Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом

— Десять лет. И что можно с этим сделать?

— Даже несмотря на то, что ты ненавидел их, несмотря на то, что ты сбежал, Мантикора была твоим домом. Разве, когда ты сбежал, какая-то часть тебя не пропала?

— Как ты высокопарен! — глаза Сета сверкнули. — Нет, черт, нет!

Логан положил руку парню на плечо.

— Ты хочешь сказать, что ты не… потерял своих братьев? Ощущение сплоченности, которое приходит, когда ты находишься с теми, кому можешь доверить заботу о себе? Чувство целостности? Ты по этому не скучаешь?

Сет мгновение смотрел на него, затем молодой человек отвел глаза и стал изучать что-то на полу.

Логан сказал:

— Вот об этом я и говорю, это относится и к людям, распродающим американское искусство. Это в один миг разрушает то, чем мы являемся… то, как мы чувствуем американскую семью… разделяет нас. Мы все как оскорбленные дети, Сет, это оскорбляет наш… национальный дух… что ж, это единственная вещь, в которой мы не нуждаемся.

— Не пора ли выйти из сертова офиса? Слушай, это художественное жульничество — это первое дельце Выводка на нашей территории?

— Да.

— Хорошо, Логан, почему бы не сделать так, как ты сказал. Мы должны остановить ублюдков.

Чувствуя себя немного смущенным и капельку напыщенным, Логан не смог сдержать улыбки.

— Кафельников не вывозит награбленное из Лос-Анджелеса, каким-то образом он переправляет его за границу через Сиэтл.

— И ты хочешь узнать, как он это делает?

— Да, кто работает с ним, и где проходят сделки. Может мы сможем… спасти что-нибудь.

— Отлично, — сказал Сет, все еще не впечатленный развевающимся культурным флагом. — Есть какие-нибудь подсказки?

Логан наклонился и взял мышку, чтобы открыть окно на одном из светящихся мониторов. Выскочила фотография светловолосого мужчины, с аккуратной бородкой, около тридцати, рядом с картиной под названием «Смерть на горной дороге».

Указывая не него, Логан произнес:

— Это Джаред Стерлинг.

— Похож на зажиточного горожанина.

— Настолько зажиточный, насколько это возможно… ведущий коллекционер предметов искусства и миллиардный компьютерный магнат.

— Стерлинг… Стерлинг — парень с интернетом?

— Парень с интернетом.

Сет наклонился, чтобы лучше рассмотреть картину Гранта Вуда.

— Похоже, что это тоже образец американского искусства.

— О, да, — щелкнув мышкой Логан вывел на экран фотографии образцов разных направлений американской живописи. — Эти картины — «Американская Готика»… «Мать Вистлера»… «Клюс Джексона Поллока» работы Томаса Харта Бентона, Винслоу Гомера и еще нескольких знаменитых американских художников — попали в руки Стерлинга… официально… а затем исчезли.

— Исчезли?

— Возможно это преувеличение. Он приобретает эти произведениея — иногда с большим шумом — кажется, наслаждается или какое-то время, одалживает их для пары музейных выставок… а затем они пропадают в его «коллекции». Как произведения искусства, которые могла бы оценить общественность, они исчезают из вида и больше не появляются.

— Если он владеет ими, я думаю, это правильное решение.

— Хорошо… Я не хочу снова углубляться с тобой в этические вопросы, Сет. Но ты должен знать также, что Джаред Стерлинг считаеся одним из самых безжалостных и, да, безнравственных бизнесменов постимпульсного периода.

— Но даже если он продает эти картины за море, Логан, это не преступление — он владеет этим дерьмом, верно?

— Да, он владеет этим «дерьмом», но это преступление. — После потери Куперстауна и Статуи Свободы, была обратная реакция, и было принято множество законопроектов, чтобы защитить американское культурное наследие. — «Закон о защите американского искусства» 2015 года делает очень незаконным продажу за границу любой картины из списка ценностей.

Сет нахмурился:

— Так что есть такой список картин? Вроде списка вымирающих видов?

— Более чем просто исторические достопримечательности, важные объекты, которые не могут быть перенесены в другое место. Джаред Стерлинг владеет дюжинами произведений из Смитсонианского Списка Американских Мастеров.

— То есть Стерлинг владеет этими картинами, но не может их продать?

— Не за границу — картины будут конфискованы, а он окажется уголовником. Кроме того, я подозреваю, что он занимается переправкой краденных произведений искусства, и некоторые из его «легальных» сделок включают такие незначительные детали, как настоящий владелец последнего приобретения Стерлинга, выброшенный морем на берег через некоторое время.

Казалось, упоминание об убийствах наконец привлекло внимание Сета.

— И куда же мы направимся?

— Ну, очевидно, он совершает эти сделки секретно… и даже может использовать тот же канал сбыта, что и Кафельников. Фактически, Стерлинг может и быть этим каналом сбыта… Тогда это объясняет, что привело Кафельникова в Сиэтл.

— Таким образом делишки Стерлинга могут вывести нас на делишки этого парня из Лос-Анджелеса.

— Мой инстинкт мне подсказывает, что это одни и те же делишки. — Он протянул Сету бумажку с адресом и некоторой информацией о системе безопасности, которую Логан смог раздобыть. — Это твой следующий шаг…

Сет взглянул на бумажку, мгновенно запомнил информацию и бросил листок на ближайший компьютерный стол.

— Ты босс, — произнес Сет с едва заметным сарказмом.

Логан проводил его до двери.

— Окажешь мне услугу, Сет?

Сет ухмыльнулся:

— Почему бы нет?

— Пожалуйста, не убивай этого сразу же.

— О котором из них ты говоришь — о Стерлинге или о том русском?

— Об обоих. Никого.

Сет пожал плечами:

— Отлично, но давай возьмем этого русского для примера. Посмотри на тех детишек из банды, которых он порешил. Парень — дьявол, мужик, и он каким-то образом связан с проклятой Мантикорой! Неужели мир не станет лучше без него?

— Просто добудь информацию, Сет.

Сет встряхнул головой, действительно не понимая:

— Если этот Кассельрок проблема…

— Кафельников. — … тогда убийство этого гада положит конец этой проблеме… или его участию в ней, не важно.

Логан схватил X5 за руку:

— Сет, если ты убьешь его, то мы уже никогда не узнаем, что случилось с картинами, которые он уже вывез… учитывая, конечно, что мы решили начать с нужного парня.

— Если эти картины пропали, то они пропали. В чем разница?

Логан не был уверен, дразнит ли его Сет, или он действительно настолько кровожаден. Вероятно, первое, но его пугал тот факт, что он мог задуматься о втором варианте…

— Сет, мы должны выяснить связан ли Кафельников с Мантикорой… и если так, то почему и как. Это лучшее, что мы можем сделать на данный момент.

— Ты не возражаешь, если я приму эту мотивацию, — сказал Сет, — а не желание сохранять американскую культуру.

— Нисколько. Но береги свой беспокойный американский зад, мой друг. Русский, имя которого ты все никак не можешь запомнить…

В доказательство того, что он подтрунивал над Логаном все это время, Сет сказал:

— Кафельников.

— Не важно, как ты его произносишь, Сет. Он опасный человек.

На полпути к двери, X5 произнес:

— Я опасный человек.

Логан не стал возражать ему.

Полковник Дональд Лайдекер сидел за своим столом, барабаня пальцами по люцитному покрытию его металической столешницы.

Если бы Макс видела его сейчас, она бы отметила, что он выгледел немного иначе, чем во время побега Х5 из Мантикора в 2009. Годы пощадили Лайдекера, несмотря на проблемы с алкоголем, которые он контролировал все это время. В его светлых волосах теперь была разбросана седина, но они оставались такими же густыми, какими были всегда. Его ледяные голубые глаза отличались только тем, что теперь ему нужны были очки для чтения, и в уголках появилось больше морщинок. Его тело было всё еще подтянутым и мускулистым…только теперь требовалось больше усилий, что бы поддерживать себя в форме.

Его офис был строго правительственнго образца, стены и потолок пастельные мятно-зелёные, картотеки, стулья, рабочий и компьютерный столы — все излучало обыденную серость. Ни одна личная вещь не украшала его стол или любую другую часть этого анонимного, сугубо делового офиса. Только его черная рубашка, слаксы, и кожаная куртка были — из-за его секретнова статуса — не правительственного образца.

Через стол напротив него находилось двое подчиненных — паренек чуть за двадцать двадцати, Дженсен, и афро-американец после тридцати, Финк. Эти двое мужчин стояли по стойке «смирно», солдаты в гражданском, и Лайдекер подумал, что заметил в них чуть уловимый трепет.

Ему нравилось, что они боялись его — в его словаре, страх и уважение были синонимами. Он медленно выдыхал, успокаивая себя и сосредотачиваясь, так же, как он учил детей.