Александр Шапочкин - Первая заповедь Империи (СИ)
Поблагодарив от лица Российских Военно — Космических сил за проявленный героизм и мужество, и передав мне личную просьбу командования посетить с визитом генеральный мостик супера, как только закончатся все медицинские мероприятия, старлей удалился, передав "Моё Высочество" на попечение врачебной братии.
Четыре маститых профессора, настолько стереотипных, насколько это вообще было возможно, в течение получаса с упорством, достойным ИСБ — шников, проводили допрос, в то время как две медсестры тщательно записывали ответы на полибумажные бланки, а трое медбратьев просвечивали бокс какими‑то приборами. Вопросы были самыми разнообразными, и, что самое неприятное в моём случае, — периодически касались воспоминаний о детстве и юности. Но в первую очередь, их интересовало всё, что касалось пойманного мной ксеноса. От ощущений в момент первого визуального контакта, и того, как я воспринял зафиксированную в логе — рапорте боя псионическую атаку. До детального описания моего состояния во время касания чужака и мельчайших деталей того, как я чуть было не угодил под плевок одной их мокриц.
Удовольствовавшись ответами, меня на время оставили одного, чтобы я подготовился к капсулированию, а затем со мной что‑то случилось…
— Максим, только что. — начала говорить Нина, но её тут же перебили.
— Максим Денисович! Господи, да у вас вся голова в крови! — незнакомый женский голос заставил меня вновь повернуться к прозрачной стене. — Вы сами доберётесь до капсулы, или мне вызвать дроида, чтобы он вам помог?
Говорила бледная растрёпанная медсестра — полная молодая женщина в розовом мед — халате. Она стояла перед закреплённым возле шлюза пультом управления и судорожно нажимала на какие‑то кнопки его сенсорного дисплея.
— Всё в порядке. Просто неудачно упал. — махнув рукой, я тяжело поднялся, и, держась за бортик, подошёл к с шипением открывшемуся колпаку био — лаборатории.
Затрещала растворяемая бумажная пижама, порвавшись в плечах, когда я, ухватившись за скобы, с трудом перебросил себя через бортик в прохладное ложе из медицинского полигеля.
— Запускаю, — сообщила мне медсестра из динамика в изголовье, — вы готовы?
— Да.
Закрыв глаза, я постарался расслабиться. Прозрачный колпак с шипением закрылся, и мир померк, чтобы через несколько секунд смениться пространством виртуальной системы.
Обычно, когда человек идёт играть в виртуальные игры, он сначала загружает на устройство игру, а уж затем входит в виртуальный мир. Но это в домашних системах, в то время как в медучреждениях громоздкие капсулы био — лабораторий управлялись внешним оператором, а не пациентом, а потому содержали так называемую "белую комнату" — маленький цифровой мирок, наполненный очень красивыми и стильными спецэффектами, из которого уже человек сам мог попасть в нужную ему виртуальность.
— Загрузить игру "Освобождение Терры"! — приказал я, чувствуя, как быстро отступает зудящая боль в рассечённой брови, тело становится лёгким и меня охватывает некая эйфория.
— Загрузка невозможна! Превышено время ожидания отклика сервера, — произнесла Нина.
— Это, вообще, как? У "Волги" повреждёны все мачты нуль — ретрансляторов?
— Нет, Максим, с аппаратурой всё в порядке. Сервер просто не отвечает! Всё потому что мы только что.
— Ладно, — перебил я её, — загрузи с ближайшей аппаратуры, у которой открыт доступ к удалённому скачиванию.
"Белая комната" обладала одним, на мой взгляд, нехорошим качеством. По сути, это был лёгкий виртуальный наркотик, а потому мне хотелось побыстрее убраться из этого места. Насколько я понимал, — сделано это было в первую очередь для тех, кто по тем или иным соображениям не желал пользоваться полноценными виртуальными мирами. Встречались иногда ярые противники "вирта" как такового, да и некоторые религиозные конфессии не одобряли полноценные выдуманные миры, считая что человек подобным образом пытается уподобить себя богу.
— Слушаюсь… — зло процедила искин, — Найдено семьсот двадцать четыре доступных устройства. Начинаю загрузку! Семьдесят пять процентов! Сто — выполнено!
— Поехали! — сказал я ключ — фразу, недоумевая над тем, что могло разозлить Нину.
Антураж "Белой комнаты" прыснул в разные стороны. Очистившееся пространство померкло, сменившись всполохами разных цветов, несущихся прямо мне на встречу. Я как будто падал в бесконечную трубу с намалёванными на стенах цветными пятнами. Катавасия продолжалась минуты три, затем медленно начали проступать контуры окружающих объектов, и ещё минут через пять я наконец‑то оказался в комнате Дока.
Я опять был персонажем с дурацким именем "Император" и, похоже, полностью "убитым" стартовым заданием. Во всяком случае, его сценарий развивался совсем не так, как мне бы того хотелось. Да и вообще, я уже порядком устал от заскриптованных театральных сценок стартовой локации. Хотелось окунуться в нормальный игровой мир, сесть на гравицикл и проехаться по пустошам, сшибая мутантов и давя исковерканную инопланетной флорой земную растительность. Вволю полетать на флаере, или, набрав команду, отправиться искать приключения в какой‑нибудь древний бункер, или на руины ближайшего города.
Но нет, вместо всего этого разнообразия — нужно было ковыряться с этим довольно унылым квестом. А что поделаешь — иначе в большой мир игра просто не пропустит.
Открыв глаза, я огляделся. Обезглавленный доктор Уволл Бэйн всё также полулежал на своём кресле, над которым роилось множество толстых мясных мух. В груди его зияла окровавленная дыра, а в ней плескалась ярко — голубая светящаяся масса, которая остаётся от рептилидов после поражения их тканей плазменным оружием. Условность, мало соответствующая действительности, и, тем не менее, довольно удобная для игроков.
Слева от меня — на диване, перед рамкой работающего монитора, лежала Хомячок. Видимо, неугомонная девчушка, очухавшись от виртуального шока, снова полезла в игру. Впрочем, теперь она была для неё абсолютно безопасной. Вирто — шок — штука опасная, но одноразовая.
Скорее всего, Хома и прикончила проклюнувшегося из трупа паразита, а затем, удобно устроившись, начала читать дневник предателя, но по какой‑то причине вышла из игры. На сей раз нормальным способом, а потому её лишённое трёхмерного объёма тело осталось лежать в этой комнате. В другом месте она исчезла бы минут через десять — пятнадцать после выхода, но эта комната была сделанным специально для нас с ней "инстансом", в который нет доступа другим игрокам, и проваляться так она могла здесь хоть неделю, хоть год, пока вновь не зашла бы в игру.
Встав, я сделал несколько шагов, и снова оказался сидящим на полу — скрестив ноги и повесив голову на грудь.
— Что за ерунда! Нина?
— Я тебе уже третий раз пытаюсь сказать, — разъярённой кошкой зашипела на меня искин. — У нас! У всех нас на "Волге" — серьёзные проблемы! А ты, как маленький, в игрушки полез играться.
— Ты чего злобствуешь? Говори уже, что случилось‑то? — сделав ещё одну попытку встать, я вновь оказался на полу, и, открыв меню, взглянул на статус соединения с игровым сервером.
"Пинг", как его по — старинке называли игроки, зашкаливал за полторы минуты. Хотя, конечно, это было в корне неверно. Нуль — связь — это не древний доисторический "интернет", и даже не планетарная сеть. Она либо работает, либо её вообще нет. Третьего не дано. А статус соединения показывал лишь загрузку приёмного оборудования игрового устройства и калибровку мачты ретранслятора.
— Ах, я значит злобствую!
— Да что там случилось‑то? — я в недоумении посмотрел на потолок — туда, откуда, как мне всегда казалось, звучал голос искина. — Только не говори мне, что на супер проникли инопланетяне, и сейчас…
— Всё с "Волгой" в порядке, — раздражённо крикнула на меня Нина, — Всё замечательно! Просто великолепно! Мы победили — можешь продолжать плевать на всё и играть в свои игрушечки!
— Нин из нас двоих кто головой ударился — я или ты? — оторопело спросил я, не веря своим ушам. — Это что вообще сейчас было?
— А ничего! Ты хоть понимаешь, что произошло!? Ни хрена ты не понимаешь, и не хочешь понимать! Ты вообще о чём‑нибудь кроме игр думать способен? — бушевала искин, распаляясь всё больше и больше. — Игры, игры, игры! Ты бы хоть поинтересовался.
Удивительное — всегда рядом! Нина — искусственный интеллект, созданный для того, чтобы помогать человеку и безукоризненно исполнять все его приказы, бился в самой настоящей истерике. Я уже молчу о том, что первый раз в моей жизни искин кричала на меня, материлась, обзывала по — всякому и костерила на чём свет стоит.
Да я вообще никогда и ни от кого не слышал, чтобы какой‑нибудь электронный разум так разговаривал с собственным хозяином. Не бывает у них истерик и срывов. Искусственный интеллект и отличается от человеческого в основном тем, что не подвержен резким перепадам настроения и всяческим расстройствам психики. И вот тебе на! Моя Нинка как будто слетела со всех своих электронных катушек, и закатила мне самый настоящий семейный скандал. А если бы у неё было антропоморфное тело — она бы в меня тарелками стала бросаться?
