Макс Барри - Человек-машина
— Я пнул автомобиль. Он пытался меня задавить. Пришлось отфутболить. В здание.
— О господи.
— Плохо, по-твоему?
— По-моему, это очень плохо.
— Они вставляют людям органы. Военного назначения. Тебе поставили военное сердце.
— Какое?
— Военное…
— Что это значит? Что, черт побери, означает «военное сердце»?
— Я не… — Что-то звякнуло. — Это лифт?
— Уходим, — сказала Лола.
— Да.
— Бери меня и беги. Мы можем спуститься по лестнице.
— Контуры не дружат с лестницами.
— А это что значит?
— Баг какой-то. Не было времени разобраться с софтом…
— Я спрашиваю, что это значит для нас?
— То, что мы не сможем спуститься по лестнице.
— Ладно. Мы можем… давай попробуем на лифте.
— Лифты не заработают, пока…
Шаги. Лола сжала мне руку. Я вновь ощутил странное притяжение пальцев к ее груди.
— Чарли…
Я понял, что столкнулся с головоломкой. Вроде той, где даны мешок зерна, курица, лиса и лодка, которая может перевезти через реку зараз лишь что-то одно. Я мог прыгнуть, но Лола — нет. Она не могла и открыть дверь на лестницу, если предположить, что охрана заперла все, до чего дотянулась. Но Лола была в состоянии спуститься по ступенькам, чего не мог сделать я.
— Ты сумеешь пробить пол?
— Что? Он из армированного бетона.
— То есть нет?
— Конечно нет!
— Не смотри на меня так!
— Я всего лишь…
Пазл сложился. Все было просто. Я доведу Лолу до лестницы. Выбью дверь. Спрыгну на землю. Снова зайду в здание. Выбью дверь в цокольном этаже. Схвачу Лолу. Убегу. Это был хороший план. Простой. Он не исключал, что меня застрелят. Но это было решение. Я взял Лолу за руку и шагнул в номер.
В дверях появился человек. Охранник. И я стоял столбом, позабыв о плане, потому что передо мною был Карл.
Он изменился. Сперва я не понял разницы. Я был занят другими мыслями — например, зачем он здесь. Я думал, что больше его не увижу. Что от него избавились так или иначе. Но вот он стоял, перекрывая единственный выход, не требовавший падения с высоты восьмидесяти футов.
— Привет, Карл. — Свет в коридоре мешал мне видеть его лицо. — Как дела?
Он не шелохнулся. Лола выглянула из-за моего плеча.
Никакой реакции. Он был одет в форму охранника, хотя она тоже выглядела как-то иначе.
— Произошло странное стечение обстоятельств, — сказал я. — Не знаю, какую версию слышал ты, но…
Карл вошел в комнату. Стало ясно, что с ним не так. Я сообразил не сразу, потому что Карл всегда был большим. Но не таким большим. Не настолько, чтобы протискиваться в дверь боком.
Его руки скрывались под формой. Но когда они высунулись из рукавов, я узрел толстые балки из серого металла. Я видел их впервые.
— Мисс Шенкс, — произнес Карл, — вы всегда были очень добры ко мне.
Он перевел взгляд на меня. Я сразу понял, что ему известна моя просьба к Кассандре Котри избавиться от него.
— Чтобы выразить свою признательность, — продолжил Карл, — я дам вам фору.
Брюки Карла топорщились в необычных местах. Когда он шел, между брюками и ботинками поблескивала сталь. У него не было металлических ног. Но было что-то на ногах. Что-то вроде экзоскелета, какие-то подпорки. В этом был смысл. Нельзя приварить титановые щитки к человеческим плечам. Человека просто раздавит. Но я пришел в раздражение. Экзоскелет — порочная идея. Техника установлена поверх дефектной системы. Так расписываются в неспособности разобраться с главной проблемой.
Карл остановился у служебного лифта и прокатал свой пропуск. Это было любопытно, так как минутой раньше его руки представляли собой монолитные блоки. Теперь они расщепились на пальцы — достаточно ловкие, чтобы держать карточку. Похоже, они могли делиться как минимум на четыре пальца, а после снова сливаться для удара. Неплохая идея для рук охранника.
— Лифт откроется в гараже. Дальше сами по себе. Советую поторопиться.
Мы с Лолой втиснулись внутрь.
— Спасибо, Карл, — сказала Лола.
— Я не делаю одолжения. Я отдаю долг.
Лола взглянула на меня.
— Гм, — произнес я. — Спасибо. Извините меня.
Двери лифта начали закрываться. Карл поднял руку и заблокировал их. Его кулак вновь стал монолитным.
— Прошу прощения?
— Я извинился.
— За то, что потребовали избавиться от меня? Вы это имеете в виду? За то, что у меня отобрали руки, потому что вам было жалко поделиться органами? Вы об этом? За время, которое я провел в постели, где нажимал ногой кнопку, чтобы меня отвели в туалет? За это?
Он убрал руку. Я услышал тонкое пение сервомагнитов. Двери пришли в движение.
— Не извиняйтесь, — сказал Карл. — Теперь у меня собственные органы.
Пока лифт спускался, Лола молчала. Я рискнул взглянуть на нее: она смотрела прямо перед собой, руки были напряжены.
— Как по-твоему, мы и в самом деле приедем в гараж или это ловушка? — спросил я.
— Ты отнял у Карла руки?
— Мне кажется, сейчас не время это обсуждать.
— Ты заставил их отобрать его руки?!
— Это были не его руки, — возразил я, но Лола так красноречиво сжала губы, что я решил отказаться от этого довода. — Давай поговорим позже.
— Я разочарована, Чарли.
Мне стало не по себе. Действие тетродотоксина закончилось. Я знал, что есть вещи и поважнее, но мне не хотелось разочаровывать Лолу. Лифт с глухим стуком остановился. Казалось, что двери долго думали, прежде чем отвориться. Я простер руки:
— Иди сюда. — (Брови Лолы нырнули, как субмарины.) — Тебя придется нести.
Двери разъехались. Сначала я ничего не мог разглядеть. Слишком сильный контраст: светлый лифт, темный гараж и прямоугольник солнечного света на выходе с пандуса. Надо было носить Глаза. Но крики я расслышал отчетливо. До меня донеслись слова: «вон он» и «держите его».
Лола запрыгнула мне на руки. Я обхватил ее и ринулся в темноту. Дробный топот Контуров по бетону напоминал автоматные очереди. Лола выскользнула из моих объятий и пристроилась сбоку. Я до сих пор не понимал, насколько приспособился к Контурам: как наклонялся вместе с ними, когда они двигались; как узнавал по слабому щелчку на бедре об их готовности рвануть и необходимости компенсировать ускорение. С пассажиром такие вещи становятся намного труднее. Лола вцепилась в меня. Я придержал ее, затем Контуры увернулись от охранника, которого я даже не видел, и Лола, взвизгнув, перебралась мне за спину. Ее ноги сомкнулись у меня на поясе. Руки зажали шею в тиски. У меня заслезились глаза. Раздался шум, как будто на бетон обрушился металлический водопад, — звук, похожий на выстрелы из искрового пистолета, который я видел на прошлогоднем показе: оружия, по моему убеждению, не входившего ни в категорию «несмертельного», ни в разряд «нетравматического». Мы вырвались на солнечный свет. Лола переместилась вперед меня. Ее макушка билась мне в нос. Мы выскочили на дорогу, прижимаясь друг к другу, как вдрызг поссорившиеся влюбленные.
«В укрытие, — велел я Контурам. — Отнесите меня в какое-нибудь укрытие».
Спустя какое-то время мы остановились. Лола сползла с меня медленно и мучительно. Я увидел зеленую загородную улицу. Она выглядела странно, как будто явилась из телепередачи, и я сообразил почему: здесь я вырос. Контуры вернули меня в детство.
— У тебя кровь на подбородке, — сообщила Лола.
Я утерся рукавом. Крови было много. В основном, очевидно, из бицепса. Куда мне выстрелили. Куда мне выстрелили. Не новость, но меня снова накрыло. Я дрожал. Голова кружилась, меня бросало из жара в холод.
— Похоже, у меня шок, — проронил я. Точного определения не знал, но слово казалось подходящим.
Лола отошла на несколько шагов и села на траву. Казалось, она разглядывает свою обувь.
Я обхватил себя руками и стиснул. Интересно, кто теперь живет в этом доме? Может быть, если я постучусь, меня угостят какао и разрешат посмотреть телевизор.
— Ты эгоист, — объявила Лола.
Я взглянул на нее. Ее слова казались несправедливыми.
— Я не думал, что должен быть лучше всех. Я не считал, что это вопрос конкуренции.
Интересно, как поведут себя Контуры, если я упаду в обморок? Возможно, так и останутся стоять, пока я буду бессильно свисать с них.
— Ты хотел отомстить придуркам, которые обижали тебя в школе? Этим ты занимался?
Я прищурился. Странно, что Лола так сильно во мне ошибалась. Контуры понимали меня лучше.
— Мы призваны помогать людям, — сообщила Лола своим туфлям.
Действие тетродотоксина явно закончилось. Я решил вступить в спор. Первый поединок с девчонкой, не считая начальной школы.
— Я протезист, — сказала Лола. — Я даю людям органы.
— Скажи просто, что любишь Карла.
Она повернулась ко мне. В сумраке черты были чуть призрачными.
