Виктор Смольников - Котов
Вскоре Андрей поймал себя на мысли о своей подруге. “Что она сейчас делает? Будет ли ждать меня? Или, может, уже с кем-нибудь другим дружбу водит?”
25
Лена сидела в своем институте за бюро, на котором были аккуратно разложены такие скучные и малопонятные документы. В середине стола стояла фарфоровая вазочка. В нее девушка довольно часто ставила цветы, которые ей приносил Андрей. Ленка и раньше-то не очень жаловала свою работу, а теперь, когда в личной жизни произошла драма, и вовсе не хотела приниматься за нее. Автоматически, без всякого смысла девушка перебирала папки с бумагами, пытаясь восстановить душевное равновесие.
“Что произошло с Андреем? — думала Ленка, вспоминая последнее свидание влюбленных. — Молол какую-то чепуху про рыцарей, говорил, что может общаться с загробным миром. Что все это значило?” Либо он наркоман, либо у него крыша поехала. И то и другое исключало возможность достойной перспективы отношений.
“И почему он не звонит? Уже четыре дня прошло после последней встречи. Раньше по нескольку раз в день по телефону разговаривали, а тут полное молчание. Позвонить, что ли, самой? Для начала в академию, в которой он работает, а потом, если что, ему домой”.
Девушка набрала номер и стала ждать. Трубку взял один из сотрудников института, в котором работал Андрей.
— Нет, на работе его нет, — ответил он и пояснил: — Он на больничном.
— А что с ним случилось? — спросила Лена.
— Не знаем, нам позвонили его родственники и сказали, что у него что-то со здоровьем.
На этом разговор закончился.
“Позвоню ему домой, может, там мне объяснят, что случилось. Но уже точно ясно, что Котов заболел. Чем?” Разговор с родственниками Котова у Лены не сложился. Ей сказали, что Андрей в больнице, на вопрос, что произошло с ее возлюбленным, замолчали и через несколько минут паузы ответили, что у него воспаление легких. На вопрос, в какой именно лечебнице находится Котов, родители Андрея ей не ответили. “Точно, с Котовым случилось что-то нехорошее, — интуитивно понимала девушка, — но что именно? Почему мне не говорят, в какой больнице он лежит? Значит, что-то скрывают. Неужели и точно у него что-то с головой? Вдруг у него шизофрения какая-нибудь? Хорошо, что я девственность сохранила. Развелось сейчас мужиков, которые на халяву с женщиной переспать готовы. За все надо платить. А с этим Котовым надо завязывать. Не хватало еще с инвалидом жизнь связывать”.
— Привет, Ленок! — поздоровался с девушкой Паша, вертлявый мужичок из соседнего отдела, известный тем, что не пропускал ни одной юбки. — Как дела на личном фронте?
— Все нормально, — соврала девушка, — лучше не бывает!
— А на дачу ко мне не хочешь съездить?
— А что мы там будем делать?
— В баньке попаришься, музыку послушаем, пивка попьем! — отвечал Пашка, предлагая стандартный набор увеселений, которые от него слышали почти все женщины института возрастом до тридцати лет.
— А как же твоя жена?
— А зачем нам моя жена? Мы и вдвоем неплохо время проведем!
Лене очень хотелось и в баньку, и пивка попить, но, памятуя о своей концепции отношений между мужчиной и женщиной, она детским голоском пропела:
— Низя!
— Ну, низя, так низя, — ехидно ответил Паша и отошел к другой представительнице прекрасного пола.
26
— Ну что, стукач, петушина позорный, ты зачем на нормальных мужиков бочку катишь? — спросил Ухова Туз.
— Мужики, простите! Этот Кот — сам стукач! — плаксиво оправдывался Леня.
— За базар отвечаешь?
— Он к врачу ходит и все рассказывает, что в отделении происходит! — пустив слезу, оправдывался Ухо.
— Кто дырявому поверит! Ты сейчас все, что угодно, придумаешь. То, что ты мастер стрелки на других переводить, мы и раньше знали. А то, что обещал врачу на Кота настучать, так это вся палата слышала. Так что это ты, а не он, закладываешь нас. Теперь понятно, почему врач о всей движухе в отделении знает, — ощерив беззубый рот, сказал Туз.
— Точно, на прошлой неделе кто-то навел медперсонал на нашу дорогу, по которой водку проносили. Тогда Кота в больнице еще не было! — зло улыбаясь, просипел Касим.
— Валька, — обращаясь к другому больничному изгою, сказал Туз, — где твои женские трусы?
— В сердечко или в полосочку? — услужливо спросил мастевый.
— В сердечко! Отдай их Ухову, пусть наденет, чтобы сиянс получился путевый.
Ухова заставили переодеться и приказали вилять задницей в такт, который отбивали ладонями пациенты.
— О, какую герлу нам в отделение приписали!
— Посмотрите, да он как всю жизнь стриптиз танцевал!
— Кот, ты когда-нибудь мастевого трахал? — спросил Туз.
— Нет.
— А попробовать хочешь? Он же против тебя дело мутил!
— Нет.
— Ну, все правильно, тебя через пару месяцев на волю отпустят, там с нормальной бабой дело поимеешь!
Андрей вышел из туалета, чтобы не быть свидетелем экзекуции. Зла на недалекого Ухова он уже не держал, а реалии тюремной больницы были такими, что волосы дыбом вставали. Вместе с Котовым из туалета вышел Илья. Андрея мутило.
— Илья, мне кажется, что зря Ухо так наказали.
— Это метод воспитания, порядки здесь такие. Ты пойми, люди здесь кто годами, кто десятилетиями живут, бабы нормальной не видят. Кроме того, надо же как-то наказывать стукачей!
— А если кто безвинно под подозрение попадет? Вот, например, если бы Ухову поверили, что я стукач?
— Кто же ему поверит?
— Ну, а если?
— Ты че, так спрашиваешь или за себя боишься?
— Если честно, то боюсь.
— Не бойся, нормального мужика сразу видно. Как только тебя в палату привели, я сразу понял, что ты пацан нормальный, поэтому тебе поддержку оказал.
— Зря все-таки так с Уховым.
— Да че ты так переживаешь, ему все это не в новость, он по жизни обиженный, один раз больше, один меньше, ему это все равно. А вот что сейчас себя будет вести тише воды, ниже травы — это как пить дать.
— Мужики, — обратился к Илье с Андреем Леша Печень, — мне тут чифирю заварили, — давайте попьем!
— Вот Леша — настоящий человек. Мог ведь в одного выпить, а он нам предложил. На этом в больнице отношения и строятся. Ты мне хорошее — я тебе хорошее, ты мне плохое — я тебе в два раза плохого больше сделаю. Понял, Кот?
— Понял, — обрадованный предвкушением распития чифиря, ответил Андрей.
Троица уселась на кровати Печеня и вприкуску с кусками рафинада молча выпила напиток жизни. Андрей, уже привыкший к вкусу терпкой заварки и чувству легкой тошноты, возникающей после первых глотков, наслаждался тем, как возникает радостное ощущение полноты жизни и уходит депрессия. Предусмотрительный Карась вдобавок к чаю дал каждому из компании по паре таблеток циклодола. Где ушлый сиделец достал вожделенные таблетки, никто не знал. Но то, что у Карася постоянно водятся чай и “колеса”, было очевидно. Ударная доза циклодола развязала компании язык, и уже через пять минут счастливые чифиристы стояли в курилке и, смеясь, обсуждали произошедшую с Уховым неприятность. Леша, упредив расспросы Андрея о тамплиерах, спросил у Котова:
— Откуда у тебя такой интерес к храмовникам?
— Понимаешь, Леша, однажды ночью я посмотрел на лампочку уличного фонаря, и из нее ну натурально вышел рыцарь с восьмиконечным красным крестом на груди и щите, — отвечал Андрей. — Я и сейчас, особенно после циклодола, если напрягу зрачок и буду долго смотреть на лампу или даже на звезду, в конце концов увижу рыцаря, выходящего из потока света!
— А кто-нибудь другой, кроме рыцаря, к тебе приходит?
— Нет, только рыцарь. А когда я сплю, я вижу такие яркие цветные сны, и действующие лица в них — тамплиеры.
— Ну, то, что ты такие сны видишь, в этом нет ничего удивительного, тебе же на ночь аминазин колют.
— Да, а при чем здесь лекарство?
— А при том, что все, кому колют этот укол, такие сказочные сны видят, что даже просыпаться не хочется. Да в этом ничего такого нет, хоть какой-то кайф ловить от лекарств, и то хорош! — резюмировал Печень.
Андрей не стал спорить о том, что его видения лишь результат расстроенных нервов и действия лекарств. Он настолько искренне полагал, что визуальные образы — это реальность, что даже не стал спорить об этом.
27
Наступило время послеобеденного приема лекарств. Дошла очередь и до Котова. Напротив его фамилии в журнале назначений значилась инъекция галоперидола. Как всегда, в момент введения этого лекарства у Котова начало выворачивать суставы, кроме того, вдруг начались судороги. Андрей потерял сознание и рухнул на пол процедурки. Медсестра, которой не впервой приходилось откачивать больных от действия нейролептиков, быстро сунула под нос пациенту ватку, смоченную нашатырным спиртом. Резкий запах аммиака вернул сознание Котову, но тело продолжало бить судорогами.
— На, держи таблетку, положи под язык и рассасывай ее, — подавая больному вожделенный циклодол, сказала Полина Николаевна.
