Руди Рюкер - Белый свет

Услышав такое, Спек и Синусоиды расхохотались, как маньяки. Я с трудом усваивал все это.

– Прогуляемся немного? – шепнул я Кэти. Она кивнула, и мы встали. Я все еще держал свою книгу. – Я думаю, мы выйдем подышим воздухом, – сказали.

Спек склонился над своим рабочим столом.

– – – Как угодно. Захватите сигарет и упаковку.

Мы вышли, а ступеньки пробормотали: «ВСЕ ПУТЕМ».

– Ты это слышала? – спросил я Кэти. – Ты слышишь, как все здесь все время разговаривает?

– БЕЗ БАЗАРА, – громыхнул мусорный бак.

Кэти кивнула.

– Как эти карамельные сердечки на Валентинов день.

Не много в них смысла.

Снова настал вечер, и мы несколько минут шли молча. Асфальт все еще был теплым после жаркого дня.

Моим босым ногам было приятно.

Кэти была одета в свободное платье, сшитое из индейского покрывала, и едва доставала мне до плеча. Она выглядела совсем не так, как я ожидал. Она не была уродиной или страшилой, но и красивой она тоже не была.

И все же ее щеки были симпатично округлы, а глаза ее были похожи на мои. Ее жирная кожа почему-то привлекала меня. Кушетка пообещала, что «ОНА ДАЕТ».

Она почувствовала мой взгляд и с некоторой враждебностью посмотрела на меня.

– В чем дело? – спросила она. – Не совпала с твоими фантазиями?

– ГОРЯЧАЯ ШТУЧКА, – зловредно хмыкнул фонарный столб.

Я смутился и растерял слова.

– Я.., я просто не знал, как ты выглядишь. Ты прекрасно выглядишь, просто отлично. – Я неуклюже обнял ее. У нее была стройная, гибкая талия. – Что случилось с чайкой? – спросил я через минуту. – Что было после того, как мы расстались?

– Я полетела к этому заливу, ну, ты знаешь. – Я кивнул, и она продолжала:

– Там были всякие разные.

Вроде чудовищ. Они все время ныряли и выныривали. А других чаек там не оказалось, и я полетела через море одна. Оно было изогнутым.

Мне стало неловко, и я убрал свою руку. Насколько хорошо я ее знал в самом деле? Я заложил обе руки за спину и шагал рядом с ней, слушая ее рассказ.

– МАМЕНЬКИН СЫНОК, – звякнул на меня мусорный бак, и я пнул его ногой.

– Небо было странным, – рассказывала Кэти. – Сначала я могла, обернувшись, видеть Гору Он, но потом я перелетела изгиб моря, и осталось только небо.

Зато там был огонь.

– Ты хочешь сказать, что море горело?

– Нет-нет. Море кипело, а огонь был в небе. Смотреть в небо было все равно что смотреть в яму с огнем.

Мы уже отошли от дома Спека на несколько кварталов. На одной из боковых улиц я заметил бакалейную лавку и взял Кэти за руку, чтобы направить ее в ту сторону. Ее голос не изменился, был таким же хрипловатым и немного неуверенным. Все-таки она была не такой уж непривлекательной.

– ПОПАЛ, – высказала свое мнение крышка люка, когда мы прошли по ней.

Заглушая ее, я громко спросил:

– А люди там были? В огне?

– Да. Там в огне что-то двигалось и кто-то кричал.

И там были такие, которые все время приносили туда людей. Большие такие, похоже на то, как ты меня пугал тогда на кладбище.

– Дьяволы, – медленно произнес я.

– : Да, – продолжала Кэти, – а еще там были машины, которые тоже приносили туда людей, машины с куполами, приносившие по три человека сразу.

Все, что она сказала, имело смысл.

– Это были проводники, – воскликнули. – Они, должно быть, работают на Сатану. А то, что ты там наверху – или внизу – видела, это, наверное, был Ад. – Я начал размахивать руками, пытаясь объяснить, что я имел в виду. – Я думаю, что Саймион похож на сложенный вдвое лист бумаги. Мы с тобой начали с той стороны, где находится Гора Он, а теперь мы на другой стороне. Между ними Страна Снов, а на сгибе – море.

Огонь, который ты видела, это, наверное, был Ад, находящийся в пространстве под сгибом, – Я вообще-то не понимаю, о чем ты говоришь, Феликс. – Ее глубокие карие глаза взглянули на меня сквозь челку. – Дай мне досказать.

Мы уже подошли к магазину, и я вспомнил, что у меня нет денег. Но пока я не хотел затрагивать эту тему.

Я сел на полуночной синевы бампер «хадсон хорнета»

52-го года. Кэти присела рядом.

Наступила ночь. Из магазина просачивался желтый свет и растекался по тротуару. Внутри двое парней заигрывали с девушкой за прилавком. Из чьего-то окна доносилась музыка. Воздух был неподвижным и теплым, в нем витал слабый запах отбросов и машин. Мне захотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.

– ЛУНАТИК, – шепнула машина.

Кэти стала рассказывать дальше:

– Я больше не хотела возвращаться к заливу – я хотела увидеть, что там за морем. Но там был огонь, и чудовища в небе, и море кипело насколько хватал глаз. Вода поднималась к небу большими облаками пара, а потом дождем лилась вниз. Бесполезным ливнем, навсегда привязанным к морю. – Она взглянула на меня, потом продолжила:

– Я решила проплыть под кипящей частью. Я нырнула и доплыла до самого дна. Я летела под водой, как пингвин.

На дне был лед, лед с разноцветными огоньками, и я плыла над самым дном, сколько могла. Когда я вынырнула, кипящая полоса осталась позади.

Пока она говорила, я перебирал ее пальцы.

– В море была какая-нибудь рыба?

– Не совсем рыба. Маленькие светящиеся штуки вроде медуз.

– Наверное, нерожденные души, – предположил я.

Но она продолжала медленно декламировать свою историю.

– Было ветрено, и я позволила шторму нести меня к другому берегу. Я не знаю, сколько это длилось. У меня все смешалось и начались видения…

– Какие видения?

– Узоры.., линии, разноцветные точки. Их было так много. Слишком много. – Она замолчала, подыскивая слова, потом сдалась. – Как бы там ни было, стало холоднее, и море замерзло. Ветер продолжал нести меня, потом пошел снег. Лететь стало тяжело. Потом небо прояснилось, и я оказалась над ледником. У его конца была большая трещина.

– Мне кажется, я видел тебя! – воскликнул я. – Я был у расселины в конце ледника с Фрэнксом, и я видел пролетевшую над нами птицу.

– Феликс, ты дашь мне закончить? Я долетела до конца льдов, а потом увидела огромную равнину с цепочкой городов. Городов. А потом увидела пустыню.

– Но как ты…

– Я как раз подошла к этому. – Она подняла обе руки перед собой, удерживая видение. – Я увидела пустое место с большими кучами и курганами. Туда опускались зеленые огоньки, и мне показалось, что я видела птиц. Я стала спускаться, и там был человек, показывавший на меня палкой. Но это оказалась не палка.

– Ты хочешь сказать, что кто-то подстрелил тебя?

Она удивленно и медленно провела руками по лицу.

– Я – я думаю, что да. Что-то ударило меня, и было как в больнице – я начала странно чувствовать себя и зеленеть. Сначала я подумала, что я снова в своем гробу. Но я была сжата со всех сторон, а папочка купил мне большой гроб, ну, ты знаешь, весь в розовой тафте.

Я отнял одну руку от ее лица.

– Я помню, Кэти.

Она вырвала свою руку из моей.

– Я не хотела снова возвращаться в это тело! Когда я выползла из мусора и поняла.., я захотела умереть. Но я не могу. Мы все застряли тут навсегда, Феликс. Ты знаешь об этом? Синусоид объяснил мне. Я не представляю, что я буду тут делать вечно. Я не знаю, что мне делать!

– ПОЛЕТАЙТЕ, – предложила машина, на которой мы сидели.

20. ГОВОРЯЩИЕ МАШИНЫ

Ключи торчали в замке зажигания.

– Давай так и сделаем, – сказал я Кэти.

– Сделаем что?

Мы сидели на полночно-синем «хадсоне» 52-го. Его ветровое стекло было узким, как прорезь в танке.

– Давай возьмем эту машину. Ты сама слышала, она пригласила нас. – Я погладил бампер.

– ПОГНАЛИ, – сказала машина, открыв дверцу и приглашая садиться.

Кэти поколебалась минуту, потом коротко кивнула.

– Ладно, – сказала она. – Почему нет? Я этих парней знаю всего день-два. Только сначала я прихвачу пива и сигарет.

– Клево. – Я опустился на водительское место и утонул в мягких пыльных подушках, положив книгу рядом с собой. – Теперь вот что, – сказал я, обращаясь К пустым сиденьям. – Тебе придется начать разговаривать предложениями больше, чем из двух слов. Я не требую, чтобы ты вела интеллектуальные светские беседы, учти это, но я больше не хочу слышать эти гладкие, рубленые фразы.

– ЭТО МОЖНО, – сказала машина, и я вздохнул.

Кэти вышла с полным ящиком пивных бутылок без этикеток, но заткнутых пробками. Должно быть, Спек дал ей денег. «За что?» – полюбопытствовала уродливая часть моего разума.

– Ты думаешь, это в самом деле пиво? – спросил я, когда она открыла другую дверцу и поставила ящик на заднее сиденье.

– НАПАЛМ, – сказала машина, а Кэти со смехом впорхнула внутрь. У нее был счастливый вид.

Машина завелась без проблем и покатила вниз по улице. Никто не выбежал, чтобы остановить нас. Насколько я вообще мог судить, у машины хозяина не было.

Франкс что-то такое сказал про говорящие машины, перед тем как умереть. Мне стало интересно, воплотился ли он снова и в каком виде.

Тяжелый теплый ветер врывался в мое открытое окно.