Головолом [СИ] - Максим Сабайтис
Одно это меняло подход к обучению из-за чего овладеть специальностью на высоком уровне у них мог любой желающий, не влезая в кредиты и не подписывая никаких обязательств.
Законодательство на востоке не признавало за корпорациями прав на перепродажу трудовых контрактов другим сторонам, отчего острых потребностей в загрузке одних личностей поверх других не возникало.
Архивы личной памяти, так называемые мемории, после смерти человека передавались в специальные дата-центры, мемориалы. О том, чтобы на базе мемориалов работали действующие без тела личности, Соловьев не слышал.
— Наши мемории не хранятся в тех же форматах, в которых записываются, — пояснил Славка. — Возможно, это ошибка, поскольку живой человеческий организм серьезно отличается от голого хранилища данных, даже с учётом временной симуляции окружения для бесед посетителя мемориала с цифровым слепком личности.
Но я хотел сказать немного о другом. Я не нашел никаких принципиальных технических ограничений для тех видов перезаписи памяти, которыми тебя пугала Валерия.
Соловьев договорил и повернул голову, серьезно посмотрев на свою подругу.
— То есть, это не пустые угрозы, — подытожила Сильвия. — Имея в своем распоряжении ресурсы такой корпорации как "Карфаген Индастрис", можно превратить жизнь всех людей в ад.
Уточнение про способы, которыми корпораты в состояние это сделать, не требовались.
Оба собеседника держали стенограмму того разговора в Ясмине в отдельном окне расширенной реальности.
— Если о возможности и потенциале узнают конкуренты…
Славка пожал плечами и снова вернулся к наблюдениям за картофельными полями.
Научившись читать его действия как намеки, Сильвия почувствовала, что нейроархитектор проводит параллели между заключенными, отбывающими срок за провинности и теми гражданами Массалии, которые станут жертвами технологии работы с памятью.
При наличии возможности и потенциала такая технология будет рано или поздно изобретена.
— Контртехнологии?
Если изобретение неизбежно, следовало разработать защиту от последствий его распространения по средиземноморью.
Сильвия прикинула и отбросила вариант с публикацией фальшивых результатов исследований, которые могли бы затормозить корпоративные разработки. Но такие приемы устарели ещё в начале Великой Депопуляции.
Сейчас любая публикация детально разбиралась множеством суперкомпьютеров. Фальшивка могла лишь ускорить разработки, за счёт привлечения внимания. А два и два, как это сделала Валерия, многие руководители высшего звена сложат.
— Пока не знаю, — пожал плечами русский. — Не представляю как в такой ситуации можно подключать к анализу суперкомпьютеры. Говорят же, что в любом правильно поставленном вопросе уже содержится половина ответа. Не хотелось бы одним неосторожным словом или движением приблизить грядущий апокалипсис вдвое.
Так нельзя, подумала Сильвия, делая шаг вперёд и заключая Славку в объятия. Предчувствие конца света ещё не сам конец. Они обязательно что-нибудь придумают.
— У этой проблемы есть двойное дно, — тут же активировался радиомодем Соловьева, гарантирующий приватность разговора. Впрочем, миз Райзенор уже давно отбросила в сторону инфантильные формы наивности.
Если специалистам какой-нибудь из ведущих корпораций потребуется получить запись их беседы, не спасут и такие меры предосторожности. В конце концов, когда один из участников разговора мужчина, всегда можно организовать взлом.
От мысли, что кто-то будет ломать ее Славку Сильвия напряглась. А то, что сказал сам нейроархитектор и вовсе ошеломило.
— Пока мы совсем ничего не знали об угрозе, опасность все равно существовала, — говорил Соловьев, точнее автоматический спикер голосом Соловьева. — Второй уровень, известно о неизбежной угрозе, но нет никаких деталей. На втором уровне мы все равно бессильны. Необходим третий, а то и четвертый уровень реагирования. Вот почему я провел некоторые исследования. Надо знать врага и его слабости.
Райзенор страшно захотелось посмотреть своему мужчине в глаза, без всех этих адреалиновых очков и обманчивой виртуальности. Ей хотелось знать, не поддался ли Славка искушению, о котором говорила Барбат?
— И как далеко ты продвинулся в этих… исследованиях? — поинтересовалась она, прижимаясь ещё сильнее — так что это становилось даже неприличным. Но Сильвии хотелось как можно детальнее воспринимать все реакции Славки, чтобы различить ложь или недомолвки.
— Для мужчин положение совсем печальное, — отреагировал Соловьев. Стирание и блокировка памяти уже появились, но их пока что используют точечно, на уровне отдельных воспоминаний или стоп-слов. Не хватает только функции записи правдоподобных фальшивок. А дальше психика сама подхватит ложные воспоминания, со временем превратит их в настоящие. Подобно тому, как физическое тело на девяносто с лишним процентов состоит из воды, наша личность в сопоставимой пропорции состоит из памяти.
Сильвия замерла и продолжила вслушиваться. У Славки размеренно стучало сердце, она слышала его слова и дыхание, ощущала как тот напряжен.
Соловьев сказал ещё не всё. Мужчины и без угрозы переписывания личности испытывали немало проблем из-за отсутствия природной устойчивости к хакингу.
— Я попытался смоделировать женский вариант технологии. Он сложнее, но для корпоративного матриархата привлекательнее. Тот, кто первый овладеет технологией сможет перезаписать конкуренток. Но для этого придется временно засекретить мужской вариант перезаписи.
— Только если корпоративные разработчики будут верить, что задача разрешима в принципе, — Сильвии показалось что ей удалось отыскать слабое место в рассуждениях партнёра.
— Она разрешима, — теперь уже и сам Соловьев обнял Сильвию, прижимая к себе.
— Многие отчего-то считают, будто устойчивость к взлому распространяется на все виды хакинга. Но это не так. Женская психика более пластична, а потому способна принять чужую память легче чем мужская.
Сильвия молчала. Ждала. Она чувствовала, что Славка напрягается, желая сказать что-то ещё, но может. Будто что-то ему мешает.
— Не бойся, — прошептала она ему. Не по сети, своим настоящим голосом. — Главное, ничего не бойся. Я с тобой.
Соловьев прижал ее чуть крепче, собрался с духом.
— У меня есть рабочий прототип, — наконец выдохнул он. — Только женский, в мужском варианте все намного сложнее. Там почти такие же сложности как в случае со взломом женской прошивки, если не хуже.
Сильвия на мгновение оторопела. Затем попыталась вырваться из цепких мужских объятий.
— В прототипе отсутствует уничтожение памяти и личностных качеств реципиента, — попытался успокоить женщину Соловьев. — Меня интересовал только сам аспект переноса и распределения памяти между двумя телами.
— Реципиента? О каком реципиенте речь?
Сильвия никак не могла поверить, что ее партнер тайно разрабатывал технологию, способную навсегда разделить людей на элиту и рабов.
Раз в его словах всплыло понятие реципиента, это могло означать как добровольную передачу тела, во что никак не верилось, либо изощренные формы принуждения.
— Гипотетический реципиент, половозрелая особь того же пола, с чипом не ниже четвертого поколения, психически здоровая, — перечислил Соловьев требования чем возмутил Сильвию ещё сильнее.
— Реципиент, если я не напутал в расчетах, продолжает жить своей жизнью, какое-то время может даже не замечать наличия второй памяти. Лишь при достаточно мощной поддержке, сетевой и медицинской, может
