Александр Шакилов - Профессионалы

Акира напрягся так, что челюсти свело – и выдавил сквозь зубы:

– Что не помню, Ник Юсупович-сан?

– Последний пожар?

– Почему, не помню? Конечно, помню. Пожар как пожар. Сложный, но в меру. Я, конечно, поволновался, но вроде справился, порядок, да?

…сон, плохой сон. Кошмар. Движение, трепет, боль – извиваются в пламени люди, люди, которых феникс сжигает-ест. Тела. Вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские, старые и детские… Сон, плохой сон. Кошмар…

– Ну-у… Стой. – Спитфайр одёрнул Акиру, направившегося к ДВС-авто босса, к мощной амфибии на воздушной подушке: «ниссан-утконос» – мечта каждого автолюбителя, мимо такого чуда спокойно пройти невозможно. – Стой, говорю!

Прилипнув к асфальту вакуумными присосками-подошвами, фениксы затормозили у неоновой гипновитрины танцевального клуба «Гавайи». Здесь по вечерам собираются любители подрыгать ягодицами в стиле хулу. И не важно, что ты не полинезиец и любой другой обуви предпочитаешь унты, а лицо твоё скрыто чадрой. Без разницы, если на череп твой украшает феска, а, празднуя Тэт, ты размахиваешь томагавком и дико фальшивишь, наигрывая марш Мендельсона на продольной флейте-тутек. Кому какое дело?! – закусываешь ты коньяк хурутом, или обожаешь, лёжа на русской печи, щупать прелести жены под сари?! Возможно, ты отлично стреляешь из сумпитана, быть может, мордашка твоя изуродована скарификацией, и не исключено, что ты прячешь раннюю лысину под сомбреро или тюбетейкой, и даже если ты приехал в «Гавайи» на арбе – гостю всегда будут рады: примут и обнимут, расцелуют взасос и научат танцевать зажигательную хулу.

Акира не любит дрыгоножество, да и Спитфайр явно не намерен уделять внимания полинезийским традициям.

– Мальчик мой Кирюшенька, если бы у тебя было чуть больше выслуги лет и мозгов под причёской, ты бы заметил. Обрати внимание: левое крыло моего «утконоса». Видишь?

– Вижу. – Акира проследил за начальственным взглядом. – И что? Крыло как крыло. Обычное нормальное крыло.

– Несколько минут назад кто-то напылил на него пять миллиграммов наногексогена – плёнка ещё не успела высохнуть. Прочие аксессуары, как ты понимаешь, тоже присутствуют: и ударно-взрывной микромеханизм и приёмник-передатчик – чтоб на солидном расстоянии и не зацепило. Потому как, если что, шарахнет знатно.

– Наногексоген? А как вы… – Акира умел анализировать сомнительные факты и складывать пазлы информации в чёткий, единственной верный рисунок: полиция – пожар – похмельное воскрешение – визит начальства – взрывчатка…

И ещё – сон, плохой сон, кошмар.

– Как вы узнали?.. Сигнализация сработала? Ну, это вряд ли… Значит… Как?

– Да вот так, мой мальчик, вот так. Мы пешочком прогуляемся.

– Пешком? Прогуляемся?

Мимо фениксов промчался классический «Харли Девидсон». Амортизатор, вилка, карбюратор? – а как же. Трамблёр, шкивы, бензонасос? – естественно. Злостное отсутствие переднего тормоза, хромированные подножки, одиночный направленный прожектор? – в наличие. Стопаки свастикой, аудиосистема, ботовой компьютер? – обижаете! Удлинённый задний багажник, крокодиловая кожа кресел, окантовочка радужным бисером?.. – да, да, и ещё раз да. Идеал. Мощь. Красота. Говорите, в жизни таких чудес не бывает? – Вы ошибаетесь: именно такое чудо только что вырулило из-под шлагбаума стоянки мототакси. Наездник? – клёпаная косуха, черепастая бандана. Куртку испятнала какая-то эмблема – ага, «Hell's Angel». Американец, значит. Рыжебородый гость Вавилона, решил отдохнуть от мирской суеты: торговля героином – дело, конечно, прибыльное, но хлопотное… а если федералы нащупали след да прихватили за кокошки, то…

Вавилону всё равно, кем ты был в прошлой жизни. Вавилон любит своих детей, и не выдаёт свободных граждан иностранным властям.

– Пешком? Ник Юсупович-сан, а может, на такси? Далеко нам? Добираться? Куда гуляем? Направление какое?

Спитфайр не ответил, не в привычках босса откровенничать с подчинёнными.

Молча шли целый квартал. Акира хотел купить, стаканчик парагвайской чичи, алкогольной дряни из сока пальмы ватаи, но передумал – начальство, наверняка, не одобрило бы этот душевный порыв. За баскетбольной площадкой с приваренной к щиту табличкой «Только для зооморфов. Чужие здесь не ходят», а точнее возле обшарпанного газетного киоска свернули в подворотню. Остановились, огляделись – безлюдное местечко, мрачное. Типичный пейзаж порнорабочего гетто: мусор, грязь, граффити на стенах и б/у презервативы на тротуаре.

– Стой! Здесь!

Акира пожал плечами.

Чёрный кожаный чемоданчик Спираса оказался простейшим, ничем не примечательным ноутбуком с джойстиком и спутниковой антенной. Игрушка для детей дошкольного возраста: слабенький проц и дохлый от рождения аккумулятор.

Спирас присел на загаженный тротуар: коленями на асфальт, икры под ягодицы:

– Сюда иди.

Это не просьба, это приказ. Так зовут сорвавшуюся с цепи шавку, а не офицера-профессионала пятой категории.

Брезгливо сплюнув на рекламу прокладок, нарисованную водостойкой краской на тротуаре (Наши «крылышки» – лучшая профилактика неоСПИДа!), Акира подошёл и взглянул из-за спины Ника Юсуповича на экран портативного компа.

– Ближе.

Акира пожал плечами: мол, как хотите, не проблема – шаг, шажочек.

– Ещё.

Ещё так ещё. Запросто. Что нам стоит небоскрёб построить…

– Наклонись.

Лейтенант Ода наклонился, поддерживая полы осточертевшего тяжеленного плаща: феникс всегда остаётся фениксом – имидж, ничего не поделаешь.

С экрана монитора ослепительно улыбалась Юрико. Девушка прижимала к груди очень странного зооморфа – Акира никогда таких не видел: слишком большой и белый, чтобы чистить засорившуюся канализацию в муниципальных зданиях, и слишком маленький, чтобы полноценно ублажать эротические фантазии извращенцев-любителей. О боевом применении подобных, с виду добродушных, зверьков думать не хотелось.

Юрико!!..

– Красивая?

– Да!

– Нравится?

– Очень!

Юрико сделала рукой воздушный поцелуй, подмигнула огромным аниме-глазом – и ролик закончился, окно медиа-проигрывателя свернулось в правый угол системной оболочки.

– Откуда у вас?..

– От верблюда! Нет сейчас времени. Потом объясню… И чего ты стоишь, как светофор на перекрёстке?! Ныряй, поджигатель супермаркетов! – Спирас ослабил пряжки эластичной ленты, и монолитное сферическое стекло щитка-экрана, зацепив нос, свалилось на грудь: почему-то именно сегодня босс решил воспользоваться примочкой, предназначенной для зашиты морды лица от твёрдых частиц и брызг вредных жидкостей в условиях опасного производства. В общем, в цивильном шеф.

– Нырять? Куда?..

– Туда! – Ник Юсупович качнул подбородком на канализационный люк, вгрызшийся «мокрыми» замками в «почву» Вавилона.

Вфффввф!!! – свернулся засохшими сгустками гель. Это Спитфайр мизинцем сжёг свой шлем, направив сгусток пламени на люк. Замки? – а нет никаких замков!

– Надоел он мне. Шлем этот. – Зловеще ухмыльнувшись, объяснил босс причину мгновенной казни головного убора специального назначения.

– А-а… – на всякий случай Акира сместился чуток назад: мало ли… начальство нынче вспыльчивое…

Спирас, поднатужившись, поднял тяжёлую крышку:

– Ныряй!

Акира нерешительно заглянул в колодец: ржавая вертикальная лестница – метров десять – и пропадает во мраке. Хе-хе, тропинка в ад – и добрыми намерениями там не пахнет, ароматы там иные.

– Нырять?! Туда?!

– Туда. – Подтвердил Спирас. – Именно туда.

– Зачем?

– Ты дурак или где? Делай, что старшие говорят.

– Ник Юсупович-сан, я не совсем пони…

– Ты воскрес через сутки.

– …маю… ЧТО?!

– Ты не ослышался, мой мальчик. Ты воскрес слишком рано – на следующий день после пожара и серебра. Понял?

– Н-нет…

– Правильно, исповедоваться потом будем… Копы у тебя на хвосте, мой мальчик, за пониже спины, считай, кусают. В розыске ты, и статья тебе весьма несладкая ой как светит, и не просто так, но по поводу. Ты в бегах теперь!

– Я не совсем…

– Не перебивай! Мальчишка! Не любят на крио-зоне нашего брата-профессионала… А ты ещё кочевряжишься… Ныряй, я сказал!!

Акира подчинился: а что, собственно, оставалось делать? Стараясь не запачкать кожаные брюки и не зацепиться плащом за арматурные прутья оплётки колодца и мысленно – чётко! – представляя Спираса согнувшимся в гомосексуальном пассиве: эх, поставить бы начальство в замысловатую разножку из «Камасутры» и показать, что есть любовь к ближнему – без вазелина!..

– Чо скалишься?! Шевели поршнями!

Акира вздохнул так, что излишками кислорода сдавило желудок – и прыгнул. Естественно, вниз. В темноту. И воткнулся амортизаторами ботинок в горизонтальную поверхность первого уровня канализации Вавилона:

– А теперь куда?

– Туда же и ниже. На тридцатом пролёте – смотри мне! внимательней считай, Лобачевский! – свернёшь по коридору направо и до упора. Там разберёшься – по обстоятельством и согласно моему плану. Деньги есть?