Илья Некрасов - Machinamenta Dei
Вон, машины живут и раздуются. Спорят о судьбах человечества, размышляют о тяге людей к насилию. Исподтишка управляют нами и плевать хотели на то, что они ненастоящие. Причем морды своей от создателей не воротят, а стараются понять их, хм… стать «партнерами». Предлагают, как бы так выразиться… помощь в обустройстве нашего общего мирка…
– Прометей, ты веришь в Бога? – меня дернул черт за язык.
«Это… непонятная мне логика, слишком странная. Бог проще мира или сложнее? Сложнее? Но тогда как можно объяснить мир с помощью Бога? Как можно объяснять сложное с помощью еще более сложного? Яснее ведь не становится».
Неожиданно зазвенел служебный телефон. Я поднял трубку, и из нее вырвался сухой и четкий приказ Антеры:
– Через минуту на взлетной площадке. Возьми оружие.
– Куда летим? – спросил я сидящую за штурвалом «напарницу».
– Они оставили след в одной гостинице, и мы отработали его. Вышли на новое убежище…
Наш спинер летел высоко над крышами небоскребов, гораздо выше предельно допустимого уровня, почти под самыми облаками. Казалось, их можно потрогать руками, потянувшись к остеклению кабины. Наверное, я бы так и сделал, если бы рядом не сидела моя пантера…
Она перехватила мой взгляд и сказала:
– Никогда не летали так высоко, Рик?
– Не думал, что спинер способен забраться сюда.
– Это не простая машина… Да и на обычной у меня тоже получалось. Попробуйте как-нибудь, – в этот момент солнечный свет блеснул из разрыва в плотных облаках, и в лобовом стекле на мгновение отразилось ее лицо. Она… улыбалась.
– На излете? – сглотнув, спросил я.
– На излете, – подтвердила она, – но так даже лучше. Запоминается ярче.
Спустя пять минут мы вылетели за черту города и оказались над гладью искусственного озера. Машина заложила вираж, а я оглянулся назад и увидел многослойный пирог Чикаго… его срез на побережье, этажи и уровни. Пласты прошлого и настоящего.
Судя по всему, план состоял в том, чтобы скрытно подобраться к какому-то зданию на окраине, пролетев над озером…
На поверхности воды отражались густые облака и солнечные блики, лучи дневного света, изредка прорывающиеся сквозь пасмурное небо.
Где-то вдали, там, где должен быть горизонт, небо и гладь озера сливались воедино. И если бы спинер перевернулся, то картина бы мало поменялось. Мы словно плыли среди бесконечной многоликой воды, клубящихся облаков и туч, играющего света, который можно потрогать руками.
Казалось, что ты очутился в невероятно красивом черно-белом кино и купаешься в потоке его кадров. Стоило дожить до сегодняшнего дня, чтобы увидеть подобное не на экране, а вокруг себя, чтобы окунуться в ожившее, чистое искусство. И самое прекрасное заключалось в том, что мы здесь оказались совершенно одни, и не нужно было говорить что-либо.
Неожиданно я понял, что начинаю чувствовать к Антере нечто вроде признательности, вероятно, за то, что она показала это озеро и это небо. Мне казалось, она заложила слишком широкий крюк над озером, только чтобы лишний раз выбраться сюда. Мне хотелось так думать… и я совсем забыл о том, что мы, скорее всего, летим убивать. А когда вспомнил, то спросил:
– Где группа поддержки?
– Они прибудут позже, по моему сигналу, если террористы окажутся там.
Спинер спустился к самой поверхности. Он словно подкрадывался к окраине города, прячась от зданий за высоченными стенами старого дока. Машина приземлилась сразу за причалом, среди стоявших на берегу старых лодок и катеров. Мы выбрались из спинера и поспешили к нагромождению полуразрушенных домов, замерших у границ города.
Со стороны дока по земле стелилась полоска тумана, и мы вошли в нее. Антера вела меня какими-то тропами между развалин малоэтажных домиков и нагромождений бесформенного хлама.
Наконец мы перебежали довольно широкую и относительно свободную полосу, ту, что в прошлом Чикаго являлось улицей. Остановились у стены старого здания, высотой до десяти-пятнадцати этажей.
– Они здесь, да?
Антера кивнула и достал пистолет. Только сейчас я заметил, что она пользуется таким же ретро-кольтом, что и я. Отличие лишь в том, что на ее пушку навинчен глушитель.
– Сколько их? – я достал свой пистолет.
«Четыре», – она показали пальцами руки, даже не повернувшись ко мне. Судя по всему, Антера прикидывала, как можно незаметно проникнуть в здание.
В тишине прибрежья можно было расслышать только звук одинокой и далекой сирены полицейского патруля – эта пустошь даже не считалась районом Чикаго и находилась за городским забором, за колючей проволокой. Затем я уловил и звон колокольчиков, который шел изнутри дома.
Старая стена из крошащегося кирпича угрожающе нависала над головой. Останки сгнившей пожарной лестницы наверху раскачивались на ветру… Мне стало не по себе. Но напарница вроде бы совсем не переживала.
– Подсади меня, – сказала она, подойдя к выбитому окну.
Я помог Антере подняться и ощутил тепло ее сильного тела, ее… уверенность, что ли. Оказавшись внутри, она взяла мой пистолет, чтобы мне было удобнее подниматься, положила его на подоконник и втащила меня внутрь, в полумрак давным-давно брошенной квартиры. Мы огляделись. Вокруг обычная картина – разбросанный хлам, осколки чьей-то давно прошедшей жизни.
Она сняла туфли, чтобы двигаться бесшумно, и я последовал примеру, взял оружие. Мы осторожно двинулись к входной двери. Похоже, здесь когда-то жила девочка, а может, и несколько – слишком уж много на пути попадалось кукол и явно декоративных нарядов для игрушек.
Звенели колокольчики, и капала вездесущая вода.
Мы приблизились к входной двери, и Антера очень плавно, совершенно без звука, не дыша, открыла ее. Я бы, наверное, так не смог.
Главная лестница. Здание оказалось состоящим из одного большого подъезда. Пока я осматривал громаду полуобвалившейся лестницы, на которую сквозь дыры в потолке падали лучи дневного света, Антера куда-то исчезла. Затем я очнулся – оказалось, что та присела, склонилась над следами чьих-то ботинок…
«Трое», – пальцами показала она.
Следы вели наверх. Мы направились туда, осторожно ступая по лестнице, обходя обвалы и мусор. В полном молчании миновали четыре этажа, а следы вели все выше. В один момент они разделились, их часть отделилась от основной тропы и свернула в пустой угол. Антера пошла туда, а я продолжил красться наверх.
Наверное, я не выдержал напряжения и не заметил, как наступил на присыпанный пылью полиэтиленовый пакет, тот шаркнул совсем тихо, но напарница оторвалась от следов и гневно посмотрела на меня. Мы секунды две-три стояли, не двигаясь…
Фу-у, вроде обошлось.
Однако только я сделал шаг вперед, как уловил движение наверху. Через три этажа, над перилами показалась белобрысая голова мужчины. Того самого, что напал на Чена! Очевидно, «Рой» сразу понял, кто за ним пришел, и вытащил из-за перил плазменный карабин!
Я успел отпрыгнуть в сторону – плазма прошла мимо. Рванул дальше, и по моим следам пришлись еще три выстрела. Раздался страшный треск, лестница под ногами качнулась, а я почувствовал, как падаю вниз. Время невероятно растянулось, мне показалось, что я не прыгаю, а только тянусь вперед, к спасительному краю и никак не могу дотронуться до него, что я повис в воздухе, а над головой застыл плевок обжигающей плазмы…
Произошел какой-то разрыв в потоке ощущений, и я обнаружил себя уже взобравшимся на оставшуюся часть лестницы, которая вела наверх.
Рывок, и тело перекатилось в угол, что дало время оценить обстановку.
Путь назад отрезан, и Антере сюда не добраться. Надежда на себя и на то, что напарница вызовет подкрепление.
Тем временем, Рой тоже переместился, и дуло карабина вновь уставилось на меня.
Щелчок… Закончились патроны!
Я прицелился и произвел выстрел. Мимо. В этот момент рядом с противником показались еще двое. Вооружены пистолетами-пулеметами. Кажется, женщины.
Получилось так, что спасти меня могло только одно – движение вперед, которое не даст противнику рассредоточиться и перекрыть огнем все зоны. Я бросился вперед, паля практически наугад, а террористы стали отступать.
Серия глухих хлопков раздались снизу – очевидно, Антера расстреляла обойму в попытке хоть как-то поддержать меня. Я же несся вперед по пролетам лестницы и вел беглый огонь, на ходу перезаряжая кольт, а за мной пытались поспеть пули врага. Они впивались в мягкие кирпичи стен, раскалывали перила, крошили бетонные ступеньки. Удалось заметить, что к очередям пистолетов-пулеметов добавились одиночные жирные хлопки и лязганье затвора, похоже, Рой вооружился дробовиком. Наконец, я добежал до брошенного карабина.
«Ага, закончились патроны?»
И в этот момент понял, что звуки выстрелов будто разделились, один пистолет-пулемет исчез, стрельба остальных на несколько секунд прекратилась, да и топота стало меньше.
