Иван Логинов - Призванный. Возможно, баллада.
Выглядываем из-за мыльницы. На экране мигает надпись:
ОШИБКА!
Повторите процедуру с самого начала
От приглашения благоразумно отказываемся. И так немало узнали. Похоже, в системе постоянно бдят, даже ночью кто-то не спит. Хотя, возможно, там, где они сидят, вовсе и не ночь. Выплыли некоторые реалии, одна лунная станция чего стоит, если это только не поэтическое название кладбища вездеходов. С Брайаном тесно связан некий Носорог, а материалы, относящиеся к ним обоим, собраны в папке, озаглавленной по имени козлоногого сатира.
И, пожалуй, самое важное, пусть наш код и не дает права доступа к секретной информации, но работают в структуре вполне обычные люди, и любого можно достать, запустив, таким образом, режим проговорок. Нужен лишь неожиданный ход. Или просто хороший вопрос.
А вот мертвяки, кажется, из какого-то другого ведомства.
Откинувшись в кресле, поворачиваемся лицом к двери и кладем ладони на край письменного стола. И натыкаемся взглядом на темный карандаш с оборкой, лежащий в центре его поверхности. Чтобы дотянуться, приходится выпрямляться.
Это не карандаш, а черный метательный дротик. Выпал, что ли? Касаемся левого отворота. Нет, наш на месте. Тот, что в руках, точная копия. Как же мы его не заметили, когда усаживались? Пожимаем плечами и втыкаем рядом с первым.
Одобрительно отзывается навигатор с очередным сообщением.
ЛИЧНОСТЬ
ЗДОРОВЬЕ:
72 хита
СУДЬБА
ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТЬ:
устремленность ++
Получается, именно интенциональность определяет код допуска в таинственной системе, выславшей нас в загадочный рейд. Но, возможно, это просто совпадение, а код нам повысили досрочно. Чтоб отвязались.
Но поскольку второй дротик лежал на столе, значит, наше появление здесь было изначально задумано. Система сама против себя играет? Сложновато для понимания. Но скорее всего, нам элементарно не хватает деталей для воссоздания общей картины. Ну и плевать. Пусть голова болит у тех, кто все это организовывает. Наше дело простое. Найти и завалить дракона. Чтобы рогом не пульсировал.
Встаем и направляемся к двери.
Для выхода приходится еще раз прикладывать мыльницу, видимо, дверь запирается автоматически.
На первом этаже вспоминаем, что остались непроверенными две двери в самом конце коридора. Сразу за лестницей тоже туалет, а напротив заперто, и не на ключ, так как замочная скважина отсутствует.
Прикладываем мыльницу. Щелчок. Толкаем коленом.
Внутри потемнее, чем в кабинете. Окна выходят на другую сторону. К тому же они наполовину задернуты гардинами. Все стены помещения доверху заставлены какими-то объемными шкафами. Слева от входа приткнутый торцом стол с рефлектором на длинной гибкой шее.
Прикрываем шторы поплотнее и ощупываем шнур лампы над столом. Натыкаемся на кнопку выключателя.
То, что в полумраке представлялось шкафами, на самом деле клетки вольерного типа. Хорошо еще, большая часть пуста, иначе пованивало бы сильнее. Шкаф, правда, тоже есть, но один, рядом со столом. В нем сиротливо висящий на плечиках лекарский халат с подпояской. Снаружи к дверце прикноплен лист бумаги с печатным текстом. Список запланированных на ближайшее время задач.
Никаких медицинских аппаратов не видно, вероятно, смотровая где-то в другом помещении. Тут пациенты лишь дожидаются уготованной участи или оправляются от последствий братской заботы.
А вон в дальнем левом углу и знакомый волчара, смотрит на нас зверем.
– Ну что, вылечили тебя, дурака такого?
Волчара злобно скалится и стережет зеленым взглядом каждое наше движение. Похоже, кариес больше не препятствует проявлению природных склонностей.
Справляемся в списке. Зуб ему, оказывается, удалили еще ночью. На послезавтра назначена установка импланта. Ладно, грех мешать благому делу.
Так, что еще намечено?
Замена неправильно подобранных контактных линз престарелому канюку. Где этот небожитель? Дайте полюбоваться. А, тут мелким шрифтом про то, что решено его не тягать в миссию, дабы повторно не травмировать. Замена будет проведена в полевых условиях, все равно он третий день сидит на столбе возле свалки за подстанцией и не только с места не снимается, но даже головой не вертит.
Из текущих – рутинная профилактика медвежьей болезни в окрестных лесах и продолжение работы по лабораторному выведению грызунов необычного окраса.
Ну-ка, ну-ка. Быстрым шагом обходим клетки. Вот они, голубки, в одной вольере, перегороженной сплошной стенкой. В левой половине суетится целый выводок белых крысих, а из правой выглядывает матерый буро-рыже-желтый пасюк.
– Как же тебя угораздило в это ввязаться? – спрашиваем укоризненно. – Если хозяин узнает, что ты решил в опытах поучаствовать, он за тебя со стыда сгорит. Пошли уже, Ромео.
Запор вольеры замысловат, но ключа не требует. Однако выпущенный крысюк устремляется к другой половине и с ходу пробует задвижку на зуб.
– Да сдались они тебе. Думаешь, блондинок завезли? Альбиноски это, у них и глаза красные, тьфу!
Крыс продолжает остервенело грызть запор.
– Ну, коли так запал, забирай. Только домой их веди, хозяин заждался.
Открываем дверцу, крысюк бросается в клетку и выгоняет свой гарем наружу. Потом садится на пол и смотрит на нас черными бусинками глаз.
– Ладно, раз ты такой умный, обойдемся без дудочки. Но если не туда ломанешься, поволоку на веревке.
Растворяем шкаф, вытягиваем из лекарского халата хлястик, встряхиваем его, затем прикладываем мыльницу к входной двери. После щелчка толкаем.
– Вперед!
Вся стая юрко вываливает в коридор, чудным прыгучим скоком добегает до конца, останавливается и ждет. Черт, как он их выдрессировал!
Тушим свет и запираем зверинец за собой. Добираемся до окна и распахиваем створки. Крысиная рать плавной волной перетекает через подоконник. Вожак сразу же заворачивает направо. Понятно, вдоль котельной ближе. Но нам придется воспользоваться прежним маршрутом, сквозь дырку за гаражом.
Впрочем, и это займет не больше пяти минут.
Непригодившийся хлястик складываем и суем в карман. Возвращаться с полдороги – плохая примета.
Часовой встречает нас в дверях арсенала.
– Слушай, – разводит он руками, – а эти белые-то откуда?
– Невольницы, спасенные из плена. Без них он отказался покидать вражьи редуты. Видимо, всерьез задумал стать отцом-основателем новой расы.
– А жить они все где будут? – никак не придет в себя паренек.
– Сначала на складе, потом городок захватят. Не ломай ты голову, сами разберутся.
– Шутишь?
– Как можно, дело серьезное.
– Ладно, проходи. Там в углу топчан, можешь покемарить до утра.
Так и поступаем. Снится нам почему-то дурачок со своей ритуальной пляской.
Но когда открываем глаза, у топчана стоит часовой.
– Меня, наверное, не касается, – говорит он, глядя в угол, – но на правой у тебя тоже, что ли, рейдовик?
Без слов отдергиваем рукав.
Глаза у него загораются.
– Ух ты, кумок! И модель из продвинутых, к нам такие не поступали. А чего ж не включен?
– Не желает, я ему не показался.
– Дай-ка попробую.
– На.
Вытягиваем правую руку. Он присаживается на рядом стоящий ящик и обводит пальцем экран.
– Точно, нашу учебную гранату мы вам доверить не можем, попрактикуйтесь пока с камнем, где-нибудь за забором. А тестовый режим осилим? Во, я ж говорю, спеси много, а прописать круговую защиту терпенья не хватает. Кстати, тебе известно, что ты уникум?
Слегка приосаниваемся, хотя в положении полулежа сделать это непросто.
– Ну да, штучный товар.
– Красавцы-то мы все, – смеется он, – но я сейчас о другом. У тебя показатели дальности броска и дальности прицельного броска совпадают до последней цифры после запятой. То есть, до миллиметра.
– Ээ…
– Проще выражаясь, ты можешь не докинуть до цели, но промахнуться не способен.
– Ну, попадаю вроде…
Паренек снова опускает глаза на экран.
– А вот с броском на поражение почти по-японски, хреновато, то бишь. Чуть ли не на порядок ниже, даже странно как-то. Мячиком, что ли? Ножик есть какой?
Вытягиваем из голенища именное оружие. Он кивает:
– Сойдет. Качни-ка в руке.
Изображаем замах. Часовой возвращается к браслету.
– Да нет, все правильно, именно на него и настроено. Оп-па! Вон оно что. В качестве цели по умолчанию введен вовсе не человек. Просто какой-то Объект. С большой буквы. С неуказанными характеристиками, но и так ясно, что лучше не связываться. Слушай, где тебя снаряжали?
