Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры
Шум столкновения, которое уничтожило бесшумный вертолет и разрушило несколько офисных помещений, не был слышен на земле. Человек на скамейке продолжал спать, хотя лицо его приобрело довольное выражение, а губы потянулись вперед, словно собираясь кого-то поцеловать.
Глава 1. Негр литературный
1Проснулся на скамейке. «Егда лежиши на мягких постелях под собольими одеялы, меня вспомни, под одним платком лежащего, и от стужи оцепеневшего». Если точнее, платка у меня тоже не было, даже носового, и сопли привольно текли на скамейку, как река Волга в Каспийское море.
Едва оторвал окостеневшее тело от холодных досок, оснащенных клейкими ловушками из жвачки. Захрустели просоленные позвонки, словно под моей хилой плотью скрывался ржавый стальной каркас.
Это в Василеостровском Сити скамеечки – теплые, нежные, массаж делают, потому что сделаны из таиландского нанопластика. А здесь я полночи перетряхивал свои замороженные кости с боку на бок. Плащик-то на рыбьем меху, из щетинистых червей, которых откармливают мясом неудачников на желтоморских плантациях. На вторую половину ночи я уже отключился и даже прожектора полицейских дронов вместе с едким светом рекламных облаков не могли вывести меня из анабиоза.
У меня бывают сны – достойные верхней ступени пьедестала в чемпионате сновидений. Таких снов ни в каком соннике не найдешь. Хотя, прямо скажем, есть в них что-то инфантильное. Например, намедни приснилось, что я умею плевать на километр и... Лерочке Найдорф прямо в рот, бац, во время ее очередного блестящего выступления. Но сегодняшний сон на скамейке оказался откровенно кислым, потому что в нем все было как наяву, только хуже. Лед вползал мне в ботинки, за воротник, доски высасывали последнее тепло, как банда вампиров.
И вдруг я почувствовал руку около своего окостеневшего лица. Мамой клянусь, не жилистую лапу бандита, которая готова вырвать тебе кадык и выдавить моргала, а женскую ручку в ореоле ласкового тепла.
Я потянулся к этой руке губами, лицом, конечностями и бесконечностями и... меня разбудил своим трындением рекламный пузырь, который повис, зараза, возле самого моего уха:
– Каждый житель возрожденной Золотой Орды тратит в среднем два часа в сутки на удовлетворение половых потребностей, четыре часа на поедание сладостей, курение кальяна, питие кофе, два часа на гигиенические процедуры и бани, десять часов на здоровый сон, два часа на песни и танцы, оставшееся время уходит на участие в верблюжьих и конских скачках. А как с этим у тебя?
Интересно, кем они удовлетворяются целых два часа? Может, друг другом, в порядке очереди? И кто все-таки верблюд? Нам тоже много обещали пять лет назад, когда «открытый ганзейский город Петербург» только появлялся на политических картах, а у меня было много больше зубов и на моей голове стояли густыми рядами дивизии волос.
– Небось тратишь весь день на скандалы со своей бабой, а на ночь она уходит к соседу-сантехнику. Пока не поздно, вступай в Орду онлайн, набрав адрес www.kulikovo-pole-rollback.horde, – добавил пузырь и, не вступая в дальнейшую полемику, лопнул. Хотя насчет соседей-сантехников он рубит фишку.
На часах утро понедельника. Понедельник вообще тяжелый день. Воскресенье немногим лучше, потому что весь день грузишься тем, что завтра будет еще хуже. Но мои понедельники – неизменно на первых строчках в хит-параде тяжелых дней. А этот понедельник – чемпион даже среди моих понедельников. Пришлось тащиться на Лиговку ночью и проводить досуг на скамейке в обшарпанном скверике. А поехал бы я утром, то меня завернули бы обратно. Надо иметь чип-пропуск, действительный в рабочие часы. Банда «Апфель» строго, как лесной санитар-волк, следит за своим лесом, и пришлых паразитов выкусывает еще на опушке.
С полчаса как солнышко стало пригревать, что особо ценно питерской осенью, которая никак не хочет меняться в лучшую сторону, хотя Африка уже завонялась от жары. Согревшийся воздух пока не насытился пылью и высокомолекулярной заразой, которую охотно выделяют наноплантовые кактусы-небоскребы. Мне уже почти хорошо, но одна нога еще костяная, как у гражданки Яги.
Лиговка. Если немного прищурить глаза, то все так же, как пять лет назад – до проигранной сибирской войны, до оккупации. Только не надо смотреть на северо-запад, где с «алмазного неба», состоящего из нанодисплейных аэрозолей, проливает свой свет небесная реклама. Вон и сейчас с «неба» как будто спускается «Подруга Надувная со скидкой для постоянных клиентов», ее огромные ягодицы готовы раздавить центр города. «Каждый клиент, купивший не менее двух Надувных Подруг, получает в подарок мощный насос!»
А на северо-востоке зажигает вкусное небесное объявление: «Borschtsch. Наилучшая еда для кукол и других биомехов [7]. Поев borschtsch’а, ваши нежные куколки от радости зацелуют вас насмерть». Но этот рекламный кошмар все же лучше, чем социальная реклама, которая сияет в северной части неба: «Покаяние стоит денег. Перечисли средства на памятник польским воинам-освободителям, павшим в Московии в 1612 году, – и спи спокойно».
Сияние реклам несколько размазывается в сизой дымке – это аэрозольный барьер из мириадов маленьких, но усатых наностражников. При необходимости усики позволяют им сцепляться в прочнейшую сетку. Барьер защищает сердце открытого ганзейского города от целого роя крылатых биомехов, которых выпускают мифические, однако страшно злобные красные партизаны со своих чердаков. На эту тему имеется целая серия комиксов. В итоге Рой будет побежден Леди Адианой, это такая дама-стрекоза со звездно-полосатыми крыльями, и Упырьменом, внебрачным сыном Бэтмена от Королевы Пиявок.
А по телику вот что на прошлой неделе показывали. Наши-де проигравшие генералы имели в ту войну миллиарды крохотных биомехов, размером в сантиметр. Эта металлоорганическая саранча способна была репродуцироваться, откладывая яички, жрать все подряд и переносить в клюве целое стадо зловредных синтетических вирусов. Однако, в полном согласии с голливудскими канонами, генералы-минералы во главе с генералиссимусом Львом Виссарионовичем Джуковым были поголовно тупыми и пьяными, поэтому американское элитное подразделение (десяток джорджей-клуни) побило их справедливыми кулаками и отняло чемодан с биомехами...
В общем, вдаль лучше не смотреть во избежание соблазнов; мне пока не светит ни надувная подруга, ни насос, чтобы по-быстрому надуть ее, ни нежная куколка с мощными поцелуйчиками взасос. Не стоит смотреть и на «кабинку счастья», прилепившуюся к насквозь полимеризированному топольку. Соблазн дешев, но велик. Внутри кабинки нанопластиковые гениталии производства Папуа – Новая Гвинея для занятий онанизмом на скорую руку, снаружи она украшена красочной социальной рекламой районного значения. Сочное яблоко в руках у сисястой трехмерной Евы. Она, облизывая силиконовые губы, символизирует пока еще отсталое население Лиговки, которое жаждет получить сертификат полноценности по программе «American Not Russian Certified Professional» и доступ ко всем прелестям западной цивилизации.
Лучше ограничить свой взгляд стенами домов, обшарпанными, но приятными, как лицо родной бабушки.
«О русская земля! Уже ты за холмом». Если точнее, за Обводным каналом, на Лиговке. Классические бабушки-старушки, быстро вымирающий вид, здесь еще заметны. Попадается и другой исчезающий вид, достойный Красной книги. Несмотря на рань, двое пацанов в замурзанных курточках осваивают нижние ветки деревьев и по-тарзаньи прыгают с качелей в жирную грязь. Даже воробьи в лужицах возятся, сдавая зачет по плаванию в бассейне, где воды по воробьиные яйца. Это настоящие воробьи, а не рекламные орнитоптеры с воробьиной внешностью, которые какают карамельками фирмы «Кэндисофт».
В «парке Юрского периода», на Лиговке, реликтовые старушки в мохеровых шапочках еще попадаются, вместе с другими эндемичными видами. А на Васильевском острове, в Центре и на Петроградской стороне от них остались одни окаменелости. Смена геологических эпох произошла в полном соответствии с тезисом нашей генерал-губернаторши Леры Найдорф о том, что «совки должны вымереть, как трилобиты».
До войны, если честно, плевать мне было на обшарпанную Лиговку. Старорежимные бабки в пальто фабрики «Большевичка» вызывали у меня зубную боль, а пацанов, марающих парадные, я был готов утопить в первой попавшейся луже. Но сегодня щемит сердце.
Этот уютный знакомый мирок скользит вместе со мной в пункт приема вторсырья.
Старухи по большей части стали клиентками центра эвтаназии «Элизиум», где функционирует настоящий конвейер по отправке в лучший мир. Там же были утилизованы бомжи, алканавты и прочие недограждане, которые не имели счета в банке и игнорировали шопинг в супермаркете. Согласным на добровольный уход было положено две недели на удовлетворение самых нескромных желаний – коньяк, отменная закуска, скорая сексуальная помощь. Несогласным пришлось помучиться. На них шла охота – точь-в-точь, как на тропических атоллах, когда на пляже вылупляются беззащитные черепашки и их давай жрать разнообразные хищники, сбежавшиеся и слетевшиеся со всего океана. И в наш город счастливой охоты приезжали охотники со всего света; как профессионалы-трансплантологи, оснащенные всепогодными дронами [8], так и мускулистые любители с ножами-сербосеками.
