Вера Огнева - Меня зовут I-45
Он потянулся к мочке уха, но убрал руку, когда свет с улицы плеснул в глаза. Аэроцикл. С рокотом турбин он дважды крутанулся на стоянке перед кафе, приземлился и затих. Улица вновь потемнела.
Дверь забегаловки отползла в сторону, и порог переступила Бритва, держа под мышкой шлем. Ее лицо было пасмурным, как погода за окном; на скуле алела содранная кожа. Заметив эту отметину, Луций отложил вилку и привстал. Его кольнула смутная вина, на смену которой пришла холодная ярость. Стоило разыскать хозяина кулака и пальнуть из распылителя по его яйцам.
– Что, снова красавчик?
Он указал на кровоподтек, желая, чтобы на этот раз она назвала номер. Вычислять уродов по номеру всегда было проще. Но Бритва только смерила его взглядом – своим коронным «не‑трогай‑меня» взглядом – и села.
– Не твое дело, Цецилий. Они что‑то знают. Это точно, как дерьмо в сортире. Видели Сорок Пятую, но ничего не говорят.
– Кто‑то может расколоться?
Бритва неопределенно пожала плечом.
– Точно не мне. Может, кому‑то из своих, – сказала она и отвернулась к окну, накрыв щеку рукой.
Луций задержался взглядом на ее длинных, усеянных бусинами дождя пальцах; заметил часто бившуюся жилку на шее. Интересно, она принимала обезболивающее тем вечером? Выданный им «гелиос» должен был закончиться, а в аптеках такие сильные препараты не продавали. Он знал эти ощущения: когда ладони потели, голова раскалывалась, а жилы тянуло из тела, как нить из шва на ране.
И разбитая щека. Дети Марса любили подраться.
Дети Марса.
Он вскочил, едва не перевернув стул. Кинул на стол разменную карту.
– Заказывай что хочешь. Я плачу, – бросил уже на бегу и выскочил в дождь.
Долги прошлого
Допросная комната походила на коробок. Тесный и холодный, с белыми стенами и раздражающим искусственным освещением. Одна из ламп потрескивала, словно готовилась взорваться и усыпать сидевших под ней раскаленными осколками. Луций уставился на глазок камеры, вмонтированный напротив стола. Камера подмигнула зеленым. Совсем как военный окуляр.
На стуле для подозреваемых – привинченном к полу – горбился марсианин, бледный после крио. С отекшим телом и набухшими веками. На бритой голове – засохшая кровь, лицо сизое от кровоподтеков. Вместо руки в рукаве тюремной рубахи виднелось запястье имплантата с пучком оборванных проводов.
Луций поджал губы, чувствуя, как в нем поднимается отвращение.
– А‑206, курия Пять, – прочел он с экрана, хотя знал досье наизусть.
– Да. – Осужденный криво усмехнулся. – Счастливый номер, число Меркурия.
Луций поднял взгляд.
– Не поверишь, но я не верю в удачу.
– А во что же ты веришь, декурион?
– В закон Нового Рима. Знаешь вот эту девушку?
Он вывел на экран фото беглой I‑45, и А‑206 растерял все улыбки. Луций уже видел такой взгляд – у консула Анка Туллия.
– Не‑а, – отозвался А‑206. «Да, и еще как», – говорил весь его вид.
Луцию захотелось вытащить дубинку, встряхнув, разложить ее в половину длины и ткнуть Двести Шестого прямо в пузо, над поясом тюремных штанов. Так, чтобы его стошнило.
Может, это развяжет ему язык?
– Где I‑45?
– Без понятия.
– Ну как это? У меня есть записи с камер, вы ехали вместе с Девятой курии. Наверняка близкие друзья, а? Спал с ней?
А‑206 поморщился.
– Где она?
– А мне откуда знать? Я в крио был.
– Погиб легионер. Он был моим напарником.
– Сожалею.
– К фигам твои сожаления. Где Сорок Пятая сейчас?
Двести Шестой упрямо сжал губы.
– Я не знаю. – Он встретил взгляд Луция. Его заплывшие глаза смотрели твердо. – Я правда не знаю.
Луций подавил зародившийся гнев и перешел ко второй фазе допроса.
– Она у него, ты понимаешь? У Брута Аквиния, которого вы, «псы», зовете Аларихом.
О том, что она работала на Алариха, он предпочел умолчать.
А‑206 вздрогнул и насторожился.
– С чего взял?
Вместо ответа Луций включил видео на блокноте. I‑45 снова бежала по подземной парковке.
На моменте, где выстрел попал ей в плечо, А‑206 быстро моргнул. Больше ничем не выдал своего напряжения, но Луций заметил.
Двести Шестой боялся за девчонку. Хороший знак.
– Ее преследовал «пес». «Псы Свободы» – это же его люди, верно? Номера Алариха. Как, по‑твоему, что он с ней сделает?
– Зачем она ему?
Луций пожал плечами:
– Кто знает? Может, в лупанарии место освободилось.
Проекция бегущей I‑45 висела между ними дымкой. На ее лице читался ужас. Зрачок окуляра не горел – от заряда нейтрализатора некачественные образцы отключались.
– Я предлагаю сделку. Мы отпускаем тебя; ты приводишь нас к Алариху. Мы забираем его, ты забираешь девушку.
Луций почти не лгал. Конечно, в итоге I‑45 отправится в Управление с Аларихом. Все отправятся в Управление. Он должен был понять, как у нее вышло переключить тот несчастный светофор.
И удостовериться, что больше она этого трюка не повторит.
– Я не крыса, – хмуро ответил А‑206. Упрямый, как бык у храмовых ворот.
– Скажи это Сорок Пятой. – Луций склонился ближе. – Она будет тобой гордиться, где бы ее ни держали.
А‑206 мотнул головой. На смуглом лбу замялась складка. Луций почти видел, как метались мысли в этой большой и глупой голове.
Правильно. Думай, думай хорошенько.
– Ты можешь найти ее и вытащить.
А‑206 уставился на обломок своего имплантата.
– Ты же хочешь найти ее?
Он нехотя кивнул.
Готово. Луций еле удержался от улыбки – она была бы здесь неуместна. Хотя он был очень – очень – горд своей победой. Выкурить двух нежелательных элементов из канализации при помощи третьего. Гениальный, изящный в своей лаконичности ход.
Он выключил блокнот и свернул его.
– Да, и еще одно.
Луций нажал кнопку на мочке уха, подав сигнал. Двери распахнулись, и в допросную зашли медики в армокостюмах и с сопровождением. В пинцете одного чернел микрочип. В руках второго блеснули шприц и скальпель. А‑206 уставился на них с особым ужасом. Легионеры держали наготове нейтрализаторы. Навершия мерцали тусклой зеленью, готовые к выстрелу.
– Мы же не хотим тебя потерять. Выбирай – пройдешь с господами в медпункт, или тебя зашьют прямо здесь.
А‑206 снова оценил чип и скальпель. Насупился, но все же поднялся и понуро двинулся за медиками к выходу. Напоследок он обернулся.
– Пора бы вам слезать с «гелиоса», декурион. Я видел, что бывает, когда глотаешь его долго. Вам это не понравится.
Он подмигнул и вышел, подталкиваемый в спину легионером из конвоя.
Луций примерз к жесткому сиденью стула. Замер. Только сердце заходилось и мысли метались, как дроны на космодроме.
Он перевел взгляд на зеленый огонек камеры.
Когда Луций ворвался в комнату наблюдения, дежурный чуть не выпал из кресла. Одну за другой спустил ноги с пульта управления.
– Декурион?
Луций ничего не ответил, лишь окинул взором темную, забитую аппаратурой и грязными стаканчиками комнатушку. Раз, два – пересек расстояние до пульта, перегнулся через голову дежурного и ткнул алый знак перемотки. Еще два тычка – и части записи как не бывало.
– Представим, что А‑206 этого не говорил. – Он склонился к лицу дежурного так близко, что уловил запах дешевого табака и бутерброда. – Верно, легионер?
Тот затравленно кивнул. Сдвинулся от Луция еще немного…
И кресло перевернулось с громким треском, разметав колесики по углам.
* * *
– Подстрахуй меня.
«И что бы ты без меня делал, декурион?»
Голос Бритвы был, как всегда, насмешливым, и Луций невольно усмехнулся в ответ.
– Я переслал тебе данные чипа. Марций из моей декурии в курсе дела, поможет тебе с аппаратурой.
«Как мило с его стороны».
Бритва оборвала связь. Луций тоже отпустил горошину на мочке уха, одернул куртку и подхватил чемодан. Антигравитацию не включал – ему нравилось чувствовать полный вес вещей. Хотя после подъема тяжестей – что в чемодане, что в спортзале – спина ныла так, будто ее перебили снова.
Вокзал гнездился на сваях, возвышаясь над окружавшими его зданиями. Магнитные линии аэропоезда тянулись от него на север и юг. Изредка по ним летели светящиеся импульсы экспрессов.
Уже в лифте карман Луция завибрировал. «Могу поговорить с вами только сейчас» , – пришло на служебный блокнот. Луций вскинул брови. Его свидетель оказался слишком занятым; выкроил время в графике лишь после официального письма и трех напоминаний. Таких следовало вызывать в Управление лично, а затем мариновать в комнате ожидания до полуночи. Жаль, в данном случае у Луция не было на то полномочий.
Ничего. В купе, слава богам, он ехал один, мог поговорить без лишних ушей. Сунул чемодан под сиденье, включил блокнот и набрал номер, указанный в сообщении. На экране растянулась линия установки соединения.
