Вера Огнева - Меня зовут I-45
Они с Луцием встретились взглядами, совсем как давние подельники. Пара ненормальных. Бритва даже усмехнулась:
– Ну смотри, декурион. Будешь должен.
– Я знаю, – улыбнулся Луций в ответ.
Улыбка оказалась ему к лицу.
Начали они с комнаты I‑45. Сорвали полосатую ленту, разблокировали замок. Бритва остановилась на пороге, осматривая серый беспорядок в четырех квадратных метрах. Койка с тонким матрацем, пара одинаковых туник на полу. Правильно, к чему слепой изыски? Она все равно их не видела. Как грязь и рыжие потеки на потолке. Жалкое зрелище.
Бритва почувствовала ровное дыхание Луция за плечом.
– Чуешь что‑нибудь?
Не ответив, она шагнула за порог. Сделала это с неохотой – каждая каморка в дешевых колоннах рассказывала свою некрасивую историю. Добавлять в коллекцию еще одну не особо хотелось.
И, конечно, она чуяла. Пахло страхом. Он синеватой дымкой реял у потолка, горел ярче в местах, которых касалась I‑45. Желтел запах пота – больной, нехороший. Похоже, слепая не успела восстановиться после операции. Сидела на болеутоляющих как пить дать.
Бритва усмехнулась. Добро пожаловать в клуб.
Она вышла обратно в коридор. Миновала три двери, остановилась у четвертой. Здесь к запаху I‑45 добавился запах мужчины. Табак, легкий нюанс клик‑препарата, оружейная смазка.
Номер из банды, может, один из «псов». Плохо дело.
След повел к лестнице, оттуда на первый этаж. Прошел вдоль закованных в пластик теплотрасс, свернул за гудящий энергоблок.
Где пропал.
По обеим сторонам коридора выстроились двери. Все одинаковые.
– Совсем ничего?
Бритва хмуро кивнула и растерялась, когда Луций вручил ей свою кожаную куртку. Он отстегнул кобуру, вытащил распылитель и сунул за пояс штанов. На плече под майкой виднелись шрамы – широкие грубые рубцы. Видимо, старое ранение, с военной операции. В мирное время такое месиво вряд ли бы оставили; заделали бы в регенерационной капсуле или где там лечили богатеньких патрициев.
Он вытряхнул из пачки сигарету, прикурил и зажал ее зубами. Прошелся вдоль дверей, выбрал самую побитую и стукнул в нее кулаком.
Дверь приоткрылась, и он сунул ботинок в образовавшуюся щель.
– Слышь. Есть че?
Да что он задумал? Допрашивать всех подряд?
– Иди в задницу, кликер!
– А если найду? – Он сунул в щель дуло распылителя. – По‑братски прошу. Ломает, сил нет.
– У меня нет ничего, – ответили ему уже тише и с уважением.
– А где есть?
– Вали в тридцатую.
Луций вытащил ботинок, и дверь захлопнулась. Он обернулся на Бритву и выплюнул окурок.
– Слышала? Ищем тридцатый номер.
Бритва усмехнулась. Этот неправильный патриций нравился ей все больше.
Номера редко подписывали свои двери. Квартиры приходилось угадывать по светлым контурам оторванных цифр. Тридцатая ожидала их на углу, грязная от граффити, жженых пятен и следов ботинок, которыми, похоже, любили в нее стучать.
Луций постучал так же: развернулся спиной и двинул ботинком. Пластик дрогнул в пазах.
– Пошел в Тартар! – отозвались из квартиры. Что‑то щелкнуло, и Бритва подалась к стене. Луций вжался с другой стороны проема. Вовремя – дверь отъехала в сторону, и из квартиры пальнули. Коридор заволокло дымом. Запахло горелым пластиком.
– Что, сука, думал, я «орлика» не узнаю?!
Похоже, их раскрыли. Бритва вытащила из‑за пояса дубинку и с щелчком раздвинула ее. Табельное оружие, как назло, осталось в Управлении; этим вечером она не планировала никого задерживать.
Не страшно, выбьет зубы кулаками.
Луций открыл экран тепловизора на стволе распылителя и жестом велел отвлечь внимание. Бритва стукнула дубинкой по косяку.
Кусок пластика с ее стороны тут же взорвался осколками, щеку резануло.
Луций прицелился и выстрелил в стену. Сразу же еще раз – уже в человека за получившейся дырой. Из комнаты донесся звук падающего тела, и он шагнул внутрь, держа распылитель перед собой.
Бритва хотела последовать за ним, но не успела.
Ее захватили за горло и потащили назад по коридору. Держали локтем, крепко. Не вздохнуть, не хрипнуть. За пальбой даже не услышала, что сзади подкрались. Мысли смешались от паники. Серый от дыма коридор поплыл перед глазами. Над ухом тяжело сопели.
Бритва ткнула нападавшего дубинкой. Слишком длинная и неудобная в раздвинутом виде. Ее выбили из рук. Вот же Марсова задница… Бритва шаркнула ботинками по полу. Шатнулась к стене, всем весом припечатала нападавшего к трубе ретрассы. Двинула его локтем. Еще раз.
Ее вздернули над полом, все так же, за шею.
Он был гораздо выше, этот урод. И его хватка не слабела…
Над головой прожужжал заряд, лицо запорошило пеплом. Противник ослаб, и Бритва торопливо вывернулась из захвата. Отскочила, развернулась.
Шея нападавшего почернела и курилась; выше не осталось ничего. Бритва подавила рвотный позыв. Просто обезглавленное тело, напомнила себе. Она видела десятки таких в квадрате Орфея. Вот где случилась настоящая бойня.
Луций опустил распылитель.
– В порядке?
Бритва прогнала отголоски былого ужаса. Кивнула, медленно выпрямилась, чувствуя, как боль пронизывает тело, и направилась к злосчастной тридцатой комнате.
Внутри царил обугленный хаос. Похоже, Луций не постеснялся выставить распылитель на полную мощность: под потолком до сих пор кружили хлопья. Хозяин комнаты лежал лицом вниз. Из спины торчали белые палки ребер – как сломанные прутья. Бритва покосилась на напарника через плечо. Ни единой эмоции на лице, как бутерброд разогрел.
Говорили, что он повидал много горячих точек. Если так, то Бритва могла понять, откуда взялся его коронный взгляд – хирургически холодный – и привычка поджимать губы.
Бритва переступила тело и принюхалась. Черта с два можно было различить хоть что‑то, кроме паленой плоти, пластика и остатков заряда. На миг ей захотелось развернуться и вызвать подкрепление. Они и так наворотили достаточно дел без ордера. Может, патрицию за нарушение устава ничего и не будет, а вот ее уволят как пить дать.
Она прикрыла глаза и отвела эмоции на второй план.
Предположим, она захотела поторговать кликами и оружием. Что бы она сделала?
Она осмотрела комнату, снова переступила тело и заглянула в душевую. Отметила идеально чистый поддон со стертыми от времени кафельными углами, надраенные краны и лейку душа. Обернулась на мертвого номера – тот походил на аборигена с дальних систем. Душем в этой комнате явно пользовались лишь по праздникам.
Но именно в душе убитый бывал чаще всего.
Она обернулась и едва не столкнулась носом с Луцием Цецилием.
– Дай распылитель.
Оружие шлепнулось в протянутую ладонь. Бритва включила экран тепловизора и наставила его на заднюю стену душевой кабины. Опустила чуть ниже.
В экране отразилась пустота. Как полость в горной породе.
Бритва улыбнулась и нажала спусковую кнопку.
В стороны полетели осколки плитки и бетонная пыль. Она прижала ладонь к носу и подошла ближе. Как она и думала, за проломом вниз уходила раздвижная лестница. Несанкционированный легионом ход в канализацию. Торговцы наркотиками часто пользовались такими.
В лицо пахнуло холодом и сыростью. Вдоль стен спиралями тянулись запахи десятков людей. И, возможно, внизу их уже ждали.
– Пошли.
Луций спокойно застегнул куртку, спрятав под ней оружие. Говорил как о чем‑то само собой разумеющемся. Будто они еще на берегу договаривались, что вдвоем двинут в канализацию к кликерам и торговцам оружием. С одной пушкой на двоих. Да он хоть представлял, куда лез?
Бритва смерила его взглядом, оценила напряженные плечи Луция.
– Ты? – Она качнула головой. – Я пойду одна.
Луций помрачнел.
– Исключено. Я – старший в нашей связке, я решаю. Мы идем вместе.
– Только всех распугаешь. Мне они скажут больше.
– Нет.
Что за упрямая сволочь?
Бритва уперла кулак в бок.
– Я там своя. Ты – нет. Только время потратим.
Пару мгновений они мерялись взглядами, и наконец Луций сдался.
– Три часа. – Он засек время на браслете. – У тебя есть три часа. После я вызываю подкрепление.
* * *
За окном накрапывал обычный для начала зимы дождь. Наверняка пах топливом – грязной кровью планеты. Капли ползли по стеклу прозрачными червями. За ними ритмично вспыхивала алым вывеска магазина через дорогу. Мерно шумела магистраль, совсем как прибой на планетке системы G‑56. Луций отдыхал там, на родовой вилле. Давно это было.
Он откусил лепешку, сморщился и плюнул ее обратно на тарелку. Безвкусная гадость. Мысли его неизменно возвращались к Бритве. Зря он отпустил ее одну. У кого теперь стоило просить подкрепление: у центуриона Пуллия (и получить выговор за несанкционированный вызов «нюхача») или у командира группы нюхачей (и получить в зубы за то, что подверг опасности жизнь его подчиненной)? Больше всего Луций хотел спуститься в тоннели лично, но знал, что не протянет и десяти минут. Патрициев в канализации не любили особой нелюбовью.
