Как приручить дракона – 4 - Евгений Адгурович Капба
— Но это же глупость несусветная! — удивился я. — Кому это в голову может прийти?
— Хо-хо, — сказал Феодор Иоаннович, и я опять заткнулся. В конце концов, он был менталистом и царским сыном. — Что касается коронных земель Польши — то там этот феномен тоже присутствует. Каждое новое небитое поколение шляхтичей начинает мечтать о державе «от можа до можа» и вспоминать границу по Днепру. Или — по Эльбе, зависит от того, в какую сторону дует ветер в Сейме и на международной арене. Шляхта вспоминает, достает сабли, начинает кидаться на соседей — и чаще всего получает по зубам. Но если Панская Дурь по ту и по эту сторону границы синхронизируются — то мы имеем кровавое месиво в Галиции, Волынии, Подолье и в Великом Княжестве. А Германия соответственно — в Силезии, Судетах, Тироле… И далее, у остальных соседей — по списку.
— А сейчас… — с чего он взялся просвещать меня в плане геополитики — я понятия не имел, но все это могло напрямую коснуться меня, Яси, Вышемира, а еще — многих и многих тысяч детей, так что я слушал его очень внимательно.
— А сейчас мы окончили Балканскую войну, вот-вот создадим в Паннонии дикую орочью вольницу, которая будет замечательным занятием для окружающих стран и народов на долгие-долгие годы. Мы только что провели демобилизацию и не можем позволить себе в ближайшие пять лет еще одну крупномасштабную войну! — царевич перестал качаться на стуле и сел ровно. — Поэтому все эти шевеления вокруг инициаций в Великом Княжестве сильно настораживают. Молодая панская поросль, прямо скажем, продолжает путать берега. В сервитутах начались брожения среди свободных, не-клановых волшебников. Земщину исподволь качают… Знаешь, сколько таких Вышемиров сейчас? Двадцать семь земских уездных городов превращаются в клоаки, если брать Беларусь и Жемайтию. В Ливонии поспокойнее. Но из двадцати семи только у вас, и еще, пожалуй, в Дрогичине, Бутинге и Глуске-Дубровском нашлись такие «личности регионального масштаба», которые принялись решать вопросы здесь и сейчас. В остальных — недовольство растет, проблемы копятся. Зато инициаций становится все больше. И вроде как меня это должно радовать, а Василия — огорчать, но получается почему-то наоборот…
Мне стало страшно. Очевидно, Федор вербовал меня! Василий — это ведь Василий Иоаннович, средний царевич, ответственный за экономику и социальную политику. И не зря его имя сейчас прозвучало. Наверняка вокруг каждого из Грозных водили хороводы всякие большие дяди и тети. Конечно — хороводы эти продолжатся ровно до тех пор, пока нынешний Государь не помрет, и братья не определят меж собой следующего хозяина земли русской. Но и потом каждый из царевичей останется значимой фигурой — менталисты такого уровня на дороге не валяются, да и погруженность их в дела государственные при абсолютной преданности Государству Российскому делало их незаменимыми отраслевыми или региональными руководителями. Так что даже если Федор борьбу за престол проиграет — колода козырей в руках ему пригодится! Дракон — чем не козырный туз?
— ВЫ ПРЯМО СКАЖИТЕ, ФЕДОР ИВАНОВИЧ, КОГО ЖЕЧЬ, КОМУ БАШКУ ОТКУСИТЬ? — вдруг подал голос дракон. — И ЧТО НАМ ЗА ЭТО БУДЕТ?
— И чего нам за это НЕ будет, — уточнил Гоша. — Если уж жечь и откусывать, так с бумажкой в кармане. Чтобы было написано что-то в стиле незабвенного Ришелье: «То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства». Кол в заднице — это вредно для здоровья в любом случае.
— Спокойно, — сказал я. — Мы еще ничего не решили.
— А тут и решать нечего, — оскалился царевич. — Если грубо: сейчас в Великом Княжестве Белорусском, Ливонском и Жемойтском есть две большие группировки среди аристократов. Одни — в основном из бедных, мелкопоместных, а еще — из младших и обделенных, уже вовсю жуют жвачку Сарматского Проклятья и мечтают, что при Речи Посполитой каждый из их детей станет магом, а богатые земские земли нарежут им во владения — как в Польше. Кое-кто из великих кланов, по крайней мере — их отдельные представители, такие идеи явно поощряет и поддерживает. На удивление — у них есть сторонники среди земской, сервитутской и опричной молодежи: эти цивильные мечтают, что мигом инициируются, стоит им только встать под знамена с белым орлом и взять в руки оружие… Ну, об этом я уже говорил.
— Подпанки, — процедил я сквозь зубы. — Пушечное мясо.
По поводу этого типа людей у меня в душе всегда бушевала буря из самых разных эмоций: досада, жалость, злость, недоумение и даже некая иррациональная обида.
Такие водились и в нашей реальности: обычно — образованные, молодые, нахватавшиеся по верхам обрывочных знаний, эмоциональные, мечтающие о замечательной жизни прямо здесь и сейчас, отмахивающиеся от любых доводов в духе «вообще-то надо бы сначала много поработать». И все они почему-то считали, что пан из-за границы (какую бы маску он на сей раз не надел) только и ждет, как бы вручить эту самую замечательную жизнь на блюдечке с голубой каемочкой, совершенно бесплатно. Пан мечтает жить замечательно САМ! И чтоб замечательно жили ЕГО родные и близкие, и ЕГО страна — это в лучшем случае. И если есть молодые идиоты, которых можно употребить ради этих целей — то почему бы и нет? Правда, эти молодые идиоты все-таки были НАШИМИ идиотами, и поэтому их было безумно жалко.
— Подпанки? Емко, — кивнул царевич. — Но есть и второе течение. Старая аристократия. Ваш знакомый Сапега, а еще — Волк-Ланевские, Козелл-Поклевские, Хрептовичи, Ходкевичи, Радзивиллы и кое-кто другие… Автономисты. Они очень ценят то положение, которым обладают в Великом Княжестве. Они понимают, что тут начнется, если будет война. И, тем более, если граница Речи Посполитой по Днепру станет реальностью. Хотя этому не бывать…
Вот тут его высочество задумался, и мне эта заминка не понравилась. Закончил он гораздо менее энергично:
— Не бывать, пока жив Государь.
Мы помолчали. Дракон вежливо спросил:
— ТАК ЖРАТЬ-ТО КОГО, СКАЖИТЕ ПОЖАЛУЙСТА?
— А кого хочешь! — снова оскалился царевич. — Главное — по правилам. Пусть магнаты и шляхта потрошат друг друга на территории юридик, кланам пора пустить кровь — и если они сделают это сами, с твоей
