Наг - Терин Рем
— А что мне было делать? Соблазнять ребенка, как твой наг? Я не могу быть сдержанным в твоем присутствии. Я каждый раз напивался зельями притупляющими чувствительность, чтобы не наброситься на тебя, как голодное животное! — не остался в долгу эльф, переходя на крик.
Если честно, то меня настолько изумили живые эмоции лиера, что я замерла, широко распахнув глаза и не заметила, как мужчина пересек те два метра пространства, что нас разделяли, вдавливая меня в мягкое сидение кареты своим весом.
— Ты понимаешь, что один твой запах сводит меня с ума, лишая возможности мыслить или вести беседы, — последние слова эльф прорычал мне в губы, притянув мою руку к большому бугру на своих брюках, демонстрируя степень своего нетерпения.
Я окончательно потерялась от его напора, но быстро взяла себя в руки и попыталась столкнуть мужчину с себя, вырывая руку, прижатую к пульсирующей под тканью плоти.
— Что же ты? С нагом ты была более смелой. Или предпочитаешь, чтобы инициатива полностью исходила от мужчины? — хрипло спросил лиер, фиксируя мои руки над головой.
Его зеленые глаза больше не напоминали лед, скорее это был шторм, ураган, готовый сокрушить меня, перемалывая свой мощью.
— Отпустите. Мне страшно, — честно призналась я, видя, что эльф уже почти невменяем.
— Хорошо, — хрипло сказал лиер, оттолкнувшись от меня. — А теперь помолчи, будь добра. Не доводи до греха.
Лиер дернул ворот рубашки, распахнув ее до груди и сел на соседнее сидение, откинувшись на спинку, и прикрыл глаза. Его грудь вздымалась от частого глубокого дыхания, а светлые брюки оттопыривались, демонстрируя его явное желание.
От возбуждения его губы стали более яркими, а на постоянно бледных щеках появился румянец. В общем, я засмотрелась на лиера.
— Нравлюсь? — хрипло спросил он. — Хотя лучше молчи.
Сам же себе ответил эльф. Я уже открыла рот, чтобы сказать очередную глупость, но меня спасло то, что качнувшись, карета остановилась.
Глава 15
Лиер Натаниэль Эльвади.
Никогда раньше не чувствовал себя таким беспомощным и жалким. За те два месяца, что метался в поисках Лидии, я узнал много нового о терпении и прощении.
В первые пару дней казалось, что, если найду, то накажу и заставлю. Потом, что ни за что не прощу предательство. Но время все тянулось, а душа медленно умирала от осознания, что во всем виноват я сам.
Она моя дэйна — половина моей души, половина моего сердца, и быть так долго вдали от нее мне, как магу, было физически больно. Но дело даже не в этом: как можно любить или не любить часть себя? Можно злиться, ревновать, жаждать, но она уже была частью меня, такой же ощутимой, как рука, нога или сердце, которое сжималось от боли при мысли, что она с другим.
По дороге домой, глядя на испуганную, потерянную девушку, я испытывал отнюдь не злость или ревность, хотя признание о том, что с нагом она зашла слишком далеко, все же стало для меня ощутимым ударом по самолюбию, а банальный стыд. Мне было мучительно стыдно, что я дошел до того, что удержать рядом с собой девушку могу только подлыми угрозами. Я очень хотел иначе, но у меня не было времени на разумные доводы и уговоры. Неприятно, но, несмотря на то, что я знаком ей с детства, Лидия мне совсем не верит.
Эти мысли назойливо вертелись в голове, пока я неотрывно смотрел на свою девочку, не в силах отвести взгляда.
— И что теперь? — вывел меня из раздумий тонкий голосок малышки.
«Хотел бы я сам знать» — подумал я, а вслух спросил, чем же я заслужил ее недоверие. Как ни старался держать себя в руках, а обида все равно предательски проскользнула в голосе. В ответ девочка разразилась гневной тирадой, высказывая свои детские обиды. Она кричала что-то мне, а я мог только как дурак радоваться тому, как ярко пылают ее щеки и блестят серые бездонные глаза.
От неуместного напряжения в паху брюки натянулись, причиняя явный дискомфорт. Я что-то кричал в ответ на ее глупые обвинения, а потом сорвался, прижимая к сиденью мою желанную добычу. Все внутренности скручивало узлом от желания обладать дэйной, желания, которое я уже пять лет постоянно гоню от себя. Предательский голос обиды нашептывал взять свое, ведь она уже не такой уж и ребенок, да и уже женщина, но страх в глазах Лидии подействовал лучше холодного душа.
Нет. Не так. Я не хочу продолжать быть «холодным нечто», как и не хочу быть монстром в ее глазах, а значит, возможно, впервые в жизни придется напрячься, чтобы соблазнить мою девочку.
Украдкой подглядывая, с каким интересом Ди рассматривает меня, подумал о том, что я действительно идиот, и нужно было приручать свою малышку, в прямом смысле этого слова. Но ведь она сейчас здесь, со мной, а значит, еще ничего не потеряно.
Я сделаю все, чтобы даже память о проклятом наге стерлась из мыслей моей дэйны. Она не видела во мне мужчину? Что же, я предоставлю ей возможность рассмотреть меня со всех сторон. Ей не хватало моих эмоций? Я больше не буду сдерживаться. Теперь мы будем все время вместе. У нее больше нет защиты в ее молодости и невинности, она сама от нее избавилась, значит, готова к последствиям.
Несмотря на поздний час, встревоженные слуги высыпали на улицу встречать меня. Наверняка Танирэль доложил о произошедшем Дану, и тот решил устроить панику.
Так и есть. Мой дворецкий Томас частил с рассказом о внезапном визите брата, да еще и с женой.
«Только ее сейчас не хватало» — устало подумал я.
А ведь я, и правда, очень устал за эти два месяца сна урывками и перекусов на бегу, но теперь дэйна со мной, и я знаю отличный способ совместить все мои планы и отдохнуть не переживая, что маленькая глупышка попытается сбежать. Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что Лидия, буксируемая мной за руку, стала нервно поглядывать, пытаясь угадать, что я задумал.
— Натаниэль, прелестная Лидия, — величественно кивнул Дан, пытаясь сохранить видимость официальности, но немного небрежный вид и опасение на лице выдавали настроение брата.
— Повелитель Даниэль, повелительница Ивейна, чем обязан визиту в столь поздний час? — спокойно спросил я.
— Я надеюсь, ты не собираешься делать глупости, Нат? — без церемоний спросила рыжеволосая красавица, пытаясь освободить руку Лидии из моего захвата. Наивная, я
