Уильям Гибсон - Нулевое досье
Теперь Милгрим выключил аппарат, открыл крышечку снизу и вытащил синюю карточку размером с почтовую марку. Интересно, когда он последний раз клеил настоящую почтовую марку? И не вспомнить. Даже думать о ней было странно. Милгрим нагнулся, задрал штанину новых брюк и засунул карточку глубоко в носок.
Психотерапевт говорила, он от природы не методичен, но опасная жизнь наркомана научила его практической пользе метода, а дальше это вошло в привычку.
Милгрим достал из внутреннего нагрудного кармана новую карточку и, как всегда с трудом, выдавил ее из упаковки. Вставил в фотоаппарат и убрал его в карман.
Зазвонил «нео», в другом кармане. Милгрим достал его. Телефон выглядел гаже обычного.
– Да?
– Просто проверяю ваш телефон, – неубедительно соврал Слейт. – У нас проблемы со всей системой.
Он всегда говорил о «нео» как о системе, хотя Милгрим ни разу не видел такого телефона у кого-нибудь еще.
– Вроде работает, – сказал Милгрим.
– Как там у вас?
Слейт никогда не скрывал, что с помощью «нео» может следить, где сейчас Милгрим, но если и упоминал об этом, то лишь экивоками. Сейчас подтекст был такой: он знает, что Милгрим в Париже. А с учетом русского GPS, возможно, знает даже, что конкретно в этом дворике.
При начале их знакомства Милгрим был не склонен задавать вопросы. Правила устанавливал Слейт, во всем, так оно и осталось.
– Дождик, – сказал Милгрим, глядя на голубое небо и белые облака.
Пауза затягивалась.
Милгрим хотел вытянуть из Слейта признание, что тот знает, где он. Это было как-то связано с его недавней злостью, которая, возможно, еще не совсем прошла. И он не знал, хорошо это или плохо.
– Как Нью-Йорк? – не выдержал наконец Милгрим.
– Торонто, – ответил Слейт. – Жарковато. До связи. – И отключился.
Милгрим глянул на «нео». Что-то раскрывалось у него в голове. Как брошюра, подумал он, не как бабочкины крылья в более частом сравнении. Неприятная брошюра, из тех, в которых прямым текстом описаны все симптомы.
Зачем звонил Слейт? Действительно ли ему было надо проверить телефон Милгрима? Позволяют ли несколько минут живого разговора манипулировать телефоном как-то по-особому?
Интересно, подумал Милгрим, услышит ли Слейт, если сейчас заговорить? Почему-то он раньше об этом не задумывался.
И почти сразу пришла уверенность: да, услышит.
Милгрим выпрямился на белом алюминиевом стуле. Внутри вновь закипало чувство, которое он определил как злость. Под рубашкой чувствовался чехол Фарадея с паспортом. Блокирующий радиоволны. Не позволяющий считать радиочастотную метку в его американском паспорте.
Милгрим взглянул на «нео».
Решение пришло само, без раздумий. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, достал чехол и сунул телефон к паспорту. Затем убрал его под рубашку и застегнул пуговицу.
Чехол стал толще, заметнее под рубашкой.
Милгрим допил горький остывший эспрессо, положил на квадратный подносик несколько монет. Встал, застегнул куртку над выпирающим чехлом и вернулся в «Салон дю вэнтаж». По-прежнему высматривая Фоли, который наверняка уже вернулся.
Он не спеша поднялся по лестнице и немного постоял, разглядывая увеличенный портрет Холлис. Затем вновь расстегнул верхнюю пуговицу, достал чехол и вытащил «нео», который тут же зазвонил.
– Алло? – (Свободной рукой засовывая обратно чехол.)
– Вы были в лифте?
– Туда набились японки, – сказал Милгрим, глядя на проходящих японских девушек. – Здесь всего три этажа, но я не смог выйти.
– Просто проверяю, – ровным голосом сказал Слейт и повесил трубку.
Милгрим смотрел на «нео», щупальце Слейта, и гадал, выключается ли телефон на самом деле, когда его выключишь. Возможно, надо вытащить аккумулятор. Что, кстати, Слейт настрого запретил. Или обе карточки, которые Милгриму тоже запретили вынимать.
Слейт заметил, что Милгрим на время сделался невидим, как, надо понимать, происходит в лифте. Кабина лифта – тот же чехол Фарадея.
Учитывая, что еще Слейт рассказывал про возможности «нео», превратить его в жучок дело не особо хитрое. Тогда понятно, зачем вообще Слейту возиться с этим телефоном. Милгрим везде носил с собой прослушку. Интересно, в курсе ли Бигенд?
Слейт дал Милгриму «нео» во время перелета из Базеля в Лондон, сразу после клиники, и с тех пор Милгрим всегда носил телефон при себе. Исключая вчерашний день, когда Слейт велел оставить его в номере. Когда Уинни сфотографировала Милгрима. Когда он пошел в «Синий муравей» сообщить об этом Бигенду, а Бигенд сказал, что больше не доверяет Слейту. Когда он встречался с Холлис в магазине, а вернувшись в гостиницу, обнаружил там Уинни. Значит, все это Слейт – если он не врет – пропустил из-за того, что компания-производитель «нео» вылетела в трубу.
– Удачно, – сказал Милгрим и поморщился, вообразив, как Слейт слушает его через беспроводную гарнитуру. Но если Фоли – человек Слейта (а других вариантов не оставалось), то откуда он знал, что они будут в магазине? Может быть, он следил за Холлис? И еще: фотографию Фоли Уинни, в числе других, держала у себя на стене.
«Нео» в руке зазвонил.
– Да?
– Где вы? – Холлис. – Я видела, как вы прошли мимо меня.
– Можете встретиться со мной? Внизу, у выхода.
– А вы где?
– Внизу.
– Иду к вам, – сказала она.
– Хорошо, – ответил Милгрим и отключился.
Подавив желание свистнуть – пусть Слейт услышит, – убрал телефон в карман куртки, затем снял ее, обернул вокруг телефона несколько раз, сунул сверток под мышку и пошел к лестнице.
25
Фольга
Когда Холлис подошла, Милгрим сдавал куртку японке в камере хранения.
– Я закончила, – сказала Холлис. – Можем ехать, если вы готовы.
Милгрим взял ее за руку и повел прочь от камеры хранения.
– Что-то случилось?
– Мой телефон, – сказал Милгрим, выпуская ее руку. – Они нас через него слушают.
Шапочки из фольги, управление мыслями через пломбы в зубах.
– Кто «они»?
– Слейт. Бигенд ему не доверяет.
– Я тоже.
Теперь, после упоминания о Слейте, слова Милгрима уже не казались явным безумием. В том-то и беда со страной под названием Бигенд. В ней занимаются подобным, по крайней мере такие, как Слейт. А с другой стороны, Милгрим вполне может быть психом.
Или под кайфом. Что, если он сорвался? Вернулся к тому, от чего его лечили в Швейцарии? Где рассеянный тихоня, с которым ее познакомили в испанском ресторанчике? Он выглядел взвинченным, злым. Даже вспотел немного. Вообще-то, у него появилась индивидуальность, которой не было тогда. Именно ее отсутствие, внезапно поняла Холлис, делало его таким странным и одновременно безликим. Сейчас у него был встревоженный взгляд человека, сошедшего с поезда на незнакомом перроне. Только у Милгрима и перрон, и поезд были внутри. И все потому, что он кого-то увидел? Хотя, напомнила себе Холлис, не исключено, что она тоже его видела.
– Я его встретила, – сказала она. – Возможно.
– Где? – Милгрим отступил на шаг, пропуская к лестнице двух бодрых американских стариков.
На взгляд Холлис, они выглядели престарелыми глэм-металистами, переодетыми в бизнесменов, и говорили, кажется, о гольфе. Собирают ли они винтажную Шанель?
– В цоколе, – сказала она. – Нажала в лифте не ту кнопку. Тогда он спустился по лестнице. Наверное.
– Что вы сделали?
– Шагнула назад в лифт и поехала вверх. Больше его не видела. Но я была занята.
– Он здесь, – сказал Милгрим.
– Вы его видели?
– Сфотографировал. Памела просила снимок. Я бы показал, но уже вынул карточку из аппарата.
– Где он сейчас? – Она огляделась.
– Я видел, как он выходил, – взгляд в сторону дверей. – Хотя ему ничто не мешало вернуться.
– Я спросила Бигенда. Он ответил, что не отправлял никого за нами следить.
– Вы ему верите?
– Зависит от того, насколько ему это важно. Но у нас была неприятная история такого рода. Если он снова меня обманет и я это выясню, я все бросаю и ухожу. Ему это известно. – Она глянула Милгриму в глаза. – Вы не под кайфом?
– Нет.
– Вы как будто изменились. Мне стало за вас неспокойно.
– Я в ремиссии, – сказал Милгрим. – Я должен меняться. Будь я под кайфом, выглядел бы как обычно.
– Мне кажется, вы сердитесь.
– Не на вас.
– Вы раньше не сердились.
– Это было нельзя, – сказал Милгрим удивленно, как будто только что узнал о себе что-то новое. Он сглотнул. – Я хочу узнать, сообщает ли ему Слейт, где я. Думаю, что сообщает.
– Что Бигенд сказал про Слейта?
– Посоветовал быть осторожнее с «нео».
– Что это?
– Мой телефон. Марка. Теперь они обанкротились.
– Кто обанкротился?
– Компания, которая их выпускала. Слейту всегда известно, где я. Телефон ему сообщает. Но это я знал и раньше.
– Знали?
– Я думал, Бигенд ему поручил. Может, кстати, и так. Это не скрывалось.
– Думаете, он прослушивает вас через телефон?
