Завистливые Боги - Виктор Лугинин
Кар не держал рабов, считая это предубеждением и архаизмом. Поэтому брал слуг из бедных плебеев, как Клавдию, семнадцатилетнюю дочку одного из мясников. Девица не обладала большим умом, зато услаждала взор стройными формами. Под тёмно-зелёной туникой угадывались великолепные бёдра и высокая грудь.
-К вам гость, господин, - с полупоклоном отвечала девушка. – Это… это…
-Да договаривай уже! – не выдержал Марк.
-Центурион Феликс Молей, - произнёс сильный мужской бас за спиной Клавдии. – Давно не виделись, Кар!
Девушка отскочила в сторону как ошпаренная. Прижалась к стенке, словно пыталась просочиться через неё, как вода через решето.
Феликс вошёл в комнату, бросая на Клавдию хищный взгляд. Рука, которой он ущипнул её за задницу, медленно развернулась и исчезла за спиной. Он хотел, чтобы Кар увидел это.
-Какая честь для моего дома! – фальшивым голосом пропел Марк, скрывая недовольство. – Чего ж ты не предупредил? Я бы приготовил обед…
Центурион поднял руку ладонью вверх, заставив Кара замолчать. Осмотрелся по сторонам, будто оказался тут впервые. По лицу скользнула тень презрения. Глаза прищурились, отмечая каждую деталь комнаты.
С точки зрения Марка ничего вызывающего здесь не было. Солнечные лучи лились через приоткрытое окошка, освещая гладкие стены, задрапированные коврами. Мягкие кресла окружали круглый стол из дуба, на котором лежал поднос с фруктами. Небольшая статуя весьегонской волчицы в углу помещения, созданная одним из талантливейших скульпторов Рима. Покрытая золотом, с красными рубинами вместо глаз.
Феликс относился к роскоши как к чему-то отвратительному и грязному. Привык к спартанскому стилю жизни, постоянным переездам со своими легионерами. Они дружили с детства, но в отличие от Кара, Молей являлся чистокровным плебеем. Мечтал пробиться в люди, стать почётным гражданином. И у него это получилось, только высокой ценой, годы воинской службы поменяли его. Он стал жёстким, циничным, считал себя выше патрициев, потому что был великолепным воином.
-Клавдия, принеси нам вина, - сказал Марк.
Девушка быстро покинула комнату, обходя центуриона по кругу, будто он какая-то болезнь, способная её заразить.
Кар осмотрел старого товарища, в который раз поражаясь его стальным бицепсам. На плечах висел шерстяной плащ, а под ним виднелась красная туника, спускавшаяся до колен, укрытых поножами. Военный ремень состоял из литых гравированных пластин, скрывавших живот. На поясе висел короткий меч.
Лицо Феликса, идеально выбритое, покрывала сеть мелких шрамов. Нос выглядел расплющенным, разбит во время жаркого боя. Кожа загорелая, словно он вернулся южных земель. Короткие волосы скрывал шлем с поперечным гребнем.
Марк был прямой противоположностью. В свои сорок пять он едва доставал до груди центуриона, обладал массивным круглым брюшком, носил тонкую тогу.
-Так чем обязан визиту? – спросил Кар, жестом предлагая Феликсу присесть.
Молей занял кресло и снял шлем, кладя его на колени. Давно пора бы это сделать, при входе в дом. Но центурион чхать хотел на правила этикета.
-Я только что вернулся из Иудеи, - начал Феликс, переходя к сути дела. Прямолинейный, как всегда. – И у меня плохие новости, которые должны достичь ушей императора.
-Ах вот в чём дело! – фыркнул Марк. – Естественно, тебе нужна помощь! И почему я сразу не догадался?
-Ирония не твоя сильная черта, - холодно произнёс центурион. – Как подхалим ты настоящий мастер своего дела, кладёшь на лопатки всех, вылизывая им задницы…
Кар густо покраснел, чувствуя распиравший его гнев. Да как он смеет, солдатский выскочка!
-Ну и что мне сделаешь, толстяк?
-Пошёл в баню! Разит от тебя как от горного козла!
Неожиданно они расхохотались, едва удерживаясь в креслах. На какой-то миг Марк Кар ощутил себя ребёнком, перенёсся в славные молодые годы, когда они были просто мальчишками, способными лишь на подколки друг другу.
Клавдия вошла в комнату, держа в руках серебристый кувшин с вином. Застыла в дверях, изумлённо взирая на смеющихся людей. Явно подумала, что оба лишились рассудка.
-И чего встала? Святой Юпитер!
Девушка вздрогнула, услышав голос хозяина. Подошла к столу и налила вино в большие резные чаши, стоявшие возле фруктов. Отошла на шаг и склонила голову в знак почтения.
-Никогда не понимал твоей нелюбви к рабам, - произнёс Феликс, беря в руку чашу. – Мог бы делать с ней всё, что захочешь, но даже пальцем не притронешься. Платишь жалование из своего кармана…
Улыбка на губах Марка погасла, будто солнечный диск скрылся за тучей. Он пальцем сделал жест, чтобы Клавдия немедленно ушла, что та выполнила с огромным усердием.
-Ты в моём доме, не забывай! – буркнул Кар. – Правила установил здесь я и ты не имеешь права оскорблять слуг!
-Ладно, забудем, - примирительно кивнул центурион. – Выпьем за дружбу!
Они отпили вина, не переставая глядеть друг на друга. Кар не ощутил сладости напитка, а лишь поморщился, словно в чашу кинули жабу. Кислый привкус лжи и предательства.
-Император Тиберий должен знать правду о том, что творится на юге, - сказал Феликс, кладя чашу на стол. – Дорога каждая минута, мы и так потеряли кучу времени…
-Да о чём ты толкуешь?
-Тебе что-нибудь известно об Иисусе из Иудеи?
Кар прикусил губу. Так вот в чём причина такого загара на лице центуриона.
-Иудея не входит в мои интересы, - ответил он, - как и в твои, друг. Если не ошибаюсь, командуешь приграничным с Галлией гарнизоном…
-На местном наречии его имя звучит как «Иешуа», - продолжал гнуть свою линию Молей. – Одни считают его пророком, другие сыном бога, но все сходятся во мнении, что он не человек. Иисус представляет собой угрозу всему нашему миру…
-И чьего бога он сын? – хмыкнул Кар. – Марса? Плутона? Или быть может самого Юпитера?
-Ты ничего не знаешь о культуре этой провинции! Они верят в единое божество, кучка вонючих язычников!
-Так и не ответил – что ты там делал?
-Навещал старого сослуживца, - неопределённо отвечал Феликс. – Он рассказал мне о том, что творится в умах и сердцах народа. Опасения оправданны, более того, если мы его не остановим сейчас, то вскоре тысячи апостолов новой веры расселятся по империи.
-И что с того? – Марк вновь отпил кислого вина. – Всегда появлялись люди, что пытались извратить идеи истинной веры. Но против могущества Рима они песчинки…
-Песчинка, которая может вырасти в огромный валун, - перебил
