Вера Огнева - Меня зовут I-45
У самого Луция тоже осталось не так много денег. И на казенном счете числилось командировочных ровно на одного человека – если не шиковать. Дорога, еда, мотель. Оставлять прикрепленного нюхача спать в машине воспрещалось уставом – умышленный вред работнику Управления, статья сто шестидесятая.
Она наверняка сделала это специально.
Луций зажмурился, размял переносицу. Затем ухватил сумку и вылез наружу.
– Ладно, разберемся. – Он заглянул в салон. – Будешь спать на полу.
Бритва пожала плечом и все‑таки закурила.
Как Луций и думал, служащий гостиницы не стал особо сопротивляться. Увидел клеймо легионера, считал данные чипа, скосился на курившую у выхода конторы Бритву и понимающе кивнул. Ее задница в обтягивающих штанах так и блестела в свете фонарей.
– Презервативы, диафрагмы нужны?
– Нет. – Луций выдрал ключ из сухих пальцев. – Запишите, что я останавливался один.
– Конечно, декурион, – скривился служащий. Почесал плешивую макушку и вновь уставился на экран потрепанного блокнота. Его пересекали заголовки свежих статей. «Добегался: легионер Четвертой раздавлен упавшим грузовиком», – алело на самом верху. Луций едва не сунул руку в бронированное оконце, чтобы разбить блокнот. Расследование только началось, а кругом уже упражнялись в остроумии и обсуждали несостоятельность Управления и легиона в целом.
Гостиничная ячейка оказалась максимально простой. Все как всегда: кровать – слишком большая для одного, но недостаточно широкая для двоих, – информационная панель, коммуникатор, тесный душ и затертый коврик на полу. Луций пнул его под кровать. Наступать на эти половики было опаснее, чем ходить по липкому полу босиком.
В комнате висела нестерпимая духота. Окно не открывалось, и Луций изможденно стащил форменную рубашку, оставшись в майке. Не обращая на Бритву внимания, он забрался на кровать и обложился блокнотами. Высыпал из сумки карты памяти, рассовал их по слотам, открыл нужные файлы. Как он и думал, на почту пришли новые данные и копии рапортов.
– Жрать хочется, – голос Бритвы сбил нужную мысль. Луций раздраженно отмахнулся, просматривая отчеты патрульных. Соседи по жилой колонне ничего не знали ни об I‑45, ни об ее спутнике, А‑206. Скорее всего эти двое были любовниками.
Пришло старое досье на А‑206. До первого заключения он состоял в банде «Псов Свободы», которыми заведовали номер по кличке Эзоп (ныне замороженный в крио) и все тот же Брут Аквиний по прозвищу Аларих.
Следом всплыло письмо из отдела контроля. Требовали наконец определить смерть Миния Аэлия как несчастный случай и без промедления отправить рапорт в нужную центурию. Вдова Миния ожидала страховых выплат, и ей требовались бумаги.
Луций пробежал письмо глазами и оставил его без ответа. Он очень сочувствовал вдове, но закрыть дело пока не мог.
Правда стоила дороже денариев.
– Хреново же тебя ценят в Управлении, Луций Цецилий, раз селят в такие клоповники. Даже кондиционер не работает.
Луций раздраженно вскинул голову и… забыл, куда хотел послать.
Пока он раскапывал отчеты и досье, Бритва успела раздеться и теперь разгуливала по комнатушке в одном белье. Луций даже отложил блокнот. Белье было серое, матовое, без затей и рисунка – сплошная скука. Однако тело под этой скукой казалось многообещающим на вид.
Полукружья крепкой задницы. Спина едва прикрыта майкой, на лопатках старые шрамы. Мышцы гуляют под кожей цвета карамели. Копна волос стянута в пучок.
Внизу живота потяжелело, и это злило. Луций терпеть не мог, когда что‑то выходило из‑под контроля. Особенно собственное тело.
– Я понимаю, что здесь жарко, как на Кеплере‑36, – начал он, чувствуя подкатывающее возбуждение. Не вовремя, как же не вовремя… – И что ты не знаешь, как вести себя за пределами канализации.
Бритва еще раз вдарила по установке кондиционера, обернулась и приподняла бровь. Узор на ее скуле изогнулся змеей.
– Но ты же не с подружкой на ночь осталась, в конце концов, – Луций тоже поднял бровь.
Они уставились друг на друга, каждый со своей долей отвращения.
– Ты тоже ночуешь не с женщиной, а с коллегой, декурион. С номером и марсианкой. Даже вот так на меня пялиться уже противозаконно. – Бритва уперла кулак в покатое бедро и вновь нависла над мертвым кондиционером. – Зажми член ляжками и ложись спать. Либо будь мужчиной и почини эту железку.
Совсем страх потеряла. Сущее наказание богов.
Содрогаясь от гнева, Луций соскользнул с кровати и хлопнул дверью ванной. «Пусть оденется. Пусть прикроется», – подумал он, оперся на раковину и уставился в ее белое дно. С края углубления с жидким мылом уже свисал длинный темный волос. Луций брезгливо смахнул его на пол. И когда только успела?
С женщинами всегда было так: не успевали они появиться в доме, как тут же захватывали всю территорию – одеждой, безделушками, порядком на кухне. Волосами в раковине. И, похоже, в этом разницы между патрициями и номерами не было.
«Противозаконно», – сказала она.
Луций выдохнул и сунул голову под струю ледяной воды. Давно у него не стояло на живую женщину. Хоть какое‑то разнообразие после многочасового просмотра порнухи.
Спать он лег на полу.
* * *
Нужный дом они отыскали не сразу.
Хибары номеров тянулись вдоль заболоченной, похожей на канаву речки. Покосившиеся коробки из ржавых листов, без опознавательных знаков и окон. Между мусорных куч шмыгали крысы, чуть реже – жители. Поодаль работали строительные машины. Одна низко загудела, и хибара под ее резонансным щитом треснула. Передняя стена провалилась внутрь.
Наверху на мосту жужжали проносящиеся машины. Внизу жужжали стаи мух. Вселенская гармония.
– Управление Четвертой курии, декурион Луций Цецилий, – он выдал привычную скороговорку первому встречному номеру, старику в куртке с нашивками местной строительной компании. Тот сощурился.
– Я уже проходил досмотр в этом месяце, декурион.
– Мы не с досмотром. Ищем дом I‑45.
– Понятия не имею, о ком вы, декурион.
– А если так, – Луций склонился к его лицу. Кислая вонь давно не мытого тела ударила в нос. – Ты скажешь мне, где дом, а я не стану заказывать дополнительную проверку для твоего гадюшника. Идет?
Номер скривил рот, словно тоже учуял вонь, но все же указал на одну из будок. Крайнюю в ряду, у самой речной жижи. Во взломе не было нужды – после визита сыскной группы Десятой курии дверь висела на верхней рельсе. Достаточно было лишь приподнять ее и отставить в сторону.
– Да ты просто душка, – хмыкнула Бритва, переступив порог.
– Чего молчала, если были предложения получше?
– Не хотела портить тебе удовольствие.
Одно слово – марсианка. Не стоило ей даже отвечать.
Луций щелкнул выключателем и обвел взглядом комнатушку. Все перевернуто, раскидано. Легионеры постарались на славу. И, видимо, местные успели покопаться и вытащить все ценное и стоящее – если таковое вообще здесь имелось. Вдоль стен стояли два лежака на пластиковых ногах. Стол, стандартный кухонный модуль, табурет. Сальный картон на стенах, куча грязи и тряпье на полу. В общем‑то, ничего особенного. Номера Четвертой курии убили бы за это жилище. Какое угодно, лишь бы на поверхности, а не в тоннелях канализации.
– Вздумай ты что‑то прятать от легиона, куда бы ты это дела?
Бритва сунула руки в карманы куртки и окинула комнатушку еще одним, более внимательным взглядом. Пожала плечами:
– Явно не в доме. На улице, может. Здесь прятать негде.
– Или… – Луций с щелчком выдвинул дубинку и воткнул рукоять в щель между пластиковыми панелями пола. – В землю. Рядом с кухонным модулем наши сканеры работают плохо.
Он поднатужился, надавил на дубинку ногой, и панель медленно отошла. Занялся второй – методично, неспешно.
– Они не различают небольшие… объекты… за холодильной установкой.
Победив ветхий пол, он выдохнул и кивнул на открывшуюся дыру. Снизу тянуло сыростью, на красноватой земле поблескивали лужицы речной воды.
– Надо залезть туда.
Бритва нахмурилась, когда Луций протянул ей фонарик.
– Слышал, вы, номера, любите рыть норы.
– Да пошел ты.
Цыкнув, Бритва отбросила сигарету. Хлопнула по коленям, и ткань на них загрубела, превратившись в наколенники. Натянув перчатки, она полезла в узкую щель, источая молчаливую ненависть. Луций прошелся по каморке еще пару раз, заглядывая в разбросанные коробки. Поддел концом дубинки влажные одеяла на лежаках. Осмотрел разбросанные по столу счета. Все датировались прошлым годом; были смяты и украшены чайными кольцами от кружек.
– Три‑два‑шесть, ты еще жива?
Внизу что‑то глухо стукнуло. Видимо, голова. Луций обошел стол и встал над просверками фонарика в щелях пола. Присел на корточки, вслушиваясь в сопение и возню под собой.
