Дем Михайлов - Начало
— Ясно — вздохнул я — Будем осторожны. Вам собираться надо, дядь Федор?
— В нашем Простоквашино особых пожиток нет — хохотнул дед — Далеко отсюда?
— Километра три с гаком. Быстро дойдем.
— А корабль когда смотреть будем? Сейчас или потом сюда вернемся? Как по мне — так лучше бы сейчас его осмотреть — заметил старик.
— Корабль?! — встрепенулся я.
— Скорее остатки — вздохнул дед Федор — Его на моих глазах о камни разбило. Да и не корабль, а скорее кораблик. Большая деревянная лодка с мачтой. Целый день его по волнам туда-сюда мотало, а затем ветер подул и корабль прямой курс вон на те камни взял. Там его и разметало на куски. Так сейчас глянем?
— Сейчас! — наши с Лесей голоса прозвучали одновременно.
— Вижу предприимчивость и упорство — одобрительно прокряхтел по стариковски дядька Федор, маня нас за собой — Пошли. Тут всего десять шагов. Но много ли там осталось…
В этом мудрый старик оказался прав. Осталось немного. Ничего напоминающего корабль или хотя бы большую лодку я не увидел. У каменистого берега, среди наполовину погрузившихся в воду валунов, плавали деревянные обломки. Крупные щепки, не более. У поверхности словно змеи стелились веревки, а главное сокровище поджидало нас у самого дна, словно хищный скат — медленно колыхающаяся серая простыня какого-то материала.
— Корабль был древний и парусный, дядь Федор?
— Насчет древности не знаю. А вот парус на мачте под конец развернулся. Поймал ветер… и утащил кораблик на камни.
— Тогда неужели это… — с плеском нырнув, я ухватился за край серой простыни, и меня тут же мягко вытолкнуло наружу, обратно на воздух. Жир плавуч… — Да! — завопил я, рассмотрев трофей — Парус! Парусина! Понятия не имею, что это за материя такая, полотно наверное?
— Материя? Жирдяйчик, держи крепче, тяни шибче — поднимая брызги, ко мне подскочила Леся и мы дружно потянули сопротивляющийся парус — Это не материя! Это наш общий гардероб! От брюк до юбок! Тащи! Дядька Федор! Помогите!
— Щас, щас — за край паруса ухватилась сухая старческая рука, напряглась, и большое полотнище медленно начало вытягиваться из воды — Леся, ты с рукодельем в ладах?
— Да! Шью немножко!
— Тогда с тебя брюки! Широкие, парусиновые, можно расклешенные. Честно говоря, не нравятся мне мои древесные труселя. Словно Робинзон на пенсии выгляжу. Жирдяй, дальше мы парус сами вытянем, а ты канаты хватай. Их распустить можно. Дерево… нужно ли?
— Нет — отплевываясь, булькнул я, подгребая к себе конец толстого каната — Тут одни щепки. Только в костер. А такого дерева повсюду много. Ну, тянем, потянем, вытащить не можем….
Парус, канаты, веревки, бочонок с черным тягучим смолистым веществом. Да смола, наверное, и есть. Это просто я уже на все с подозрением смотрю. Еще десяток самых настоящих краснобоких яблок, одна пустая корзина, пустая бутылка с кривоватым горлышком — тоже пустая, никаких намеков на послание или пиратскую карту в бутыли не обнаружилось. Таков был наш более чем шикарнейший улов с места кораблекрушения. Его мы и несли себе спокойно все вместе, преодолев расстояние до нашего лагеря.
Осталось шагов тридцать. Я отчетливо различал стоящих по колено в воде двух полуобнаженных рыболовов — Каа и отчетливо различимый в профиль Буратино. Девушки сидели кружком на песке посреди пляжа и чем-то занимались, склонив головы. Идиллическая млин картина… тишина и покой. Прямо-таки словно посреди отпуска. Мужики рыбачат, жены и дочери читают модные журналы. А это бегут обнаженные официанты,… а черт!
— Каа! — истошно заорал я, сбросив груз с плеч и рванувшись вперед — Каа! Смотри туда!
Орк услышал, круто развернулся и тут же бросился вперед, несясь к девушками, за чьими спинами, шагах в пятнадцати, бежали два обнаженных мужика. Один из них резко выделялся алыми длинными волосами.
— Стоять, суки! — взревел Каа, выдергивая из-за пояса набедренной повязки револьвер — Стоять я сказал!
Девушки вздрогнули, проследили за вглядом орка и над пляжем взвился испуганный визг.
— Это они! Это они! — зашлась криком Кати — Это они!
— Стоять я сказал! — повторил орк, взрыхлив песок ногами и резко затормозив — Я! Сказал! Сто…
Б-БАХ!
В мощной зеленой руке дернулся кажущийся крохотным револьвер. Лидировавший в забеге красноволосый мужик запнулся и рухнул в песок. Несколько мгновений и его тело бесследно исчезло. Второй парень попытался остановиться, не сумел преодолеть набранную инерцию и закувыркался по серому песку.
— Б-БАХ!
В метре от «вторженца» взлетел песок от попадания пули.
Дальше последовало неожиданное — прикрыв руками голову, парень с диким ужасом завопил:
— Да вы чего?! Зачем убиваете?! Что мы сделали?!
— Каа! — крикнул я — Стой! Стой!
— Бодро тут у вас — заметил не отставший от меня дед Федор.
— Стой, Каа! — повторил я и тяжело дышащий орк опустил руку с револьвером.
— НЕ стреляйте! Зачем вы так?!
— Это они! — всхлипывала отползающая Кати — Они! Они тогда напали!
— Точно они! — подтвердил держащий в руках палку Бур — Я их хари навсегда запомнил!
— Они — коротко кивнула Даша — Гарантирую. Вернее — он. Но тот красноволосый тоже там был. Его волосы лучшая примета.
— Значит, возрождение есть — с диким облегчением выдохнул я — Супер новость! Ребята мы бессмертны! Эй! Незнакомец! Перед смертью покаешься?
— В чем? — на меня глянули довольно злым, но явно вменяемым взглядом — Зачем вы Финта подстрелили? За что? Мы вас увидели, обрадовались, побежали! А вы стрелять!
— Вчера вы двое хотели ее изнасиловать! — Бур указал на Кати — Изнасиловать! И мы вас убили! А теперь вы возвращаетесь и начинаете гнать такую туфту?
— Что?! Охренел?! Я не насильник! — парня аж перекосило, он рывком вскочил — Пошел ты Пиноккио недоделанный! Я тебе щас твой нос тебе же в задницу запихаю за такие слова! Понял?! Урр-од! Я в жизни ни одну женщину и пальцем не тронул! И уж тем более не насиловал!
— Сам ты Пиноккио! Козлина! Насильник!
— Заткнитесь все! — взревел Каа.
— У вас тут очень бодро — почесал нос дед Федор — Не знаю что там с насильниками, но парень похоже не врет. Не обознались вы?
— Вот даете! Я! Ни! Разу! Не! Пытался! Изнасиловать! Женщину! — продолжал возмущаться незнакомец — Да и мужчину тоже! Да и когда, мать вашу?! Я только пару часов назад впервые проснулся в этом мире! Голым, ничего не понимающим, лежа на камнях голой задницей кверху! Потом встретил Финта — которого вы пристрелили! Он в нескольких шагах от меня появился. Тоже нормальный мужик без закидонов и диких планов по изнасилованию! Мы с ним познакомились, чуть подумали над ситуацией, а затем пошли на шум прибоя — море в пятидесяти шагах оказалось. Потом дым от костра вашего увидели и сюда двинулись! Как людей различили — на бег сорвались от радости! Тут этот зеленый амбал Финта и пристрелил! Вот и спрашивается — какие нахрен изнасилования, если я впервые в этом мире два часа назад появился?!
— Господи… — начиная понимать, что к чему, выдавил я — Эй! Замолчи на пару секунду и быстро ответь! Какой вчера был день?! Живо!
— Тре… третье сентября! Вчера было третье сентября! Вечер! — выпалил парень.
— Он не лжет — едва не застонал я — Бур, Кати, Даша, это точно были они?
— Или они или их клоны! — крайне зло прорычала Даша, поигрывая увесистым камнем.
— Да. Это их клоны, ребят — подтвердил я — Либо он врет, во что я не верю, ибо, зачем надо было им голым и безоружным бежать на целую толпу с криками? Были бы безумные, еще ладно. Но ведь вменяемые… Каа, ты пристрелил клона насильника, убитого Дашей и Буром вчера. А этот — я указал на ошарашенно замолкшего и пялящегося на меня парня — А этого Даша и Бур тоже вчера убили, но пока что он еще жив.
— Жир! Ты сам понимаешь что несешь? — на мое плечо легла зеленая лапища — Нюхнул чего по дороге?
— Нюхнул… — огрызнулся я, дергая плечом и сбрасывая руку — Не поняли еще? Если я прав и если я понял ситуацию верно, мир Ковчега после смерти персонажа оживляет не его, а записанную на свой сервер базовую матрицу!
— А?
— А млин… как вы не поймете! Если Каа меня сейчас убьет, через день я появлюсь снова! Но это буду уже не я! Вернее — тот базовый я, чью цифровую матрицу снимали с живого человека. Вы возродитесь в Ковчеге заново, на нулевом уровне, с начальными характеристиками, на том же месте, где появился ваш клон-предшественник и что самое главное — вы не будете ничего помнить о случившемся с другим вашим и уже умершим воплощением! Потом что этих воспоминаний у вас и быть не может! Если меня убьют, когда я через день появлюсь, я не буду знать Каа, Лесю, Панти. И я их не забуду! Я просто НЕ буду знать ни о них, ни об этом мире абсолютно ничего! Черт! Если коротко — когда я умру, меня сотрут! А там, у сожженной деревни, у ручья, через день, вновь откроет глаза перепуганный жирный толстяк не могущий встать на ноги и не понимающий что происходит…
