Как приручить дракона – 5 - Евгений Адгурович Капба
— Однако! — очнулся я. — Действительно, чего это я.
Получается, вот на эти короткие минуты я впервые за пятнадцать лет педстажа забыл, что я — учитель. Ну, надо же!
* * *
Глава 7
Демонстрация
Водяного я ухватил за жабры когтистою рукою и страшно ударил мордой о борт байдарки.
— Ты пошто боярыню обидел?!! — ничего более умного мне в голову не пришло.
Водяной оказался пакостливым хозяином водной Хтони, озерца с названием Чертовский Омут, что располагалось в Столинском уезде около деревеньки Ястребель. Если бы не разлив — мы бы никогда не добрались до него по протокам и мелиоративным каналам от Горыни, а так — запросто. Хтонь тут чувствовалась, но довольно слабенько, так что я решил похулиганить, обратился в чешуйчатое чудо-юдо и отправился чинить произвол, а точнее — защищать честь прекрасной дамы. Подумать только! Он прошлым летом у Яси эхолот экспроприировал, профилограф, флуорометр и еще какие-то штуки с заковыристыми названиями, от которых так и веяло флюгегехайменом.
И вот теперь, после того, как Вишневецкая его вежливо попросила отнятое вернуть, водяной ей показал дулю и более того — высунулся по самые чресла из воды и стал трясти своими скверного вида гениталиями! Гениталии рыболюда — зрелище странное и противоестественное, и терпеть его я был не намерен. Сразу стало понятно — с таким некультурным хозяином Хтони разговоры разговаривать бессмысленно, это вам на Мартышка! Так что я аккуратно снял одежду, оставшись в одних безразмерных шортах, дождался, пока зуд по коже пройдет, сменившись ощущением некой легкой бесчувственности, глубоко вдохнул — и нырнул в Чертовский Омут. Ну, и вытащил его, за жабры. С третьей попытки.
Так-то хозяин Хтони пытался со мной бороться, даже вырвался пару раз, но я насовал ему под водой кулаками по роже, а потом уцепился за брыли с жабрами — и мы всплыли прямо у лодки.
— Блеу-блеу-буль-буль-буль! — он лихо матерился еще минут пять назад, а теперь, кажется, потерял дар речи, издавая звуки, более подобающие горшку с похлебкой, чем хтонической сущности — пусть и весьма посредственного качества.
Я снова крепко приложил его слизкой башкой о борт и спросил:
— Рыба моя, чего ты булькаешь? Вещички надо бы вернуть, иначе я задам тебе очень серьезный вопрос! — и дружески похлопал его по щекам свободной рукой.
— Какой вопрос? — с интересом спросила Яся, глядя на воспитательный процесс с лодки.
— «Тайд» или кипячение⁈ — радостно сообщил я.
— Это на тебя так весна влияет или с Бабаем Сарханом общение? — ее брови взлетели вверх. — Ты какой-то весь такой на кураже, возбужденный!
— Это я хочу на тебя впечатление произвести… — честно признался я и поудобнее перехватил водяного, хорошенько его встряхнув. Ногами я нащупал какую-то корягу на дне, так что расположился довольно устойчиво. — Так, друг любезный, не строй из себя воблу, я знаю, что ты жив! У тебя есть два пути: возвращаешь вещички и тщательно извиняешься, и беззубок притаскиваешь целую торбу…
— … не надо торбу, мне трех штук хватит! — запротестовала Яся.
— Три штуки, слышал? Жирненьких! Или из твоего омута мы будем делать уху. Вы уху ели, друг любезный? Нет? Каннибализм? Что ж, все бывает в жизни впервые… Я думаю, что мне хватит пороху поднять тут температуру градусов на… Скажем, апчхиццать!
— Бульбле… Блебуду! — он хватал рыбьим ртом своим воздух и явно пытался что-то сказать.
— А! — я понял, в чем дело и высунул когти у него из жабр. — Однако, что-то я как-то…
— Я щас! — тут же закивал водяной. — Ты капец страшный, Горыныч! Не надо меня кипятить, ладно? Чего вообще ты драться-то со мной полез?
— Невеста моя она, соображаешь? — я кивнул на Вишневецкую. — Перстень видишь?
— А-а-а! — он шумно и с хлюпаньем закивал слизкой башкой. — Дык я думал — просто баба. Ну, какая-то там магичка. А она — драконская невеста… Это меняет дела. Драконское — оно драконское и есть, а раз невеста твоя, то и вещички немного твои тоже. Я щас верну, никуда не уходите. Я мигом! И это… Да не смотри ты так, страшно делается! Дык это… Нашим всем скажу! Что касается тварюшек — тута не знаю, а хозяева — дык они ее трогать не станут, ну… Кто с понятием и в сознании. За диких я не в ответе. Я водников в виду имею… Дык вот, ежели драконья невеста шалопутничать не станет, то ей свободный ход!
— Шалопутничать? — я не выдержал и рассмеялся. — Яся, ты не будешь шалопутничать?
— Да уж как-то теперь придется себя в руках держать, чес-слово! — она улыбалась.
— Давай, одна нога здесь, другая… А, черт, у тебя ж ласты вместо ног… Ну, ластами шевели, значит! — я хотел дать леща водяному, для ускорения, но он справился сам: рванул в глубину так, что только пузыри пошли.
— Ну, ты и крут, суженый! — покачала головой девушка. — Так и с магнатерией разделаться собираешься? Хозяев Хтони он туда-сюда гоняет, надо же!
— Да какой это хозяин, ну, серьезно? Как там правильно — сущность среднего порядка? Обычный нечистик и вообще — скользкий тип, с ним неприятно иметь дело. А что касается магнатерии — то было бы здорово, — признал я. — Чем бодаться с ними всерьез, я бы лучше лещей идиотам раздал и… Однако! Слушай, а вызывают ведь они меня, а не я их, и это значит, что условия тоже выбираю я?
— Теоретически — да, — признала Яся. — То есть, у тебя имеется такое право. Но обычно, если дуэль происходит между заведомо неравными противниками — например архимагом и пустоцветом — то чаще всего стреляются или дерутся на холодном оружии. Фехтуют!
— И выводы они будут делать из одной-единственной дуэли с Кшиштофом, так? — я почесал свою чешуйчатую голову когтями — звук получился премерзкий.
— Тоже верно… — она пока не понимала к чему я клоню.
— А вот, к примеру, если у кого-то из них руку оторвет — это навсегда или пришьют-залечат? — я залез в лодку, которая опасно закачалась, и постепенно стал приходить в себя — чешуя всасывалась в кожу, когти — втягивались, зубы
