Мишель Подымски - Интерфейс
— Если мы его разгадаем, мы поймем, что случилось с той цивилизацией.
— Надеюсь, — Алессандро мягко кивнул.
* * *Государства и государственная власть давно канули в лету. Пришло время власти корпораций. Частная полиция, частные спецслужбы, частные деньги, выпускаемые этими самыми корпорациями. За деятельностью корпораций следило Объединение, но это, скорее, были миротворцы, не дающие вспыхнуть межкорпоративной войне, наблюдающие за соблюдением законов и прав человека, а не орган власти. Офисы Объединения присутствовали во всех мирах, кроме Фроста, у них была монополия на создание армии. Но всем остальным заправляли мегакорпорации.
Существовали общие законы для всех миров, но на территории каждой корпорации действовали и свои правила. В Каллисто, к примеру, существовала частная собственность вне «Ассаж». Любой желающий мог открыть в этом мире собственное дело, но с условием уплаты налогов в корпорацию и приоритетным правом выкупа Стивеном Райзом в случае продажи. В Алмунье же вся недвижимость, кроме жилых помещений, принадлежала «Маджестик». В Каллисто запрещались одни наркотические программы, в Алмунье другие. Борисов разрешал на своей территории свободную продажу оружия, Райз запрещал. За одни и те же преступления в разных мирах были разные наказания.
Расследованиями преступлений в Каллисто занималась детективная служба Ассаж. Организация-наследница канувшего в лету федерального бюро расследований располагалась в пятидесятиэтажном здании, по виду напоминавшем ракету. К прозрачным входным дверям вела дорожка через лужайку, усаженную движущимися цветами. Мало кто знал, что эти растения служили еще и детектором, который сканировал любого проходящего здесь человека на оружие и некоторые модификации.
На входе посетителей встречал охранный БАР в компании считывателя, который всматривался в лица визитеров и проверял мыслесканером.
Кабинет старшего детектива Юргена Саммерса находился на двадцать седьмом этаже этого здания.
Детектив пригладил свои длинные, собранные в хвост темные волосы и снова уставился на воссозданную голограмму с места преступления. Выглядел он лет на тридцать, максимум сорок, но на самом деле годы, прожитые Саммерсом, давно перевалили за сотню.
Возраст людей двадцать пятого века невозможно определить по внешности. Кто-то в зрелом возрасте, чтоб его принимали за юнца. Другой, только выйдя из подросткового возраста, желал выглядеть старше, умнее, солиднее и делал себе соответствующий вид.
Когда только изобрели модификацию внешности, люди изменились почти за год. Исчезли толстяки, старики, низкорослые, люди с неудачными пропорциями лица и тела. По улицам, как на подбор, расхаживали одни фотомодели и мачо. Но это все быстро надоело. Когда все получили красоту и привлекательность, они перестала являться чем-то ценным.
Раз за разом повторялись выступления протестующих в стиле: «Мне всегда нравились женщины за тридцать и в теле. А выйдешь на улицу — одни двадцатилетние швабры ходят. Даже познакомиться не с кем».
И люди опять захотели индивидуальности.
Вернулись низкорослые, толстяки, лысые и лысеющие, седые и непропорциональные. Получив однообразие, пусть даже красивое, люди по-новому взглянули на индивидуальность. Пересмотрели стандарты красоты. Мода, конечно, менялась, и некоторые ей следовали. Один год было больше высоких, другой низких. Один белых, другой черных. Но ветер моды гнал лишь единиц. Большинство предпочитали собственную индивидуальность, какой бы она ни была.
Саммерс был таким всегда. Эта внешность — высокий лоб, тонкие, аристократические черты лица, небольшой подбородок, карие глаза — была дана ему от рождения. Только свое старение он предпочел остановить в возрасте тридцати трех лет.
— Джо, приблизь вот здесь, — сказал он.
Саммерс всматривался в воссозданную трехмерную проекцию теракта у больницы. Техник уже успел скачать последние воспоминания жертв с уцелевшим интерфейсом, а также у некоторых свидетелей, которые за небольшую награду согласились помочь следствию. И теперь все эти воспоминания были собраны в подобие трехмерного фильма.
Картинка приблизилась.
— Так? — спросил Джо, техник, работающий с детективом.
— Угу, — покивал Саммерс.
Техник Джо называл себя в мужском роде. По крайней мере сейчас. Его самоопределение часто менялось, а по виду нельзя было определить, Джозеф он или Джозефина. Белокурые волосы, спадающие на плечи, голубые глаза с зигзагообразными зрачками, миловидное лицо, которое могло бы в равной степени принадлежать как парню, так и девушке. Голос, по которому пол собеседника мог определить только человек с модификацией слуха.
И, как ни странно, его внешность тоже была врожденной.
Джо Варелла, кроме того, что был неплохим техником, имел антихакерские способности четвертого уровня. Это хоть и не первый-второй, но и не полный ноль. Однако ему больше нравилась работа техника. В службе противодействия взломам он все равно звёзд бы с неба не хватал.
Юрген задумчиво всматривался в лицо Руперта Медиссона, сыгравшего роль ходячей бомбы. В его последний взгляд, в котором не читалось никакой опасности. Даже считыватели, посмотрев на это лицо, решили, что вряд ли у парня был агрессивный настрой.
— Мне нужны данные на этого человека. С кем он жил, с кем общался, с кем пил пиво по вечерам. Даже какую музыку слушал и во сколько ложился спать.
— Раздобудем, — кивнул техник.
В кабинет, чуть не упав на Саммерса, вошла, а точнее, ввалилась Августа Бергер. Волосы её были взлохмачены, взгляд уперт в пол, рот слегка приоткрыт. Сейчас она выглядела больше как какой-нибудь наркоман или алкоголик, чем как детектив.
— Есть вода? — спросила она сходу.
Джо протянул ей пластиковую бутылочку, которую Бергер осушила почти моментально.
— Ты что, под наркотиком? — удивился Саммерс. За все время, что он знал Августу, не замечал у неё склонности к наркопрограммам или алкоголю. Выпить она могла разве что по большим праздникам, и то больше за компанию, чем ради удовольствия.
— Я закачала немного «Бархатного моря», — ответила Бергер, подкуривая трубку. — Это разрешенная наркопрограмма.
— Но не на рабочем месте же! — вскрикнул Саммерс. Он и сам мог побаловаться некоторыми разрешенными наркотиками, но только в свободное время. — А еще в моем кабинете не курят, — добавил он.
Любому другому коллеге Августа напомнила бы о мощном воздухофильтре на потолке, который сразу же вытягивал дым. Но Юргена она по-настоящему уважала, как и почти любой, кто здесь работал. Поэтому она потушила трубку, свернула в цилиндр и отправила во внутренний карман плаща.
— Джо, прочисть её, — Саммерс дал указание технику.
— Отстаньте, — отмахнулась Августа, усаживаясь на шар-стул и облизывая губы языком. Сейчас ей было плевать на все. Пусть хоть взорвется весь мир, Бергер даже не повела бы глазом. Она чувствовала себя единственным человеком на свете, а все остальные казались ей всего лишь тенями, бездушными декорациями, созданными для красоты. Мир будто прогнулся под Августу, завращался вокруг неё. Сейчас она была центром вселенной и не могла принять точку зрения, отличной от собственной. Чужие жизни, голоса, лица, взгляды казались ей лишь отголосками собственного сознания.
— Так, или он почистит твои мозги, или ты со мной над этим делом не работаешь. И можешь жаловаться хоть Кроуссену, хоть самому Райзу, — строгим взглядом посмотрев на Бергер, буркнул Саммерс.
— Но ты же знаешь, какова у меня ситуация!
— Никаких но! — отрезал Юрген.
Августа только поморщилась и подставила биопорт. Не хотелось ей избавляться от пьянящего чувства, создаваемого наркотиком, но разум настоял на своем.
Процедура очищения от наркотических программ — штука недолгая, но неприятная. Бергер тряслась, съежившись в кресле, пока Джо колдовал над её биопортом. Раз за разом по её телу проходили судороги. Нижняя губа отвисла, глаза закатились. Августу знобило, тошнило, по телу пробегал то жар, то холод.
— Дайте еще воды, — дрожащим голосом произнесла Бергер, когда процедура была окончена.
Саммерс протянул ей еще одну бутылочку, которую она осушила так же быстро, как и первую.
— Озноб прекратится минуты через три, — сообщил Варелла, но Бергер его не слушала. Она знала, как работает эта процедура. Не раз ей приходилось видеть людей, проходящих очищение.
— Нашли что? — спросила Августа, покончив с водой и уставившись на Саммерса.
— Вот этот человек, — Саммерс ткнул пальцем в голограмму, где замерло лицо Медиссона перед смертью. — Наша цель — найти тех, кто мог сотворить с ним такое. Похоже, он сам не подозревал, что является ходячей бомбой. Выйдем на них — найдем Стражински.
