Жанна Пояркова - Фрагментация памяти
Примерочные кабинки, аппараты с липкой лентой, улыбающиеся во весь рот менеджеры, — целый мир в мире, тут можно заблудиться и никогда не найти выход, зависнув между небом и землей в рае для тех, у кого на кредитной карте круглая сумма. Здесь можно найти все, что легально разрешено, есть отделы для инопланетников, где они могут купить привычную пищу или другие экзотические штуковины. Тут находятся развалы пряностей, алкогольные прерии и тускло поблескивающее великолепие витрин с электроникой; плюшевые и меховые поля сменяются островками острых соусов и листопадом отделов нижнего белья, а над всем этим — око корпорации. Можно днями пропадать в «Парсеке», переходя из одного зала в другой, он занимает квадратные километры над и под поверхностью Тиа-сити, а некоторые живут здесь.
Я нервничал, отыскивая взглядом фриков из КЕ. С недавних пор людные места меня раздражали, поэтому настроение портилось с каждой лишней минутой ожидания. Хотя посетители магазина были слишком заняты реализацией потребительского зуда, некоторые смотрели на меня. Биоклей прятал лицо, но не мог спрятать страх. Мы с Гарри оба были немного взвинчены, а вызывающее добродушие гипермаркета подавляло. Гарри не был одет, как священник, он избавился от балахона, хотя и остался верен черному; трудно сказать, волновался ли он, но рука напряженно играла с сигаретой. Пока я ходил за гитарой, он нашел в ангаре подпольного хирурга и все-таки вживил себе синтетический палец цвета «металлик». Воздух пах паранойей. Кассы продолжали звенеть, получая очередную порцию денег.
— Это ты?
Она замолчала, потопталась немного, а потом вытащила ладонь и протянула мне.
— Я Стар.
Мы с Гарри смотрели на фигурку врага и непричесанную гриву грязно-рыжих волос. Последние торчали в разные стороны, словно пряди дергали или начинали расчесывать и бросали на полпути; посередине спутанной копны светились глаза. Мне казалось, что их нарисовали, потому у человека не может быть таких здоровенных глаз, но вот они, прямо передо мной, а вокруг зрачка — зеленоватые кружки. Священник с нейтральной полуулыбкой пожал ей руку, представился и отступил, ничего не добавив.
У Стар было усталое лицо с четко обозначившимися складками и губы ребенка. Она переминалась, снова запихнув кулаки в карманы пальто сочного цвета хвои и оттягивая ткань.
— Что дальше? — произнес Гарри, нарушая молчание, на протяжение которого Стар дергала пальто и крутила головой.
Пальто так контрастировало с волосами, что хотелось переключить программу. У горла торчал черный платок, на шее алел длинный штрих. Старая царапина, которая выглядела, словно шов; казалось, что часть женщины пришита к пальто, будто лоскут.
«Aah, if she ever comes now now…
Aah, she looks so good…»
— Надо промочить горло, — сообщила Стар, уставившись глазами-монстрами. — У меня боязнь гипермаркетов — все время думаю, что потеряюсь и никогда не выйду. Что буду бродить между полками, пока не умру.
Тут она направилась к выходу, ссутулившись и поджав плечи. Ботинки оставляли мокрые следы, и на них сразу же рванул автоуборщик. Он старательно слизывал за ней грязь.
— Тогда почему в «Парсеке»?
На улице мне наконец-то удалось избавиться от звона в ушах.
— Здесь никто со стороны вас не достал бы. Территория Корпорации, с этим приходится считаться, — Стар разговаривала хрипло, как негритянская певица, и я узнал этот голос.
«Тебе холодно?».
Реальность рванула цифровой бомбой, слепив в ком вещи, которые никогда не должны были соединяться.
— Откуда у тебя столько денег? — поинтересовался Гарри. — Или где твой хозяин? Я ожидал увидеть кого-нибудь повнушительней.
— Она работает в Корпорации.
Священник отодвинулся:
— И чего хочет Корпорация?
Стар остановилась, посмотрела на дорогу. Мимо струилась разношерстная толпа, но они обтекали ее, разбивались, как о волнорез. Ночь и туманные обрывки уже сгустили воздух — даже здесь, где в него одна за другой впивались информационные ленты. Рядом проходили люди, сейры, однажды проползло неизвестное мне чудовище с суетящимся рядом переводчиком, и все они спешили не в одну, так в другую дверь, за которой таились кибернетические удовольствия. В черное нёбо разинутого над Тиа-сити рта впивались светящиеся стеклянные трубки зданий. Словно шприцы, впрыскивающие в распухшие вены раствор, после которого небеса сдадутся и упадут вниз, сдуются, заполнив зловонием весь город. Я давно не бывал в центре просто так, не зная конечной точки, в которой остановлюсь.
— Я за тебя не платила, — поставила точку рыжая.
— А кто же тогда?
— За тебя заплатили KIDS. Хакеры уверены, что ты вернешься в Сеть. Они тебя ждут, потому и спасли от японцев.
— Вранье, — Гарри ухмыльнулся, остановив взгляд на губах Стар. — Они не такие идиоты.
— Но вы же считали их идиотами, когда решили ограбить.
Рыжая развернулась, пересекла улицу, вставила карточку в автомат и достала три бутылки «Зеда». «Зед» очень популярен у ребят из Кибернетического Единства, в него добавляют стимуляторы и DF — наркотик, дающий странный визуальный эффект. После приема все раскладывается на мелкие полосы, на миниатюрные части, из которых собирается целое. Цифровая картинка. Она вручила нам по бутылке, скользнув рукой по ладони каждого, но без эротизма — словно прилаживала контакты на шлеме.
— Почему нас не взяли?
Она глотнула «Зеда», продолжая уходить вглубь города:
— Вычислить хакера нетрудно, это никому не нужно. Неинтересно. Но простые хулиганы могут наладить серьезные связи, поэтому их вносят в список до того момента, как они совершат что-нибудь действительно опасное. Иногда, если дело громкое, их приглашают в KIDS и смотрят, на что они способны, а потом приводят в исполнение приговор.
— В KIDS? — бутылка притормозила у моего рта, Гарри тоже опешил.
— В Тиа-сити никакой оппозиции не существует. Есть только джокеры и вы.
Рыжая покружила около Гарри, но тот на нее не смотрел — взгляд терялся там, где возвышалась острые иглы посольств. Башни слегка расплывались в окружающем их смоге, слабо окрашивались в цвета, отбрасываемые рекламными строками.
— Ты недоверчивый, священник, — заметила Стар. — Могу рассказать, кем ты работал до того, как заинтересовался религией.
Гарри мрачно уставился на бледное лицо женщины. Стар улыбалась. Гарри — нет.
«Aah, she's made out of wood…
She says so.»
— Чего ты хочешь?
Она выкинула недопитый «Зед», дернув плечами.
— Я хочу прожечь в вас кислотные дорожки.
В этот момент мы распались на миллион тоненьких полосок, остался только сиплый голос, и он вел между изрезанной разноцветной соломкой поверхностью стен. Я захотел спросить, откуда у нее эта алая царапина, но не мог себя заставить. Гарри бросил бутылку «Зеда» в стену. Осколки, состоящие из пикселов, упали на мостовую. Все ощущалось ненастоящим настолько, насколько это вообще возможно. Она могла завести нас в ловушку, как равнодушная девочка из заставки «Тьмы на троих», но на опасения не хотелось отвлекаться.
— Я могу сделать вас невидимыми для Корпорации.
Ее глаза появлялись и исчезали, они стали фасеточными, как у насекомого. Гарри расстегнул пальто, хлопнул ее по плечу — и развалился на части, осыпался прямо на асфальт.
— Отличное пойло, — бывший священник поднялся, снова оказавшись фигуркой из невнятных символов. — Зачем тебе нас прятать? Ты ведь у них работаешь, получаешь свое бабло.
Я зажмурился, но все оставалось таким же нереальным. Волосы Стар горели, сквозь них пробивался свет от вывески «Купи билет — в подарок обед!», делая шевелюру еще более живописной, почти алой. Она оперлась на очередной автомат и снова купила выпивки; я глотал холодную жидкость, не задаваясь вопросом, что там, — мне было совершенно все равно. Город раскладывался на миллион квадратов, а хриплые слова женщины пронизывали его широкими прямыми.
— Ты нас отравила… — почему-то сказал я.
— Я собиралась тебе понравиться.
Гарри очнулся. После выпивки он ожил, перестал смотреть на мир с позиции конструктора неудачного полигона и теперь пружинисто вышагивал мимо магазинов, витрин с записями лучших игр, татуировочных салонов, студий по художественной имплантации, лавок, в которых можно было заказать себе электрического друга, и других ловушек для туристов. Стар затянулась, потом вдруг передумала, резко выдохнув дым, и с какой-то опаской и робостью дернула священника за рукав, чтобы он подождал. Мимо тек поток разноцветных точек, а мы замерли тремя столбами, вокруг которых вихрился воздух.
— Я хочу, чтобы вы взяли меня с собой.
Это прозвучало как молитва или заклинание.
Стар сжала сигарету губами. Белый цилиндр выглядел непомерно большим для маленького рта, глаза попеременно смотрели то на меня, то на Гарри. Она замялась, дернула волосы, потом разозлилась. Гарри опустил веки, рассматривая ее как-то слишком снисходительно, слишком мягко. Сигарета полетела прочь, красный кончик, послав сноп искр, несколько раз перевернулся в воздухе.
