Уильям Гибсон - Нейромант
— Как же это? — спросила Молли.
— У них собственные криогенные установки. Даже по орбитальным законам, ты считаешься мертвым на время заморозки. Похоже, что они отошли от дел, так как никто не видел отца-основателя в течение примерно тридцати лет. Мамаша-основательница погибла в каком-то лабораторном происшествии…
— И что же случилось с твоим скупщиком?
— Ничего. — Финн нахмурился. — Мы бросили это дело. Только глянули на тот фантастический клубок силы, которым владел адвокат Т-А, и все. Должно быть, Джимми пробрался в Блуждающий Огонек, приделал голове ноги, и Тессье-Эшпулы послали за ним ниндзя. Смит решил забыть об этом. Наверное, он был умен.
Он посмотрел на Молли.
— Вилла Блуждающий Огонек. На острие веретена. Охраняемое частное владение.
— Ты решил, что ниндзя принадлежал им, Финн? — спросила Молли.
— Смит так думал.
— Дорого, — сказала она. — Интересно, что потом случилось с этим маленьким ниндзя, Финн?
— Наверно, заморозили. Растопят, когда потребуется.
— Хорошо, — сказал Кейс, — у нас есть Армитаж, которого содержит ИИ, называемый Зимнее Безмолвие. И при чем тут мы?
— Пока еще ни при чем, — сказала Молли, — но теперь у тебя появилась маленькая шабашка.
Она вынула из кармана сложенную бумажку и передала Кейсу. Он раскрыл ее. Координаты сетки и коды доступа.
— Кто это?
— Армитаж. Одна из его баз данных. Купила у Новых. Сделка на стороне. Где это?
— Лондон, — сказал Кейс.
— Сломай ее. — Она засмеялась. — Заработай себе чаевые.
Кейс ждал электричку транс-БАМА на переполненной платформе. Молли вернулась на чердак несколько часов назад с конструктом Флэтлайна в своей зеленой сумке, и Кейс с тех пор непрерывно пил.
Ему тревожно было думать о Флэтлайне как о конструкте, кассете жестко прошитой памяти, воспроизводящей способности, наваждения, коленные рефлексы мертвого человека… Электричка с гулом прибыла по черной индукционной полосе, тонкая пыль посыпалась из трещин в потолке туннеля. Кейс втиснулся в ближайшую дверь и стал наблюдать за другими пассажирами, чтобы скоротать путь. Двое Христианских Ученых с хищной внешностью теснились возле трех молодых офисных секретарш, которые носили на запястьях идеализированные голографические вагины, влажный розовый блеск в неровном освещении вагона. Секретарши нервно облизывали безупречные губы и косились на Христианских Ученых из-под приспущенных век с металлическим блеском. Девушки выглядели как высокие, экзотические травоядные животные, грациозно и бессознательно раскачиваясь вместе с движением поезда, их высокие каблуки как полированные копыта на сером металле пола. Кейс доехал до своей станции, так и не дождавшись, когда они обратятся в бегство от миссионеров.
Он вышел, и ему на глаза попалась голографическая сигара на фоне стены станции, ФРИСАЙД пульсировало под ней искривленными буквами, стилизованными под печатные японские иероглифы. Он прошел через толпу и остановился под рекламой, изучая ее. ЗАЧЕМ ЖДАТЬ? — пульсировал знак. Затупленное белое веретено, окруженное и утыканное решетками и радиаторами, доками, куполами. Он уже встречал такую рекламу, или наподобие ее, тысячи раз. Она ему никогда не нравилась. Со своей декой он мог дотянуться до банков Фрисайда так же легко, как до Атланты. Путешествия были перемещением мяса. Но сейчас он заметил маленький значок, размером с мелкую монетку, вытканный в левом нижнем углу светового полотна: Т-А.
Он пошел на чердак, погрузившись в воспоминания о Флэтлайне.
Он провел большую часть своего девятнадцатого лета в "Джентльмене-Неудачнике", потягивая дорогое пиво и наблюдая за ковбоями. Он никогда не притрагивался к деке, но уже знал, чего он хочет. В то лето были еще по крайней мере двадцать подающих надежды кандидатов, толпящихся в «Неудачнике», каждый был на побегушках у какого-нибудь ковбоя. Других путей научиться ремеслу не было.
Все они слышали про Поли, жокея-деревенщину с обочины Атланты, кто пережил смерть мозга за черным льдом. Слухов о нем ходило очень мало — на уровне уличной болтовни, и они мало что могли рассказать о Поли, кроме того что он совершил невозможное. "Это было что-то большое," поведал Кейсу за кружку пива один из мечтателей, "но кто знает, что? Я слышал, может быть это бразильский фонд зарплаты. Ну по-любому, мужик был мертвым, выпал в плоскость, смерть мозга." Кейс смотрел сквозь толпу бара на кряжистого мужика в рубашке с длинными рукавами, что-то свинцовое было в оттенке его кожи.
"Пацан," скажет ему потом Флэтлайн, месяцы спустя в Майами, "Я как те ебаные ящеры, сечешь? У них по два, бля, мозга, один в башке и один в хвосте, двигает ихними ногами, которые из жопы растут. Стукнулся в эту черную штуку, только задний мозжара и выдюжил."
Ковбойская элита в «Неудачнике» сторонилась Поли и относилась к нему как-то настороженно, почти подозрительно. МакКой Поли, Лазарь киберпространства…
И его сердце в конце концов сдало. Его русское сердце, имплантированное в лагере военнопленных во время войны. Он отказался от его замены, объяснив, что ему нужно было это особенное биение для сохранения чувства времени. Кейс ощупал пальцами бумажку, которую Молли дала ему, и поднялся по лестнице.
Молли посапывала на темперлоне. Прозрачная шина пролегала по ее ноге от колена и не доставая нескольких миллиметров до промежности, кожа под жесткой микропоркой испятнана синяками черного цвета, переходящего в грязно-желтый. Восемь дермов, каждый своего размера и цвета, ровной линией угнездились на левом запястье. Трансдермальный модуль «Акаи» лежал рядом, его тонкие красные провода уходили к тродам под шиной.
Он включил лампу рядом с «Хосакой». Четкий круг света упал прямо на конструкт Флэтлайна. Он вставил модуль с кое-каким льдом, присоединил конструкт, и подключился.
Это было в точности такое же ощущение, как будто кто-то читает через твое плечо.
Он кашлянул.
— Дикс? МакКой? Это ты, мужик? — Его горло пересохло.
— Эй, братан, — сказал голос из ниоткуда.
— Это Кейс, мужик. Помнишь?
— Майами, подмастерье, быстро учился.
— Что ты помнишь последним, перед тем как я заговорил с тобой, Дикс?
— Ниче.
— Погоди. — Он отсоединил конструкт. Присутствие кого-то исчезло. Он снова подсоединил конструкт.
— Дикс? Кто я такой?
— Ты меня подвесил, Джек. Ну и кто ты, блядь, такой?
— Кей… твой друган. Напарник. Как дела, мужик?
— Хороший вопрос.
— Помнишь себя здесь, секунду назад?
— Нет.
— Знаешь, как работает слепок личности, зашитый в память?
— Конечно, братан, это аппаратный конструкт.
— Так если я его подключу к своему банку, то я могу дать ему связную память, в реальном времени?
— Вроде так, — ответил конструкт.
— Окей, Дикс. Ты — конструкт. Понял меня?
— Ну раз ты так говоришь, — сказал конструкт. — Кто ты?
— Кейс.
— Майами, — сказал голос, — подмастерье, быстро учился.
— Точно. И для начала, Дикс, ты и я, мы прошвырнемся в лондонскую сетку и нароем немного данных. Ты в игре?
— Хочешь сказать, у меня есть выбор, пацан?
6
— Хочешь попасть в рай, — посоветовал ему Флэтлайн, когда Кейс объяснил ситуацию, — загляни в Копенгаген, на границы университетской секции.
Голос диктовал ему координаты, пока он набивал их.
Они нашли свой рай, "пиратский рай", на взлохмаченной границе низкозащищенной академической подсети. При первом взгляде это напоминало граффити, которые студенты-операторы иногда оставляют на пересечениях линий решетки, призрачные каракули цветного света, которые мерцали на запутанных границах дюжины искусствоведческих факультетов.
— Там, — сказал Флэтлайн, — который голубой. Различаешь? Это код доступа для "Белл Европа". Свежак. «Белл» скоро заявится сюда и прочтет все послания, и поменяет все коды, которые здесь засветились. Детишки стянут новые завтра.
Кейс набил последовательность входа в "Белл Европа" и переключился в режим стандартного телефонного кода. С помощью Флэтлайна он подсоединился к лондонской базе данных, которая, по словам Молли, принадлежала Армитажу.
— Здесь, — сказал голос, — Я сделаю это для тебя.
Флэтлайн начал зачитывать серии цифр, Кейс набирал их на деке, пытаясь поймать паузы, которые конструкт использовал для индикации периодов времени. Это получилось с третьей попытки.
— Делов-то, — сказал Флэтлайн. — Вообще никакого льда.
— Просканируй это говно, — сказал Кейс «Хосаке». — Фильтруй данные биографии владельца.
Нейроэлектронные каракули рая исчезли, сменившись простым ромбом белого света.
— В базе содержатся в основном видеозаписи послевоенных трибуналов, — сказал далекий голос «Хосаки». — Центральный персонаж — полковник Уиллис Корто.
