Дэвид Джонсон - Робокоп III. Буллит
Он мельком взглянул на вошедшего, указал рукой на кресло и снова принялся за чтение.
Флат молча сел, положил руки на подлокотники кресла и принялся терпеливо ждать.
Несколько минут спустя Джонсон подписал несколько документов, отодвинул бумаги, наклонился вперед и улыбнулся шефу службы безопасности:
— Рад тебя видеть, Флат. Как твои дела? — доброжелательно спросил он.
— Да так, ничего особенного… Завтра получите мой отчет, — ответил тот.
— Флат, через час состоится экстренное совещание у президента корпорации «Оу-Си-Пи» Блэка, — хмуро выдавил Джонсон.
— Я готов, — ответил Флат. Они встали и вышли из кабинета.
Лицо Джонсона было озабоченным. Он не любил экстренных совещаний у Блэка и сейчас чувствовал, что ничего хорошего эта встреча ему не принесет.
Они сели в машину и через несколько минут подъезжали к зданию корпорации.
Перед входом стояло несколько жителей города, которые пришли сюда в поисках защиты своих прав и с надеждой на улучшение положения.
Агенты полиции в штатском, поставленные перед входом, спрашивали посетителей о цели прихода и разъясняли затем, что с подобными просьбами им следует обращаться в сенат, а не в корпорацию, ибо эти просьбы относятся к разряду тех, которые не подлежат рассмотрению в корпорации.
Более рьяных искателей справедливости ожидали аресты…
Пройдя по лабиринтам коридоров, Джонсон и Флат вошли в кабинет президента корпорации Блэка.
Кабинет был огромный, а мебели мало: полукруглый стол, вокруг него — стулья, экран видеотелефона, дисплей, компьютер.
В кабинете уже сидело несколько человек.
Они прошли, сели и посмотрели на сидевшего во главе стола короля корпорации.
Блэк был шикарно одет. На нем был белый костюм, ботинки из оленьей кожи. На запястье красовался массивный золотой браслет. Толстое лице Блэка было с надменно-брезгливым выражением, присущим только тем, кто обладает богатством и властью.
Безжалостный повелитель. Ему было не больше сорока. Смуглое лицо, злые сверкающие глаза…
Блэк важно кивнул, постучал сигаретой о край стола и не спеша поднес ее ко рту. Со всех сторон к нему потянулись зажигалки. Он выбрал одну, не поднимая глаз, снова кивнул и глубоко затянулся.
Зазвонил видеотелефон.
Блэк ждал этого звонка. Он нажал кнопку, надел наушники. На экране появилось лицо президента Всемирной компании Конамицу. Он что-то долго говорил Блэку по-японски. Блэк внимательно слушал перевод.
— Мистер Конамицу, — заговорил наконец Блэк. — Я понимаю, что у нас есть определенные проблемы, но я даю вам слово джентльмена: все, что в человеческих силах, будет сделано для выполнения нашей программы.
Морщинистое лицо Конамицу чуть тронула сдержанная, легкая улыбка.
Президенту Всемирной компании исполнилось шестьдесят пять лет. Он был маленьким и тщедушным, а его морщинистое лицо цветом походило на старый пергамент, но быстрые черные глаза глядели по-юношески пронзительно.
Обладая невероятной амбициозностью, он все еще надеялся сесть когда-нибудь в сенаторское кресло. Свою карьеру в компании он начал простым служащим, но выгоду из этого сумел извлечь огромную. В награду за особые услуги, оказанные во время войны, ему для началa поручили пост администратора в управлении. Сейчас, когда он стал главой, его компания процветала.
Блэк выключил видеотелефон. Экран погас.
— Господа! — обратился Блэк к присутствующим. — Вы, конечно, понимаете, что у нашей корпорации сейчас переходный период. Это является результатом происходящих событий.
Наш председатель, я говорю о бывшем председателе, если вы помните, был одержим одной-единственной мечтой — он хотел построить Дельта-Сити.
Блэк сделал паузу, подошел к другому экрану и нажал кнопку. На экране высветился макет предполагаемого города.
Инспектор Джонсон громко зааплодировал, вскочив с места.
Его никто не поддержал.
— Ни к чему это, Джонсон, — оборвал его Блэк. Джонсон смутился, сел.
— Величайший город Детройт был избран местом строительства Дельта-Сити. Но, как оказалось, появилась одна маленькая проблема — детройтцы устроили военную зону на улицах, они сопротивляются.
— Сэр… — Джонсон запнулся. — Сопротивление сломлено. За исключением совершенно незначительных, слабых и мелких групп сопротивления…
— Ах, маленьких групп сопротивления?! — голос Блэка перешел на визг. — Джонсон! Так почему же вы до сих пор никак не можете справиться с ними, а?
Блэк трясся от гнева. Он наклонился вперед и спросил:
— А что скажете вы, Флат? Вы возглавляете службу безопасности, но куда уходят средства, которых вы с каждым годом требуете все больше и больше?
— Видите ли, сэр, — начал медленно Флат. — Я хотел бы заверить вас, что этой проблемой занимаюсь лично я сам.
— Вот именно лично, повторяю — лично!
Джонсон и Флат сидели, опустив головы.
— Господа! — обратился Блэк ко всем присутствующим. — Выселение жителей из района Кадиллак-Хайц становится проблемой. А когда передо мной встает проблема, я делаю одно из двух — или разрешаю ее, или ликвидирую. И, заметьте, не трачу ни на то, ни на другое много времени и денег. Если я не могу использовать вверенных мне людей, они становятся ненужными мне, и я их ликвидирую.
Он обвел глазами присутствующих. Перед ним сидели властелины большого бизнеса. Блэк злорадно усмехнулся при виде растерянно уставившихся на него со всех сторон лиц.
— Надеюсь, я выражаюсь более, чем ясно? Если вы не сможете справиться с этими незначительными группками сопротивления, я справлюсь с вами. Вы не просто потеряете надежного компаньона, а вылетите из корпорации к чертовой матери!
Глаза его сузились, голос стал ледяным. Он ткнул большим пальцем в сторону двери. Присутствующее тихо, по одному покинули кабинет.
Остался только шеф реабилитационной группы Пол Магдэгар.
— А если я не хочу, чтобы в моей команде работал робот? — спросил он.
— У нас осталось четыре дня, Магдэгар! — закричал Блэк. — Район Кадиллак-Хайц должен быть очищен в пятницу к полуночи, иначе нам… иначе наша компания разорится, развалится!
Магдэгар поднял ладони вверх.
— Хорошо, мы договорились, — сказал он. — Я выполню свое обещание.
Он резко повернулся и пошел к двери, но вдруг остановился:
— Кстати. Если вы только что поняли, что граница между большим бизнесом и войной столь обильно поливается кровью, то я не понимаю, как вы могли достигнуть такого высокого поста в вашей компании.
Он скрылся за дверью.
* * *Льюис толкнула входную дверь полицейского участка, медленно прошла по длинному коридору и наконец оказалась в дежурной части.
— Ну как, все в порядке? — спросил сержант Гриттен, темнокожий здоровяк, попивая горячий кофе из маленькой чашечки.
— Да, хорошо попарились.
— А где же твой дружок?
— Мэрфи?
— Ну-да.
— В операционной… То есть, он в лаборатории, — поправилась Льюис, — на обследовании.
— Что, досталось ему?
— Да уж.
— Кофе хочешь?
— Нет, спасибо.
Сержант Гриттен подошел поближе к Льюис и негромко сказал:
— Я слышал, что твоим дружком начальство не очень довольно.
— Это еще почему?
— Говорят, совестливый очень, — широко улыбнулся Гриттен.
— Не шути.
— А я и не шучу. Не знаю, чем он там думает, микросхемами или мозгами, но он становится уж больно справедливым, понимаешь?
— Понимаю. Ну и что?
— Лично я против этого ничего не имею.
— Спасибо.
— Но начальство считает, что он со своим повышенным чувством справедливости однажды может направить оружие не в ту сторону. А ты понимаешь, какой огневой мощью мы его обеспечили?!
— Но если возникло такое опасение, значит появилось и подозрение, что мы заслуживаем такой участи. Ведь так? Или я не права?
— Ну, по мне, так все мы страшные грешники.
Лицо сержанта приняло такой мученический вид, будто ему пришла пора расплачиваться за все свои грехи. Он тяжело вздохнул и сделал большой глоток кофе.
— Ты, кажется, хотел предложить мне кофе? — неожиданно сменила тему разговора Льюис.
— Да.
— Тогда предложи еще раз, если можно.
— С удовольствием.
Льюис опустилась в жесткое кресло за длинным столом, заваленным различным бумагами.
Она снова вспомнила о Мэрфи. Нет, не о роботе-полицейском, а о своем бывшем напарнике сержанте Мэрфи.
У него тоже было обостренное чувство справедливости.
Как-то вечером после дежурства, переодевшись, они зашли немного отдохнуть в небольшой уютный бар. Такие минуты выпадали у них довольно редко. Было необычайно приятно сидеть за столиком, ни о чем не думать и потягивать через соломинку холодный коктейль.
