Андрей Васильев - . Акула пера в мире Файролла-9 Право выбора
— Странный город — красавчик поправил безукоризненный прямой пробор — В Лондоне такого не бывает.
— Так это не Англия, это Россия — к слову вплел я цитату из старинной песни — Привыкайте, иначе вам будет очень сложно здесь выжить. Да, вот еще. С Викой, моей женой, наверняка поехали телохранители и это люди Азова. Это так, вам для справки.
— Я услышал вас — Эдвард протянул мне свою камнеподобную ладонь — Рад, что вы идете на контакт.
Вот же нехристь. 'Идете на контакт', слово-то какое подобрал.
— Вот моя карточка, здесь телефонный номер — протянул он мне кусочек картона с буквами и цифрами — Он включен всегда.
— А у меня еще часы есть — я показал ему золотой браслет маяка — Они не простые…
— Осведомлен — от кивка головы на ней ни одна волосинка не шелохнулась. На клей он прическу посадил, что ли, гад такой? Илья Палыч! Вернись, а?
— Ну и ладно. Я к себе и без двадцати два жду ваших людей — все, нет моих сил больше с ним общаться и тем самым развивать в себе комплекс неполноценности.
— Рад знакомству — еще одно пожатие каменной десницы и он, раскланявшись с входящей в приемную Елизой Валбетовной покинул помещение.
— Мужчина — посмотрела ему в след Елиза и тем самым вбила последний гвоздь в основание моей нелюбви к новому безопаснику. Ну да, может быть и мелко, может, даже комплексы. Но вот такой я человек. По крайней мере, я хотя бы человек.
И вот еще интересно — а почему мне про этого парня с обложки Валяев ничего не сказал? Не захотел или просто сам ничего еще не знает?
Ребята-техники закончили установку новой нейрованны и ждали меня. Я в нее залез и повертелся, приспосабливаясь к новому ложу.
— Ну как? — горделиво спросил Дмитрий — Удобно?
— Поди знай — с сомнением ответил ему я — Пока не полежишь в ней часов восемь — не поймешь.
— Ну, тело всяко меньше будет затекать — заверил меня добрый человек — Ручаюсь, проверено на личном опыте. С наступающим вас!
Что до вечеринки — конечно же мы опоздали, надо было выезжать в час. Да пока я еще купил ребятам кое-какие мелкие сувениры в сувенирной лавке 'Радеона' — нельзя без подарков. Пусть даже они пустяшные, но это очень важно, люди должны знать, что они помнят. Но и на этом время было потеряно тоже.
В машине мне пришла в голову совсем уж скверная мысль — Вика! Ей-то что я дарить буду, а? Кабы не пробки и не новая охрана, можно было бы попробовать уломать водилу у ювелирного какого-нибудь остановиться, но, увы, люди Эдварда взялись за дело рьяно. Мою тушку прикрывали со всех сторон и очень качественно. Ни злоумышленнику ко мне не подобраться, ни мне самому в сторону не вильнуть.
У входа в наши помещения отиралось несколько человек, чьи лица были мне знакомы — это были люди Азова.
— Вы можете оставить пост — подошел к ним старший из моего сопровождения, это я понял из того, что именнно он отдавал команды остальным, распределяя их местонахождение — кому у входа в машинах сидеть, кому с нами идти.
— Основания? — один из тех, кто привез сюда Вику изучил документ, который старший ему предъявил.
— Позвоните в главный офис, вам все объяснят — спокойно посоветовал старший — Но с сегодняшнего дня охрана объектов переходит в наше ведение.
Мммм, вон оно что. Так мы 'объекты'. Отрадно, что для меня наконец нашлось подходящее название. Ладно, вы сами разбирайтесь со своими полномочиями, а я хочу выпить. Оставив представителей двух разных команд сверлить друг друга ледяными взглядами, я подошел к дверям кабинета.
— Все, звоню ему в последний раз и садимся — услышал я голос Вики, отметив, что слышимость-то ого-го какая, надо будет это запомнить.
— Верно-верно — к моему величайшему удивлению ее поддержала Шелестова — Вон, водка уже отпотевает!
Надо же, на алкогольной ниве они находят общий язык? Воистину, вот где подлинный 'коннектинг пипл'.
Телефон завибрировал у меня в руке, и я ответил на звонок, открывая дверь.
— Разливай. Сказали же тебе — отпотевает водочка-то!
Глава пятая о застолье, шутках и хоровом пении
Надо же, впервые вижу сразу всех своих подчиненных в сборе. Всегда ведь кто-то да отсутствовал, а здесь прямо праздник души какой-то.
— Общий привет — помахал я рукой своим коллегам — Соскучились по папке?
Гомон, раздавшийся в ответ, меня, по правде, немного растрогал. Радуются, ждали — вон бутылки даже не распечатаны и салаты не покоцаны.
— А почему без бороды? — выделился из общей гаммы голос Шелестовой — И без дрына в руках? И без красного халатика с перламутровыми пуговицами? Ну, я так не играю! Налейте мне водки, что ли, пропал вечер…
— Ко мне этот вопрос тоже относится, про 'соскучились'? — по обыкновению флегматично поинтересовался у меня Петрович, сидящий в уголке — Я просто тебя созерцаю большую часть своей жизни и по этой причине затрудняюсь ответить тебе честно. Особенно если вспомнить, в какие неприятности ты меня время от времени втравливал.
— В какие, в какие? — оживилась Шелестова, выглядящая если не прекрасно, то близко к этому. Впрочем, она была из той породы женщни, которыя и в драном мешке будут смотреться как королевы — Поподробнее?
— В разные — Петрович, похоже, был тут единственным представителем мужского пола, кто не таращился на Елену без вожделения и не прикидывал свои шансы. Впрочем, был еще Жилин, который сидел в уголке и пил из огромной кружки кофе — Вот, помню, когда нам было лет по семнадцать, затащил он меня на день рождения какой-то своей знакомой, а у меня в тот день был жуткий насморк…
— Петрович, ты выбрал не лучшую историю — перебил я его — Нашел, о чем поведать народу перед пьянкой? Совесть имей!
Ничего криминального тогда не случилось, и скрывать мне было особо нечего. Просто у Петровича была аллергия на чеснок, сильная, неизлечимая, выражающаяся в том, что желудок его вовсе не принимал. Он мне про это много раз рассказывал, обходя, впрочем, тот момент, как именно его желудок реагирует на раздражители. Я ж не знал, что он избавляется от попавшего в него аллергена, так скажем, орально… Вот и полил кусок курицы чесночным соусом, когда Вадька отвернулся, а с учетом того, что у него был сильнейший насморк, он ничего и не почуял. Реакция его организма оказалась моментальной, да ещё как назло и именниница сидела напротив него…
Что примечательно — Петрович на меня тогда даже не злился и кулаками махать не полез. Вот такой у него был характер. Только назвал меня 'долбоящером' и рукой махнул. Но так я ведь не нарочно? Я ж не знал…
Но для грядушего праздника эта история явно не подходила.
— Потом расскажешь — требовательно заявила Шелестова, достала невесть откуда кружевной платочек и завязала на нем узелок — Люблю пакостные истории.
Нет, правда, откуда она его вынула? В том платье, которое туго облегало ее безукоризненную фигуру, не то что карманов быть не могло, на него и материи-то пошло всего-ничего!
— Борода — дело такое — со знанием дела сообщил всем Стройников — Ее и отпустить недолго. Главное — что пришел наш главный редактор.
— И теперь мы можем выпить и закусить! — радостно поддержал его Самошников — А то кишка кишке стучит по башке!
— О редакторах — встрепенулась Вика — Надо же пойти Мамонта поздравить! Как не крути — он тут все-таки старший, в издательстве. Мы хоть и государство в государстве, но есть какие-то рамки, которые надо соблюдать.
Ну, по сути она права. Причем я как-то о нем и не вспомнил даже в этом контексте. В былые времена мы ему на подарки скидывались, а относили их наши старушки-веселушки, их хлебом не корми, дай начальство ублажить. Впрочем, кроме них это никого особо и не интересовало, что же до меня, то в последние дни перед Новым годом я как правило либо по службе мотался, либо в спортивной редакции сидел. А то и в рекламном отделе, если на личном фронте не складывалось — там всегда можно было найти одинокую девушку на новогоднюю ночь.
— Так, а чем поздравлять-то? — спросил у Вики я — Надо же было что-то купить? Нет, у меня есть где-то в столе забавный брелок фаллической формы, мне его одна… Знакомая, в общем, с Гаити привезла, но он мне может за такой подарок и череп проломить.
— А то я об этом не подумала — уничижительно заявила она и достала из-под своего стола блестящий подарочный пакет — Все готово. Пошли, не тяни.
— Эй-эй — возмущенно встала на моем пути Шелестова — А наши подарки? Я, конечно, понимаю — там руководство, его надо чествовать в первую очередь, и Мамонт этот дядька лютый, что уж там, видела я его. Но кто вам дороже, шеф — седовласый пьющий главред, которого вы видите раз в сто лет, или молодые и красивые мы, так сказать, ваша надежда и опора. Я требую внимания к себе!
Ноздри у Елены раздувались, волосы растрепались, грудь ходила ходуном. Валькирия…
