2048. Все детали - Мерси Шелли
И пятна цветов вдоль берега, розовые и белые вперемежку.
«Каким хочешь, таким и будешь».
Это вышло само собой. Он даже не думал, как это будет в деталях – как округлится тело, как выпустит по бокам жёсткие чашелистики, как они закрутят его, тормозя падение… Он лишь вызвал в себе ощущение, с которым жил в том огненном танце – и с удивлением обнаружил новую форму. Новую, но знакомую. Словно то, что ждало внутри, не лежало всё это время мёртвым грузом, а продолжало расти и зреть. И наконец созрело, как последний куплет недопетой когда-то песни —
танцуй со мной до тех детей, что просят их родить
и поцелуями свяжи разорванную нить
и снова свей родной шатёр на пепле, на крови
танцуй со мною до конца любви
Он взорвался с лёгким хлопком, выстрелив из себя тысячи семян, когда до воды оставалось не более метра. И в последней вспышке сознания даже успел почувствовать, как его семена ложатся на воду – мягко, словно он и не падал с небес, а всего лишь перекатился во сне на холодный край подушки.
ЛОГ 17 (БАСС)
Да что же она делает, Баг её зарази!
Ещё миг назад тихое, убаюкивающее мурлыканье казалось Бассу самым приятным звуком на свете. Но едва он положил голову на подушку, как звук стал нарастать, превращаясь в тягучие органные переливы Бетховена. После очередного грохочущего аккорда Басс вскочил с кровати – и сообразил наконец, что шум в голове издаёт его собственный коммут.
«Марек, – пронеслось в голове. – Уже небось рвёт и мечет икру от нетерпения». Но искин, уже определивший звонящего, высветил другое имя.
– Привет, Шон.
– Ага, привет… Как ты там, Бастер?
– В смысле?
– У меня сегодня Нгомбо выступает, так это… может, придёшь?
– Я же говорил, Шон. Дела у меня.
– А-а, ну хорошо… – Шон замялся, словно отказ Басса нарушил какие-то планы. – Я тут это, хотел спросить… Сегодня приходил один парень, Эдди, на Параллели живёт.
– Бывший окулист?
– Точно. Он теперь оптическим искусством занимается, очень деловой такой. Спрашивал насчёт моей витрины. Знаешь, у меня тут на стекле какие-то ноги вырезаны… И я так припоминаю, что это как-то с тобой связано.
Ну вот, опять. Басс набрал воздуху и медленно выдохнул. Чтобы не выругаться. Шон опять переборщил со своей любимой амнестической терапией. И ведь никак не объяснишь ему, что если стирать все неприятные эпизоды из памяти…
– Это не я сделал, Шон. К тебе приходили парни, увлекающиеся художественной резьбой. Предлагали оформить твоё заведение. Ты был восхищён их искусством, но от нового дизайна пока отказался. А я просто случайно проходил мимо. И любезно подсказал им другого клиента.
– Ах да, точно. Зурабы. А ты не знаешь, где теперь эти… авторы произведения?
– Рубилы, Шон. На кладбище они теперь. Несчастный случай на дороге. Все сразу. Большая трагедия для всего просвещённого человечества.
– Даже так… А имён ты не помнишь?
– Ты что, собираешься витрину подписать?
– Ну, вообще-то Эдди как раз интересовался, не анонимное ли это творчество. Говорит, анонимное особенно ценится.
– В таком случае, тебе повезло. Это были очень скромные парни. Настоящие художники. Никаких имён, они мне так и сказали.
– Так ты думаешь, я могу продать эти стеклянные ноги Эду? Тем более, через дыру дует, я собирался новое стекло поставить.
– Само собой, Шон. У тебя же свой друидский стиль, зачем смешивать?
– Ага. Вот и я так подумал. Спасибо, Бастер. Может, это… зайдёшь Нгомбо послушать? Он сегодня обещал кардиоке устроить. Девочки из добреля очень просили дать им самим исполнить что-нибудь сердечное, и он собирается сразу шесть кардиодрамов подключить, все желающие могут попробовать.
– Дела у меня, Шон. Извини.
– Да ладно, чего там. Привет твоей… ну, девушке.
– А ты не увлекайся искусственным мемортом. Такая частая зачистка памяти до добра не доведёт.
– Брось, Бастер. У меня всё хорошо.
Шон отключился.
«А ведь у него и вправду всё хорошо», – подумал Басс. Получалось, что он сам только что создал Шону приятное воспоминание взамен стёртого невроза. Вроде бы спонтанно. Но с другой стороны, сразу вспомнилось, что все прочие знакомые Шона всегда поступали именно так. Удобно, что и говорить.
Только тут Басс заметил, что сидит в темноте. И что ещё более странно, в тишине. Пробка в вечерний час пик всегда будила его перед очередной ночной вылазкой. А теперь – ни кукареканья, ни соловьёв…
Он бросил взгляд в сторону окна. На подоконнике как ни в чём не бывало сидела лисица.
Но разве он не сделал с ней то, что собирался сделать по возвращении из нетро? Разве не проверил настройки искина, скачанные из «Евангелия от Лилит»? И не подобрался потом к спящему зверьку с этой маленькой курточкой-ошейником? И не видел своими глазами, как гибкие лямки ловко обхватили тело лисицы? Разве не слышал, как недовольное тявканье из-под кровати сменилось мурлыканьем, означающим, что искин нашёл общий язык с новым хозяином?
Басс заглянул под кровать. Искин валялся в углу, растопырив лямки.
– Интересно, чем ты его вырубила? – пробормотал Басс. – Мурлыкала в резонанс, что ли?
Он вытянул искин из-под кровати. Никаких видимых следов взлома… если не считать запаха и мокроты, стекающей на пол.
– Не только вырубила, но и замочила, – констатировал Басс. – Надо же. А в рекламе говорили, что их тестируют на самых стервозных манекенах.
Но к разочарованию примешивалась изрядная доля профессионального интереса. И даже злорадства. Снова это вчерашнее чувство сходства с собственной ситуацией. Лисица не хотела быть пассивной «биологической компонентой», вроде тех птичьих мозгов, что встраивают в системы навигации кибов.
Подобные достижения прогресса особенно нравились матери Басса. Как-то раз она даже пошутила, что в Старой Европе можно было различать страны по гадким биоргам, которых сбиваешь на дорогах. А на новых, мол, континентах всё так чисто, разве что кибы везде по-разному сигналят: где-то в моде соловьиный свист, где-то кукареканье.
Уже тогда, в детстве, эти сравнения вызывали у Басса невесёлые мысли. Фантастические звери из сказок, разрезанные на части и засунутые в машины… Сейчас он даже чувствовал облегчение оттого, что лисица не дала проделать с ней то же самое.
Если бы только в этом дурацком сочувствии была какая-то польза… Сочувствием искин Саймона не взломаешь. И дистанционно управляемого биорга уже не удастся использовать.
Время поджимало. Басс поднялся в купол, по пути перебирая в памяти свой арсенал. Со взломом искина особых проблем не должно быть. «Алеф» – это, конечно, не «тэт», но и его слабые места известны. К тому же есть новая модель «швейцарской руки». И что самое главное, свежие батарейки.
Теперь насчёт крыс… Он вынул из стеллажа комбинезон-невидимку и скептически осмотрел его. На первый взгляд одёжка,
