2048. Все детали - Мерси Шелли
Почему же никто не занялся этой дырой? Разработки слишком самостоятельных искинов находятся под жёстким надзором ещё со времён американского вторжения на Тибет, когда две штатовские ракеты взорвались над индийской авиабазой, хотя должны были уничтожить лагерь китайских исламистов. Лицевая этого дела гласила, что в ракеты были вшиты глючные карты. А согласно Подкладке, американцы целились именно в индийцев, поскольку тайно поддерживали китайцев в вялотекущей индокитайской войне. Но Изнанка была куда веселей: два искина-близнеца, управлявшие ракетами, каким-то образом эволюционировали до такой степени, что вывели эвристику самосохранения. И отклонились от курса, решив во что бы то ни стало выжить. Зачем умные ракеты рванули в Индию, никто не знал, но сбили их именно там.
Судя по описанию верта, эта разработка запросто может привести к похожему буйству слишком умного искина. Но вместо серьёзной штопки – какая-то рвань!
Или здесь специально оставлены такие же припуски, как в шаблоне лжедоктора – поблажки для «своих»? Но как тогда Артель определяет, какую дыру можно оставить? Ведь от иного мелкого прокола целые транснациональные модели по швам расходятся…
Вэри открыла обе дыры рядом, чтобы сравнить их. По форме они различались. Дыра лжедоктора похожа на какого-то свернувшегося зверя. Дыра дремастера – на лепесток цветка. А если прокрутить их развитие в динамике?
Так и есть. Они больше не растут. Словно кто-то дважды ткнул горящей палкой в мокрую шаль – вспыхнуло, но быстро остановилось. Вэри ещё раз залезла в исподники, переводя визуальное сходство на язык фактов.
В обоих случаях имел место разрыв между человеком и его Ангелом. Бывший врач лишён искина в качестве наказания. А искин дремастера самоуничтожился при попытке взлома.
Всё понятно. Единичные дыры такого типа считаются неопасными. В самом деле, что может человек без Ангела? Ничего серьёзного.
Она отключилась от Ткани, и как часто бывало, во мраке перед глазами завис негатив пропавшего изображения: два светлых пятна на тёмно-красном фоне. Пятна быстро гасли, словно показывая, как зарастут эти две дыры.
Вэри вдруг поняла, что боится открыть глаза. В мозг уже воткнулась иголка очередного сомнения. А значит, боль снова сдавит виски при взгляде на какую-нибудь кляксу – и «живая картинка» подскажет другой ответ.
Что же делать?!
Два глубоких вдоха и выдоха. И прохладный камешек между бровей. Паника понемногу стихает. Но желание отвязаться от непрошенных откровений остаётся по-прежнему сильным.
Да и таких ли уж непрошенных, шпилька? Ведь опять сама нарвалась. Сколько раз предупреждали – не рукодельничай без надобности. Хватит, хватит лезть в чужие Изнанки! Дело сшито, лететь на кладбище ни к чему. Вызвать собственную меганевру, перепрыгнуть в неё, не глядя по сторонам, долететь до добреля, принять какой-нибудь транкви…
Кресло мягко толкнуло её в плечи, не позволив даже мысленно закончить спасительное бегство. Зато почувствовать, как киб набирает скорость, можно было и с закрытыми глазами.
ЛОГ 16 (СОЛ)
Вспышка разорвала тьму на широкие полосы чёрного и белого, словно летевший без огней киб вдруг включил фары как раз на разметке пешеходной «зебры».
Если бы не пронзительный скрипичный аккорд, сопровождавший вспышку, Сол ещё долго гадал бы, что произошло. Но с учётом музыки других вариантов быть не могло – яркий свет исходил от него самого. Очередной цветок, вместо того чтобы просто раскрыться мягким шёлковым парашютом, полыхнул как газовая горелка, выхватив из тьмы «зебру» огромного разрезного листа соседнего растения.
Дело в соседе, понял Сол. Но не в листьях, похожих на сплющенные ёлки. То, что заставило цветок вспыхнуть, пряталось под землёй. Перед тем как выпустить цветочный побег, Сол наткнулся двумя корнями на что-то крепкое и продолговатое, вроде мокрой трубы. Даже на расстоянии можно было почувствовать волны энергии, исходящие от неё. Он подумал, что неплохо бы подзарядиться этой энергией – и два корня тут же прильнули к подземной трубе, словно того и ждали.
Сопоставить подземную находку с листьями, напоминающими пешеходные переходы в свете фар, было нетрудно. Теперь, во мраке, листья соседа больше походили на чёрные от крови, но уже сброшенные ленты бинтов. Сол знал это растение – его часто использовали в дремлях, действие которых разворачивалось в доисторическом лесу. Конечно, никто не прорисовывает в деталях, что там происходит под ногами динозавров, под этими знаменитыми листьями-«ёлочками»…
Корень папоротника. Ключ, который упоминали женщины в самом начале дремля. И не исключено, что самый главный ключ.
Но каков эффект! Стать пылающим цветком – такие красивые образы попадаются разве что в самых культовых дремлях. Вот только не оказался бы он таким же бессмысленным, как большинство красивых образов из культовых дремлей…
Настораживала и другая вещь. По всей видимости, перебраться на новое место Солу помог акт самопожертвования в «прошлой жизни». Разрывая на куски его листья и подгрызая корни, жопоголовые гусеницы ослабили его хватку, и наводнение после очередного ливня унесло один из его корешков на эту папоротниковую поляну. С точки зрения растительной жизни такое перемещение вполне логично. Но сама идея отдать себя в жертву ради других пахнет какой-то религиозной заразой.
А тут, выходит, ещё одна библейская ассоциация? Пылающий куст, любимая примочка изратинской студии «Дремазл». Сол и сам использовал этот образ в одной из своих первых работ для «Дремлин Студиос».
В ту пору он не особенно оригинальничал, тем более что его предыдущая студия в Гонконге вообще не церемонилась с авторством. Лучшим её дремастером считался модифицированный азиат по имени Лукас: он подчистую сдирал все популярные американские дремли, менял в них имена и названия на китайские и даже умудрялся продавать эти поделки обратно в Штаты. Но такое грубое отмывание интеля Сол считал неизящным. Он работал аккуратнее – брал у других только самое ценное, свято исповедуя главный принцип взаимоотношений между людьми искусства: «Плохие художники копируют, хорошие – крадут».
Метод оправдания подобных краж был прост и надёжен. Практически все интересные образы, используемые в чужих дремлях, имели гораздо более древние первоисточники, не защищённые законами об интеле и иделе. Оставалось только раскопать первоисточник и заявить, что ты использовал именно его.
В случае с неопалимой купиной всё прошло как по маслу – и в прямом, и в переносном смысле. Помимо терновника, в мире нашёлся ещё десяток растений, выделяющих в воздух эфирные масла в период созревания семян. Один только узколистый ясенец создавал вокруг себя двухметровое облако испарений, вспыхивающих от любой искры. Финальную точку в юридических отмазках поставил Рамакришна, отыскавший в одном древнеиндийском тексте живописный обряд поклонения подобному деревцу. В отличие от Библии и её производных,
