Клиффорд Саймак - Волшебный квартет
А если оксенфордский клирик, изучив манускрипт, объявит его подделкой, фальшивкой, грубой и жестокой шуткой?! Данкен крепко зажмурился и помотал головой. Об этом не следует даже думать! Сейчас, как никогда, необходима вера. Без веры здесь ровным счетом ничего не добиться.
Юноша улегся и закутался в одеяло, продолжая прислушиваться к одолевавшим его мыслям. Он не был ярым приверженцем Церкви и все же принадлежал к ней, ибо без малого сорок поколений предков Данкена были христианами — ревностными и не слишком, но христианами. Из века в век Стэндиши несли дозор, отражая нападки и насмешки язычников. Такое наследие требовало определенных поступков. И вот появилась возможность, которой не имел никто из предков; возможность на деле заступиться за Христа. Данкен понял вдруг с необыкновенной ясностью, что не сможет нарушить неписаную клятву, что не повернет обратно. Нет, он пойдет дальше, ибо вера, пускай она до смешного слаба, проникла ему в плоть и кровь, сделалась неотъемлемой частицей его души.
Глава 10
Наутро Шнырки в церкви не оказалось. Поиски ни к чему не привели, ожидание тоже не принесло результатов, и в итоге отряд двинулся в путь без гоблина. Впереди бежал Крошка, за ним шагал Конрад, далее следовали Красотка и отшельник Эндрю, а Данкен с Дэниелом замыкали шествие.
— Слава Богу, что его нет,— ворчал Эндрю, разумея Шнырки.— Я же говорил, ему нельзя доверять. Таков весь Малый Народец. Они переменчивы, как погода.
— Если бы он отправился с нами,— ответил Данкен,— мы бы не спускали с него глаз.
— Ну конечно, милорд. Однако, уверяю вас, этот пронырливый бесенок сумеет улизнуть от кого угодно. И потом, как бы вы поступили с остальными?
— Какими остальными?
— Со всеми прочими гоблинами, гномами, баньши, троллями, людоедами и так далее.
— Послушать вас, так тут их видимо-невидимо.
— Так оно и есть, милорд, и добра они не замышляют. Они ненавидят нас.
— Помнится, Шнырки сказал, что Злыдни ненавистны им больше нашего.
— На вашем месте,— заявил отшельник, — я не стал бы полагаться на его слова. Доверяться гоблину поистине неразумно.
— Тем не менее, когда Шнырки рассуждал о наиболее безопасной дороге, вы не возражали ему и не пытались поправлять.
— Здесь он был прав,— буркнул Эндрю.— Не знаю, как насчет безопасности, там поглядим, но уж легче дороги не найти, это точно.
Путь пролегал по лесистому оврагу. Ручеек, начинавшийся от родника близ пещеры Эндрю, весело журчал в зарослях кустарника. Постепенно овраг перешел в лощину, в которой, судя по всему, не так давно побывали Злыдни: плодовые деревья были срублены под корень, землю устилали спелые колосья, которые некому было убирать,— из немногочисленных крестьянских домишек некоторые выгорели дотла, от других сохранились разве что почерневшие от копоти печи.
Призрак не показывался; впрочем, несколько раз Данкену казалось, он различает некую тень среди деревьев на гребне холма.
— Вы не видели Призрака? — проворчал отшельник.— Кому, скажите на милость, под силу понять привидение?
Он сердито стукнул посохом по земле; похоже, ему приходилось несладко.
— Почему бы вам не вернуться? — предложил Данкен.
— Я вызвался сам,— пробормотал Эндрю.— Если я отступлюсь сейчас, иной возможности постоять за Господа мне уже не представится.
— Ну как хотите,— проговорил Данкен.
В полдень они устроили короткий привал, чтобы немного отдохнуть и перекусить.
— Почему вы идете пешком, милорд? — полюбопытствовал Эндрю.— Лично я, будь у меня лошадь, не стал бы утруждать нош.
— Я сяду на коня, когда придет время.
— То есть?
— Когда надо будет сражаться. Дэниел — боевой конь. Он обучен сражаться сам по себе и вместе со всадником.
Эндрю буркнул что-то себе под нос. Походило на то, что сегодня его раздражает буквально все.
— Слишком тихо,— сказал Конрад.— Мне это не нравится.
— Радовался бы лучше, а не беспокоился,— ввернул Эндрю.
— Крошка наверняка предупредит нас в случае опасности,— заметил Данкен.
— Они знают, что мы здесь,— произнес Конрад, ударяя дубинкой о землю.— Знают и поджидают.
Передохнув, маленький отряд продолжил путь. Данкен неожиданно про себя осознал, что тревога, терзавшая его с утра, мало-помалу сходит на нет. Несмотря на следы пожарищ и отсутствие живых существ, лощина, которая становилась все шире, навевала мир и покой. Данкен мысленно выругался и настороженно огляделся по сторонам, однако мгновение спустя вновь погрузился в размышления. В конце концов, мелькнуло у него в голове, впереди бежит Крошка, который, случись что, немедленно даст знать.
В те моменты, когда возвращался к действительности, Данкен подметил за собой одну странность: он посматривал не столько на окрестные холмы, сколько на небо. Ему потребовалась пара минут, чтобы сообразить, что он выискивает взглядом Диану и ее грифона. Куда она подевалась и, что гораздо важнее, почему убежала? Да и вообще, кто она такая? Будь у него побольше времени, он бы постарался узнать, что к чему, пристал бы к ней с расспросами. Диковинней всего ее интерес к Вульферту, чародею, что скончался столетие назад, чья гробница поросла серо-голубым лишайником. Вероятно, Диану интересует не сам Вульферт, а его медальон. Прах Вульферта ей ни к чему. Может, стоит повнимательнее изучить безделушку? Вдруг ему откроется какой-нибудь секрет? Нет, надеяться на это просто смешно. Как там выразился Эндрю — «дьявольское изобретение»? Что ж, как раз в его духе. Так или иначе, он, Данкен Стэндиш, в изобретениях не разбирается. Такими способностями могут похвастаться лишь отдельные мудрецы.
Задумавшись, Данкен налетел на круп Красотки. Он вздрогнул, отступил назад; Красотка покосилась на него и внезапно лягнула в колено. Она играла, а потому удар вышел несильным. Данкен осмотрелся и увидел, что все остановились и глядят на старуху, что ковыляла навстречу им, жалобно причитая и отмахиваясь от Крошки, который шагал следом.
— Молодец! — громко похвалил собаку Конрад.
Остальные молча ждали. Старуха, подойдя поближе, плюхнулась на землю и поплотнее закуталась в свои обноски. Она выглядела сущей ведьмой: крючковатый нос, из которого торчали похожие на паучьи лапки волоски, щетина на подбородке, щербатый рот, седые, ниспадавшие на глаза космы.
— Уберите пса! — взвизгнула она.— Я вам что, корова, чтобы посылать за мной собаку? Правда, он вел себя как джентльмен, не стал кусать мое бедное тело. Но спросите у него, зачем он выгнал меня из дома — мерзкое, доложу я вам, местечко — и привел сюда? Мне не нравится, когда со мной так обращаются. Имей я хотя бы крупицу силы, я бы испепелила его. Но сила покинула меня. К тому же они забрали все, что у меня было: совиную кровь, мозги нетопыря, глаза тритонов, кожу лягушки, пепел костра, на котором сожгли колдунью, зуб собаки, что укусила священника...
— Погоди, матушка,— перебил Данкен.— Кто забрал у тебя твое богатство?
— Злыдни, кто же еще,— отозвалась старуха,— Они ободрали меня как липку, они насмехались надо мной. Да-да, насмехались. А потом выкинули меня из дому и подожгли мою хибарку!
— Тебе повезло,— буркнул Эндрю.— Скажи спасибо, что тебя не повесили или не толкнули в огонь.
— Мерзавцы! — Старуха с отвращением сплюнула на землю.— Негодяи! Подумать только, мы с ними чуть ли не родня. Они попрекали меня, честное слово, попрекали. Говорили, что я недостойна болтаться на веревке или гореть в огне.
— Так радуйся,— хмыкнул Эндрю.— Попреки попреками, но ты уцелела, хотя могла погибнуть.
— Сколько лет я положила на то, чтобы завоевать дурную славу,— причитала старуха,— сколько сил! Я изучала каббалу и практиковалась — день за днем, ночь за ночью. Я добывала снадобья, без которых нет настоящей ведьмы, копалась на кладбищах, рылась в могилах...
— Ты и впрямь изрядно старалась,— заметил Конрад.
— Верно, паренек, ох как верно. Таких ведьм, как я, еще поискать. Ну да, я была злой. Какая ж это ведьма, если она добрая? Так что я была злой, но честной,— Старуха посмотрела на Данкена.— А теперь, сэр, коль вам не терпится испробовать на мне свой меч...
— Я не собирался делать ничего подобного,— возразил Данкен.— С какой стати мне казнить честную ведьму?
— Ну так чего мне ждать? Раз уж я здесь, чего мне ждать?
— Во-первых, мы накормим тебя,— отозвался Данкен,— разумеется, если ты хочешь есть. Мне кажется, хочешь. Честная ведьма, для которой настали тяжелые времена, вправе рассчитывать на угощение.
— Милорд, вы пожалеете о своем поступке,— предостерег отшельник.— Те, кто знается с ведьмами, заражаются от них злом.
— Вы разве не слышали? — справился Данкен.— Она сказала, что утратила все свои принадлежности. Какая же она после этого ведьма?
Крошка уселся рядом со старухой и внимательно разглядывал ее с таким видом, как будто считал своей собственностью.
