Клиффорд Саймак - Волшебный квартет
— Не скажу, что мне нравится,— пробурчал Конрад.
— Держитесь левого края болота,— продолжал Шнырки.— Вдоль него тянутся холмы, у подножия которых достаточно сухо.
— А если нас загонят в болото, что тогда? — спросил Конрад.
— Болотом они на вас не пойдут,— заверил гоблин.— Болото непроходимо, а холмы такие крутые, что на них ни взобраться, ни спуститься.
— А как насчет драконов, гарпий и прочих летающих тварей?
— Их не так уж много,— ответил Шнырки, пожимая плечами.— Вы наверняка справитесь. С боков вас никто не обойдет, то есть нападения можно ожидать только спереди либо сзади.
— Да, утешил, нечего сказать,— хмыкнул Данкен.— Скажи мне, мастер гоблин, а нет ли другой дороги?
— Как не быть, есть,— отозвался Шнырки,— Гораздо длиннее и неудобнее: сплошные подъемы и спуски. Запросто можно сбиться с пути.
— Однако эта дорога опасна.
— Ну и что? Зато Злыдни вряд ли ожидают, что вы изберете ее. Если будете идти ночами и хорошенько прятаться...
Данкен покачал головой.
— Тут нет безопасных мест,— заявил гоблин.— Тут Пустошь, и этим все сказано.
— А ты сам пошел бы той же дорогой? — спросил Конрад.
— Опасности меня не пугают,— с гордостью произнес Шнырки.— Я иду с вами. Рисковать — так вместе.
— Упаси Господи,— пробормотал Данкен.— Отшельник, призрак, гоблин — ну и компания подбирается!
— Вы можете доверять мне.
— Посмотрим,— проговорил Данкен.
— Полоска сухой земли между болотом и холмами выведет нас к лощине, протяженность которой каких-нибудь пять миль.
— Ловушка,— буркнул Конрад.— Вы как хотите, а я чую ловушку.
— Миновав лощину, мы окажемся на другой стороне гряды холмов, на равнине. Там стоит замок.
— Я пойду рядом с тобой,— сказал Конрад.— Если ты заведешь нас в западню, я перережу тебе горло.
Гоблин пожал плечами.
— Пожимай, пожимай.— По всей видимости, Конрад вовсе не шутил.— Может, перерезать сразу?
Шнырки в отчаянии отшвырнул перо. По пергаменту расплылись чернильные кляксы.
— Признаться, я не совсем понимаю тебя,— заметил Данкен.— Сначала ты предложил нарисовать карту, потом вызвался идти вместе с нами. К чему было упоминать о карте? Чего ты темнишь?
— Сперва у меня не возникало желания присоединиться к вам,— ответил гоблин,— Но когда вы поставили под сомнение мою искренность, я решил, что мне надо идти хотя бы затем, чтобы научить вас, кому следует верить, а кому нет.
— Мы ищем истину, а не веру,— заявил Конрад.
— Одно неразлучно с другим,— отозвался Шнырки.
— Ну ладно,— вздохнул Данкен,— Будь добр, продолжай. Ты сказал, на равнине стоит замок.
— Стоит, вернее, потихоньку рассыпается, того и гляди, рухнет окончательно. От него так и разит дряхлостью. Не вздумайте приближаться к нему и уж тем более заходить за стены. Там обитает зло — не то, которому служат Злыдни, но не менее страшное.
— Помяните мои слова,— перебил отшельник,— он не успокоится, пока нас всех не прикончат. Не верьте ему, милорд!
— Решайте сами,— сказал гоблин.— Я рассказал все, что знаю. Вот и помогай после этого людям. В общем, утром, если соберетесь идти, найдете меня здесь.
Он соскочил со стола и вышел из придела.
В залу осторожно, чуть ли не на цыпочках, прокрался Крошка. Он подобрался к Конраду и устроился у его ног. Снаружи доносилось конское ржание — то звал хозяина Дэниел.
— Итак? — спросил Эндрю.
— Не знаю,— произнес Данкен.— Надо как следует поразмыслить. Так или иначе, тут нам оставаться нельзя,— Он повернулся к Конраду,— Ты меня удивил. Мне казалось, ты не усомнишься ни в едином словечке гоблина, ведь дома у тебя сплошь и рядом находились среди Малого Народца друзья и приятели. Только вчера ты сокрушался, что мы никого не видим, и на тебе, пожалуйста!
— Вы правы, милорд,— отозвался Конрад,— У меня и впрямь много друзей среди Малого Народца. Однако этого гоблина нужно было испытать.
— И потому ты пригрозил перерезать ему глотку?
— Ну да, чтобы он понял.
— Каково же твое мнение?
— Сдается мне, милорд, мы можем доверять Шнырки. Я всего лишь хотел, чтобы до него дошло: шутить мы не намерены. Понимаете, они все невесть до чего проказливые! Хлебом не корми, дай только подшутить, даже над друзьями. Ну вот, я и припугнул его, чтобы он не выкинул какого-нибудь коленца.
— Обстоятельства и без того как будто не располагают к проказам.
— Вы ошибаетесь, милорд,— проговорил Эндрю.— Малый Народец не умеет обходиться без шуточек, порой весьма жестоких. Я тоже послежу за Шнырки. Если он улизнет от Конрада, я размозжу ему голову своим посохом.
Глава 9
Да, мелькнула у Данкена мысль, там, в церкви, он ничуть не преувеличивал. Дольше оставаться здесь никак нельзя. Они попусту теряют время, а это сейчас — непозволительная роскошь.
Данкен сидел, прижавшись спиной к стене пещеры, накинув на ноги плотное одеяло. У входа в пещеру лежал Крошка, снаружи притоптывал копытом Дэниел, возле которого, судя по звукам, вертелась Красотка. В углу, перемежая храп могучей отрыжкой, развалился Конрад. Отшельник Эндрю на своем тюфяке зябко кутался в одеяло и что-то бормотал во сне. Призрак исчез без следа.
Разумеется, подумалось Данкену, они с Конрадом могут вернуться в Стэндиш-Хаус, и никто их ни в чем не упрекнет. Первоначально предполагалось, что маленький отряд, передвигаясь быстро и неслышно, сумеет проскользнуть незамеченным через Пустошь. Ныне же подобный исход представлялся невозможным, ибо обстановка в корне изменилась. Впрочем, нужно смотреть правде в глаза: затея была обречена на провал с самого начала. Вдобавок еще столкновение с безволосыми... Интересно, а не насторожила ли Злыдней погоня, устроенная Гарольдом Потрошителем? И что сталось с Гарольдом и его головорезами? Если они кончили плохо, это ничуть не удивительно: какова жизнь, таков и конец.
Все не так, продолжал размышлять Данкен, все пошло наперекосяк. Неожиданно он сообразил, что в числе поводов для снедавшего его беспокойства не последний — добровольцы, что вызвались идти в Оксенфорд. Ладно, с Призраком худо-бедно можно было примириться, но вот отшельник... Старый назойливый болван и к тому же редкостный трус. Уверяет, что жаждет стать ратником Господа, и тут с ним не поспоришь, но зачем же надоедать другим? Правда, надо отдать ему должное, пока он не слишком навязчив, во всяком случае не путается под ногами. Ну вот как быть с ним? Сказать, что его не берут? Что он не годится? И это после того, как они две ночи подряд пользовались его радушием? Может быть, сказал себе Данкен, все наладится само собой? Десять против одного, отшельник передумает, заявит в последний момент, что не может, в силу весьма серьезных причин, покинуть свою келью. Бог с ним, а как поступить с гоблином? Пожалуй, полагаться на Шнырки все-таки не стоит, хотя он вроде бы и заслуживает доверия. Ну ничего, Конрад присмотрит за ним. Шнырки, похоже, испугался Конрада, и правильно сделал: тот ни капельки не шутил, угрожая перерезать ему горло. Конрад вообще не умеет шутить.
Так как же быть? Идти вперед или повернуть обратно? Оправдаться будет несложно. В конце концов, никто не обязывал их соваться в самое пекло, лезть напролом, невзирая на опасности. Однако ставки необычайно высоки. Очень важно, чтобы манускрипт попал в руки мудрого клирика в Оксенфорде; а если они повернут обратно, епископ Уайз, по всей вероятности, уже никогда не увидит текста. Помнится, его милость говорил, что ученый старец стоит одной ногой в могиле.
Внезапно Данкену на память пришли другие слова архиепископа, сказанные им в тот далекий вечер в библиотеке Стэндиш-Хауса: «Свет гаснет, гаснет по всей Европе. По-моему, мы погружаемся в первобытную тьму». Разумеется, его милость иногда склонен к пустословию, однако он далеко не глупец. И если он заявил, что свет гаснет, вполне возможно, так оно и происходит в действительности и мир исподтишка окутывает тьма, что довлела над ним на заре времен.
Архиепископ не сказал впрямую, что подтверждение подлинности манускрипта поможет отогнать мрак, тем не менее он как будто подразумевал это. Если будет наверняка доказано, что два тысячелетия назад по земле ходил человек по имени Иисус, произносивший те самые слова, какие ему приписываются, умерший той самой смертью, какая изображена в Писании, тогда Церковь обретет дополнительное могущество. А укрепившись, она встанет на пути тьмы, о которой рассуждал его милость. Святая Церковь, оплот в море хаоса, единственное на протяжении почти двух тысяч лет хранилище мудрости и благочестия, источник надежды для тех, кто отчаялся в своих упованиях.
А если оксенфордский клирик, изучив манускрипт, объявит его подделкой, фальшивкой, грубой и жестокой шуткой?! Данкен крепко зажмурился и помотал головой. Об этом не следует даже думать! Сейчас, как никогда, необходима вера. Без веры здесь ровным счетом ничего не добиться.
