Иван Тропов - Опаленная колыбель
– И что же это за причина? – Дымок говорит запальчиво.
Да и мне не верится, что такую явную глупость можно чем-то оправдать. Добивать надо императора, и быстрее, пока он в себя не пришел!
– Все довольно просто. Если Конфедерация расправится с императором, нужно будет что-то делать и с имперскими городами. Уничтожить простых имперцев конфедералы не могут. Во-первых, они слишком гуманны для этого. Во-вторых, рядовые имперцы в самом деле не виноваты в действиях императора. Но хоть они и не виноваты, а просто снять с них ошейники и предоставить их самим себе Конфедерация не может. Имперцы не знают ничего, кроме ошейниковой вертикали власти. Как они смогут жить без ошейников?… У них тут же восстановится старая система. В том или ином виде, с другим императором или с несколькими удельными князьями – называйте как хотите, сути это не меняет. Фактически же у них восстановится прежний режим. И это хорошо, если прежний. Скорее всего, раздробленные города имперцев будут куда более агрессивны… Оставлять их самих по себе опасно. Но и ассимилировать их в себя Конфедерация тоже не может.
– Это почему же? – Дымок бурчит.
– Боюсь, Дима, это скорее народ Империи ассимилирует конфедералов, в два счета перемолов их демократические привычки. Имперцы десятилетиями жили в рабстве… Вы же встречались с императором? Наверно, знакомы с его взглядами? Хотя он любит прятать ложь за витиеватыми словесными кружевами и редко когда говорит честно, но в одном он прав. Изменить рабскую сущность человека невозможно. Превратить либерала в раба – запросто, но раба в либерала – невозможно. Рабство ближе к варварству, это куда более жесткая система. Скатиться в рабство можно за считанные годы, а вот быстро вернуться обратно к демократии – на это нужны десятилетия. Тем более, что большинство имперцев живут в рабстве уже далеко не первое поколение… Если Конфедерация попытается ассимилировать имперцев, она погрязнет в имперских традициях. Хорошо, если не скатится в рабство. Но в любом случае, это будет уже не прежняя, пусть и дико-демократическая, но все-таки демократическая Конфедерация.
– И президенты городов боятся этого? – Дымок хмурится. – Поэтому они решили оставить Империю непобежденной?
– Да, – Фейнман кивает. – Они не хотят сталкиваться с неразрешимой задачей. Невозможно улучшить жизнь имперцев – и вместе с этим сохранить Конфедерацию в ее сегодняшнем виде. А пока у власти в Империи император, этой проблемы вроде как и нет… Президенты боятся победить императора.
– Ричард, неужели вы согласны с советом президентов Конфедерации?… – Дымок своим ушам поверить не может. – Но через несколько месяцев император восстановит паритет, и просто завоюет Конфедерацию! И тогда по Конфедерации будут гулять не отдельные привычки имперцев, а императорские воротнички верности! Неужели это будет лучше?!
– Нет, – Фейнман вздыхает. – Конечно же, нет. Я согласен с вами, Дима. Но переубедить совет президентов я не смогу. Поймите, Дима. В человеческом обществе действуют свои законы. И эти законы неумолимы совершенно так же, как любой из простых физических законов. Бороться против них невозможно. Все равно, что плевать против ветра…
– Но нельзя же ничего не делать! – Дымок возмущается.
– Почему же, можно… – Фейнман говорит и на часы задумчиво косится.
Дымок снова дара речи лишился.
– Если вы опасаетесь, что император восстановит свое влияние, то можете не беспокоиться, – Фейнман говорит. – С императором расправятся и без наших с вами усилий.
– Это как же?… – Дымок удивленно хмурится. – Торговцы? Но они не смогут расправиться с императором. Большая часть роботы Хоккайдо погибла в Северной Америке. А ждать, пока их численность восстановится… Имперская армия восстановится гораздо раньше.
– Нет, Дима, торговцы здесь не при чем. Императора уничтожат сами же конфедералы.
– Но совет президентов… – Дымок начинает.
– Нет, – Фейнман его прерывает. – Совет президентов свой выбор сделал. Этот выбор не оптимален, и они за это поплатятся.
– Но если не они, то кто? – Дымок недоумевает.
– Если угодно, сработает предохранительный механизм, демпфирующий глупости дикой демократии, – Фейнман говорит мрачно. – Не все высшие чиновники заботятся только о сиюминутной выгоде и ближайших перевыборах. Вы забыли военных, Дима. Пока президенты западных городов Конфедерации готовились наперегонки бежать к императору и капитулировать, их военные не сидели сложа руки. У меня нет точной информации – у лунной колонии вообще нет агентурной сети на земле, это, если угодно, не наш метод… Но, насколько позволяют ориентироваться радиоперехваты, сделанные на наших телескопах… Собственно, и без радиотелескопов об этом не так уж трудно догадаться…
– Военный переворот? – Дымок угадывает.
– Да.
– Но… подождите, – Дымок головой мотает, не поймет что-то никак. – Военные готовили переворот до того, как мы расправились с Дядюшкой и почти победили императора, так? Они готовили переворот, когда Конфедерация трещала по швам, и заговор военных можно понять… Но станут ли они устраивать переворот сейчас, когда опасность отступила и отодвинулась на несколько месяцев?…
– Вы, Дима, оцениваете ситуацию достаточно трезво, – Фейнман грустно улыбается. – Кроме того, вы целиком владеете информацией о происходящем. А поставьте себя на место военных. На них за несколько часов обрушилось море новой информации, во многом противоречивой. Они ведь не знали ни про ловушку Дядюшки, ни про готовившийся удар из Хоккайдо… Сейчас они утеряли не только контроль над ситуацией, но даже толком не понимают, что происходит. А учитывая присущую военным всех времен и народов склонность реагировать с на любую неожиданную ситуацию с некоторым запозданием… Впрочем, сейчас это окажется лишь на пользу Конфедерации. Они будут действовать по заранее заготовленному плану.
– Значит, ждешь переворота, Ричард? – Стокер говорит.
– Да. Переворот может случиться с минуты на минуту.
– Но… Но это же диктатура! – Дымок бормочет. – Никакой демократии… Это немногим лучше ошейников императора… Как вы можете так спокойно об этом говорить?!
– Сейчас здесь будет править не разум, а психология, – Фейнман пожимает плечами. – А бороться с законами природы невозможно.
– Но их можно использовать в своих целях! – Дымок вскидывается.
– Можно, – Фейнман говорит мирно. – Но прежде, чем их использовать, эти законы надо изучить и найти механизмы управления ими.
Затих Дымок. Надолго.
– А вы еще не научились? – наконец тихо спрашивает.
– Мы кое-что сделали, – Фейнман так же тихо отвечает. – Но работы еще очень много. Хотите помочь нам в этом, Дима?
Дымок только глазами хлопает.
Тут Фейнман его под самые жабры поддел. Он ведь о полете в лунную колонию мечтал, еще когда мы из Москвы сбегали! Или еще раньше?… Что там император говорил по этому поводу? Он ведь не дурак, особенно в таких делах… Ладно, теперь-то уж что… В любом случае, сейчас-то Дымок только о лунной колонии и мечтает. Только из гордости еще не начал в гости напрашиваться… А теперь Фейнман его сам приглашает! И навсегда!
Крючок нехилый. Да еще с какой наживкой… Не просто так Фейнман про свое любимое социомоделирование заговорил. Заразил он Дымка этим, похоже. Дымок ведь любую загадку и нерешенную проблему как личный вызов воспринимает…
Уставился Дымок на Фейнмана, и молчит.
– Кстати, господа! – Фейнман нас глазами обводит. – Я собираюсь покинуть Конфедерацию в самое ближайшее время. И вам тоже не рекомендую здесь задерживаться.
– В смысле, выметаться отсюда пошустрее? – говорю. – Вы что, серьезно это все, про переворот?
И в этот раз план Дымка без «но» не обошелся?…
Или это не из-за Дымка уже? Многовато это, даже для братишки… Может, эти «но» – не его решений беда, а свойство мира? Вселенная так устроена, что справился с одной проблемой – ожидай следующей?
– Да. Если без красивых слов, то отсюда надо убираться, – Фейнман говорит серьезно. – Риск переворота слишком велик.
– Но вам-то чего бояться? – говорю. – Вы же и ваша лунная колония эту Конфедерацию и создавали, и сто лет с ней нянчились…
– Польщен, весьма польщен такой оценкой моей деятельности, – Фейнман усмехается. – Но вы, видимо, плохо представляете себе психологию бюрократов от военных. Я буду арестован как советник свергнутого Янга, предателя интересов Конфедерации. Стокер – как враг Конфедерации, добывший симы для императора, что едва не вызвало распад Конфедерации. Вы, Серж, как шпион и пособник императора, нанесший ущерб дюжине боевых флаеров Конфедерации. Анна…
Тут Фейнман на Анну покосился и лоб себе трет, словно задумался о чем-то. Но потом головой мотает, словно какую-то мысль отгоняет, и усмехается.
– Анна – как шпионка враждебного Иркутска, входящего теперь в Империю. Дима… ох, на Дмитрия столько всего навешают, что приговор даже военного трибунала растянется на несколько часов.
