Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга

— Все как всегда.

— Но не стоит сбрасывать со счетов еще одну причину, имя которой — Агамемнон. Это честолюбивый человек, чьи амбиции можно сравнить только с амбициями Александра Македонского. Великая мечта этого умного и властолюбивого правителя — гигантская империя Пелопидов, или, если пожелаете, Атридов, которую он жаждет построить. С такой точки зрения Троя — это последний шаг к объединению ахейских народов, после которого перед ними может лечь весь мир.

— Но он не лег.

— Потому что Троя оказалась крепким орешком. Троянцы не желали склонить головы перед Микенами. А несогласные должны быть уничтожены, ведь великие империи строятся именно по этому принципу. Но Агамемнон потратил слишком много времени и сил на наказание непокорных, и его великая завоевательная война захлебнулась после взятия Илиона.

— Великие планы разбились о Трою.

— Если бы Троя пала в течение первого года войны, вполне возможно, что Александру Македонскому нечего было бы завоевывать. На момент начала Македонским военной кампании его армия по численности чуть ли не вдвое уступала силам, собранным сынами Атрея.

— Итак, основные предпосылки Троянской войны — жажда богатства и власти.

— Да, если говорить о предпосылках исторических. Но поскольку вам предстоит жить и работать в том времени, вы должны быть осведомлены также и о предпосылках мифологических, ведь именно они были известны воинам, идущим на смерть под стенами Трои. Первой мифологической предпосылкой падения города было оскорбление богов. Один из царей Трои, Лаомедонт, договорился с двумя богами, Посейдоном и Аполлоном, что они обнесут его город стеной, которой нет равных, по тем временам, разумеется. Когда работа была выполнена, Лаомедонт, возгордившись тем фактом, что стену вокруг его города строили сами боги, отказался платить им и выгнал вон, попрощавшись весьма нелицеприятными высказываниями. Боги обидчивы, но обидчивы по-разному. Считается, что Аполлон простил гордыню троянского царя, по крайней мере, он слыл покровителем города и во время войны принимал участие в его обороне. Но глава греческого пантеона Зевс не простил такого оскорбления, ибо воспринял его как выпад против власти Олимпа, и падение Трои стало лишь вопросом времени.

— Илион должен быть разрушен.

— Некоторое время спустя состоялся свадебный пир родителей Ахилла, смертного героя Пелея и его жены нереиды Фетиды. Пир был важным событием в светской жизни, и на него были приглашены все значительные боги и герои того времени. Но тот, кто составлял список гостей, не включил в него Эриду, богиню раздора, очевидно стараясь избежать любых конфликтов во время празднества, и Эриду это несколько уязвило.

— Бойся оскорбленных женщин.

— Эриде удалось проникнуть на торжество, и она бросила прямо под ноги танцующим золотое яблоко, на котором было написано лишь одно слово: «прекраснейшей». Или два: «самой красивой». Но суть от этого все равно не меняется. Естественно, сразу разгорелся спор. Первыми из турнира выбыли смертные красавицы, которые не могли тягаться красотой с вечно молодыми богинями, затем остались три основных претендентки: Гера — жена Зевса, Афина — дочь Зевса и Афродита… э… сводная сестра Зевса. Соответственно, они попросили рассудить их спор своего великого родственника. Но Зевс был не дурак. Он прекрасно понимал, что, выбирая одну из них, обидит двух других, и он переложил ответственность на Париса, сына царя Трои Приама.

— Я называю это — «подставить».

— Да. Зевс знал, что проигравшие богини придут в ярость, и подстроил ситуацию таким образом, чтобы ярость обрушилась на неугодный ему город. Богини явились перед Парисом, и он не смог выбрать из них прекраснейшую. Тогда в ход пошли взятки. Гера предлагала Парису власть над всей Азией, Афина обещала сделать его самым мудрым из живущих и принести ему военную славу, а Афродита пообещала ему любовь самой прекрасной женщины на земле. Парис был молод, глуп и любвеобилен, потому он выбрал дар Афродиты и вручил яблоко раздора именно ей. Соответственно, предсказуемые Гера с Афиной тут же пришли в ярость и удалились строить козни против ставшей ненавистной им Трои.

— О, эти женщины, — сказал я. — Из-за одного человека обрекли на гибель целый город.

— Такие уж нравы. Но тут вышел небольшой конфуз. Парис очень быстро выяснил, что самая красивая женщина в мире, Елена — дочь Зевса и Леды, полубогиня, вылупившаяся из яйца, так как ее папа занимался любовью с ее мамой в образе лебедя (хотел бы я на это посмотреть), — уже занята. Она была замужем за Менелаем, правителем Спарты. Но приз есть приз, и он должен быть вручен. Парис отправился в Спарту якобы с посольством и при помощи Афродиты выкрал Елену у законного супруга. Мимоходом он прихватил и кое-что из золотишка. Узнав об этом, Менелай пришел в неописуемую ярость и тут же бросился, но не в погоню, как поступил бы на его месте любой здравомыслящий человек, а в Микены, жаловаться своему старшему брату, отчего Агамемнон пришел в столь же неописуемый восторг. Он правил всей Грецией, и лишь Троя не присягала ему на верность, поэтому старший Атрид имел на этот город большой зуб. И все последнее время он искал лишь приемлемый повод, чтобы начать войну. Ситуация была идеальной для Агамемнона.

Дело в том, что, когда земной отец Елены (рога которому наставил сам Зевс), прежний правитель Спарты Тиндарей хотел выдать Елену замуж, свататься собралась чуть ли не вся Эллада и в зятья ему набивались правители могущественных городов. Положение дел было весьма взрывоопасным, ибо оскорбленные цари не менее мстительны, чем богини, и выбор одного из них опять же мог оскорбить других. А Спарта, скажем прямо, была не таким уж большим городом, и разъяренные аргосцы или микенцы могли запросто сровнять ее с землей. Не желая умирать раньше времени, Тиндарей обратился за помощью к хитроумному Одиссею, и тот придумал следующее. Чтобы избежать кровопролития, он потребовал у всех женихов еще до оглашения выбора Елены поклясться, что, на кого бы ее выбор ни пал, остальные не будут пытаться его убить и даже придут на помощь, если с ним или с его семьей что-нибудь случится. Поскольку все присутствующие были прославленными героями и могучими царями, они легко дали такую клятву, потому что каждый полагал, что выбор падет именно на него. Елена выбрала Менелая, и, хотя многие были недовольны таким исходом сватовства, бойни не случилось. Согласно данной клятве теперь, когда Елену похитили, вся Греция должна была выступить на стороне Менелая. Это так сыграло на руку Агамемнону, что я начинаю задумываться, а не подстроили ли похищение Елены сами братья Атриды. Но Гомер об этом умалчивает, посему о том следует умолчать и вам, буде такой разговор зайдет в тринадцатом веке до нашей эры. На данный момент греки с той стороны туннеля как раз занимаются сбором войск, а троянцы поспешно готовятся к обороне города. Троянская война вот-вот начнется.

— Ладно, — сказал я. — Все эти теории мне понятны. Что вы хотите конкретно от меня? Что я должен сделать в прошлом?

— Для начала вы должны сделать кое-что в настоящем. Например, выучить древнегреческий язык.

— Посредством старого доброго гипноза, я надеюсь? Староват я для того, чтобы корпеть над учебниками.

— Именно при помощи гипноза, не волнуйтесь. После трех сеансов вы будете общаться на древнегреческом лучше самого Гомера. Потом вы должны пройти начальную подготовку по обращению с оружием того времени. Как бы там ни сложилось, вы отправляетесь в зону военных действий и должны уметь постоять за себя.

— Так я отправлюсь под Трою? Я думал, сфера ваших интересов лежит в окрестностях Олимпа.

— Отправлять вас туда было бы не слишком разумно. Мы не можем вести там съемку, и, если с вами там что-нибудь случится, мы не узнаем, что произошло, и не сможем вам помочь. Вы отправитесь под Трою вместе с ахейским войском и будете наблюдать за событиями. Человеческий глаз всегда заметит то, что обойдет своим вниманием камера.

— Но ведь, насколько я понял, главным образом вас интересует вопрос с греческими богами.

— Верно. Согласно Гомеру, боги постоянно вмешивались в военные действия вокруг Трои, и встретить их на поле битвы или около него куда как менее рискованно, чем пытаться проникнуть в закрытую для нас область.

— А что будет, если я их действительно найду?

— Вы поколеблете систему моего мировоззрения.

— А в более глобальном смысле?

— Не знаю. Я не верю в богов, и у легенды должно быть какое-то логическое объяснение. Может быть, не научное, но хотя бы логическое. Возможно, жителями Олимпа считались люди, обладающие паранормальными способностями.

— Вы сами в это верите?

— Дайте мне факты, и я поверю во все что угодно.