Владимир Шигин - Всадник рассвета
Кто бы знал, как нам не хотелось драться в тот вечер, но уж больно нагл и дерзок был незваный гость. Первый наскок наглецов мы отбили шутя. Я прокричал на весь зал, чтобы все покинули его. Собравшиеся не заставили себя упрашивать и ломанулись во все тяжкие, благо их никто не держал. Спустя пару минут зал опустел. В нем остались лишь дружки Финея с ним во главе, мы, да еще возмущенная Кассиопея с перепуганной Андромедой.
— Ну вот, пришел ваш смертный час, вонючие чужеземцы! — расхохотался нам в лицо Финей и прибавил к этому еще несколько непечатных выражений относительно всех наших родственников.
К его ругательствам я отнесся достаточно спокойно, однако мои друзья взъярились не на шутку.
— Как? Как он назвал мою бабушку? — мигом протрезвел Геракл.
— А как ты назвал моего дедушку? — выхватил свой меч Вышата.
— Спокойно! — гаркнул я на них во все горло. — Не будем проливать кровь, но избавим этот несчастный город от еще одной напасти! Вы не против, царица?
Кассиопея резко кивнула.
— Это мы сейчас избавим всех от вашего гнусного присутствия! — закричал Финей. — Режь их всех, ребята, на мелкие куски!
Последняя его фраза повисла в воздухе, ибо к этому времени я уже высоко держал над собой голову горгоны Медузы, взиравшую своими мертвыми глазами на творимое вокруг нее безобразие. Засунув голову обратно в мешок, я обернулся к пораженной всем увиденным царице:
— Эти каменные столбы вам лучше всего поставить у храма Посейдона! Мне кажется, что такое приношение будет ему приятно и несколько уменьшит печаль бога по любимой рыбе!
В городе Кассиопеи мы задержались еще на несколько дней, которые были крайне необходимы для восстановления сил наших еще не полностью окрепших товарищей. Все это время я почти не видел Вакулу. Наш богатырь был так увлечен своим романом, что совершенно потерял голову.
— Это, кажется, уже настоящая любовь! — сказал мне как-то Вышата. — И здесь не помогут уже никакие ведьмины отвороты!
Наконец настал день и пришел час, когда нам надо было двигаться дальше. Мы долго прощались с гостеприимными горожанами. Снова был пир, прошедший уже без всяких осложнений, на котором Гераклу удалось все же спеть несколько своих новых песен, сорвав при этом вежливые аплодисменты, чему он был несказанно рад. Хуже всего было, разумеется, бедному Вакуле, который оставлял в этом забытом богами городе свою невесту, взяв, однако, с Андромеды слово, что она его обязательно дождется. Бедная Андромеда провожала нас до самой пристани, все никак не решаясь покинуть своего возлюбленного. Однако настал момент, когда ей все же пришлось проститься с Вакулой.
По совету Кассиопеи мы решили добраться до материковой Греции кораблем, что, по ее словам, было быстро и безопасно. На прощание она высказалась так туманно и неопределенно, что истинный смысл ее слов стал мне понятен гораздо позднее. Царица Эфиопии сказала следующее:
— Благодарю вас еще раз за избавление от подводного чудовища! Вы совершили великий подвиг, который мы никогда не забудем. Однако в мире существует еще немало зла. И я верю в то, что пройдет совсем немного времени и с вашей помощью мы избавим мир от страха!
— Это нам, мамаша, раз плюнуть! — бойко ответил за всех нас ее потенциальный зять.
Вместо ответа Кассиопея благодарно улыбнулась.
Честно говоря, после уже перенесенного нами шторма плыть по владениям Посейдона мне не слишком-то хотелось, но царица и Геракл заверили меня, что на сей раз штормов на нашем пути не предвидится. Происки Посейдона наверняка уже получили огласку на Олимпе, и бог океана сейчас, возможно, оправдывается перед Зевсом. Пока он отсутствует, море будет как зеркало. Надо лишь не терять драгоценного времени и поскорей отправляться в путь. Мы взошли на борт небольшого парусного судна. Кормщик со знанием дела послюнявил палец, определив направление ветра, затем поднял парус, и мы вышли в море. На берегу еще долго были видны две маленькие женские фигуры — Кассиопеи и ее дочери. Пока не исчезла последняя полоска земли, Вакула стоял на корме и безотрывно смотрел туда, где осталась его любимая. Чтобы не мешать его чувствам, мы деликатно отошли в сторонку, любуясь морем и волнами.
Расчет Кассиопеи оказался верен. Море было вполне спокойным, а легкий попутный ветер исправно наполнял парус нашего судна. Мы быстро пересекали столь небезопасное для нас водное пространство. Жизнь воистину богата самыми невероятными поворотами, а потому никто из нас даже не мог представить, с кем и с чем нам вскоре предстоит встретиться.
Глава тринадцатая
ВИЗИТ К МИНОТАВРУ
Морские плавания, как известно, помимо бурь, рифов и штормов, таят в себе еще немало неприятностей. Одной из них является дефицит пресной воды. Необходимость пополнить запасы пресной воды заставила меня принять решение завернуть на ближайший остров. Этим островом и стал появившийся вскоре на горизонте Крит.
Плыли мы медленно, так как наше судно попало в полосу полного штиля. В то время мореплаватели еще не освоили косых парусов и не умели пользоваться всей розой ветров, а потому плыли мы лишь с попутным ветром. Если все остальные воспринимали такое положение дел как должное, то меня оно сильно удручало. Но изменить что-либо в конструкции парусного вооружения, находясь в море, я не мог.
На подходе к Криту, кормщик доходчиво просветил нас относительно положения дел на острове. По его словам, в настоящее время Критом правил коварный и жестокий царь Минос, у которого была весьма премилая дочка по имени Ариадна. Минос имел в услужении великого ученого по имени Дедал. Дедал построил огромный Лабиринт. В Лабиринте обитало некое страшилище по кличке Минотавр, жравшее всех подряд. По воле Миноса, Минотавру свозили в жертву юношей и девушек со всех подвластных Криту земель, и тот глотал их всех без разбора.
Рассказ кормщика настроение нам, разумеется, нисколько не поднял.
— Какого лешего мы вообще премся на этот остров? — решительно возмутился Вышата. — Чую селезенкой, что уж мимо этого Минотавра нам не пройти! Зачем нам все это? Свое дело мы уже сделали, теперь надо поторапливаться обратно. Пора разобраться с Зевсом и возвращаться к войску, о котором мы уже столько времени не имеем никаких вестей. Может, пока мы тут шляемся по островам, его уже разгромили какие-нибудь злодеи!
В словах Вышаты был большой резон, ибо, на самом деле, не могли же мы вчетвером изничтожить все зло да земле. Но кормщик еще раз повторил, что свежей воды у нас не осталось, а впереди по курсу, кроме Крита, никаких островов в ближайшее время не предвидится, и мне пришлось согласиться с ним.
— Ничего страшного! — попытался я успокоить раздосадованного воеводу. — Ни в какие местные дела ввязываться не будем, только возьмем воды из ближайшей речки и снова в путь!
В ответ Вышата лишь недоверчиво помотал своей седовласой головой. Слушая нас, стоявший поодаль кормщик неопределенно усмехнулся в кулак. Итак, теперь мы плыли к Криту.
Огромный остров заполнял уже полгоризонта, упираясь своими скалами в высокое небо.
Едва мы подошли к Криту, как сразу же увидели на берегу множество воинов.
— Это властитель острова царь Минос устроил нам торжественную встречу! — радостно заметил наш кормщик.
— Хотелось бы верить! — пробасил Геракл, обвязывая потуже вокруг своего торса львиную шкуру.
Вид встречающих настораживал. Воины были облачены в боевые доспехи и, выставив вперед копья, весьма враждебно ждали нашего подхода к берегу. Вдалеке на горе виднелся большой дворец и множество домов, окружавших его. Это была столица Миноса город Кносс.
— Еще не поздно повернуть назад! — Вновь подошел ко мне Вышата. — Перебьемся как-нибудь и тухлой водой! По крайней мере, это несравненно лучше, чем самим превратиться в тухлятину!
Я оглянулся назад и с горечью обнаружил, что путь к отходу от берега нам преграждает целый флот. Не менее десятка быстроходных триер, выскочивших из-за ближайшего мыса, развернулись широким полумесяцем и как гигантской сетью оградили нас от открытого моря.
— Пожалуй, уже поздно! — ответил я опечаленному таким оборотом дела воеводе.
Из всех нас не потерял присутствия духа лишь один Геракл. Герой Эллады, напевая себе под нос, размеренными движениями полировал бархоткой свою дубину.
— Не вижу причин для радости! — зло одернул его Вышата.
— А я не вижу пока причин для печали! — мгновенно отозвался Геракл. — Впереди у меня, кажется, еще один подвиг, может, он будет самым великим!
— Помешался он на этих своих подвигах! — сплюнул Вышата, отходя. — На что они ему? Никак не пойму!
— В любом деле, а особенно в нашем, всегда нужен строгий учет. Как же меня будут славить потомки, когда не будут знать, когда и кого я побеждал! — назидательно высказался ему в спину Геракл, не прекращая своей подготовки к боевым действиям.
