Ксения Баштовая - Карты, деньги, две стрелы
— Что все это значит?!
— Ну вы ведь были женаты, ваша светлость? — хмыкнул я. — И должны знать, что… Сочувствую. Госпожа де Шасвар — теперь моя законная жена, и она вам, думаю, это с удовольствием подтвердит!
Застывший рядом единорог изумленно скосил на меня глаза:
— Капрал, но вы же не…
— Удавлю, — не переставая улыбаться, сквозь зубы прошипел я. — Сгинь. Быстро. Еще хоть слово…
Магистр, ойкнув, попятился в темноту храма. А я посмотрел на собравшихся:
— Вы опоздали. Священный обряд совершен.
— Ах вот как. — Черные брови великого кнеса сошлись на переносице. — Что ж… Пускай. Однако вам, господин Иассир, от этого союза будет мало выгоды! Я предупреждал, но вы меня не послушали. Валер! Ульрик! Внутрь! Найдите кнесну и приведите ко мне. Немедленно!
— Не понял?! — набычился я.
Кнес поднял голову:
— Даже если я не добьюсь признания этого брака недействительным, Матильду вы больше не увидите. Я не шутил, когда говорил вам вчера о западной границе. Да и в монастыри мужчин не допускают… Уйдите с дороги, капрал. Я забираю дочь.
— Только через мой труп, — мрачно заявил я. Ладонь вновь легла на рукоять Стража.
Правитель Шасвара легонько пожал плечами:
— Можно и так. Вдова — оно даже и лучше…
— Конрад! — не выдержал отец. — Ты бы хоть меня постеснялся! Он ведь все-таки мой сын!
— Твой сын знал, на что идет, — не поведя бровью, отозвался кнес. — И ты знал. И характер его знал. Запер бы под охрану — не пришлось бы сейчас…
— Ты свою запер, — перебил генерал. — И как, помогло?.. Ты мне друг, Конрад, но это уже переходит всякие границы. В конце концов Айден не убил твою дочь и не обесчестил. И если ты твердо намерен обнажить против него меч, сначала тебе придется иметь дело со мной!
— Шандор, не начинай…
— Это не я начал, — отрезал отец, демонстративно покидая строй. — Пусть я не одобряю поступок моего сына, но зарезать его в любом случае не позволю! И кстати, если ты забыл, большинство стоящих здесь бойцов — мои…
— Да пойми ты наконец, мне не нужна его жизнь! Мне нужна моя дочь!
Позади меня зашуршало платье. И тихий голос Матильды произнес:
— Нужна, папа? А зачем? Чтобы запереть меня в монастыре?..
Он не нашелся с ответом. А кнесна, воспользовавшись этим, шагнула на крыльцо и встала рядом со мной.
— Вам важнее уязвленная гордость? — сказала она, глядя в лицо родителю. — Что ж, тогда и дочери у вас не будет тоже! Руки на себя наложить мне никакой монастырь не помешает!
Фелан побледнел и издал какое-то невразумительное восклицание. Стоящая рядом с ним Альбиро впилась взглядом в лицо Матильды. Губы лаумки беззвучно зашевелились.
— Матильда, — дрогнул я, — не смей такое говорить! Ты смерти моей хочешь?!
— Это вы моей хотите, — проскрипел правитель Шасвара. — Причем оба. Хватит истерик! Ульрик, Валер, что застыли?! Вам был отдан приказ!
— Но, ваша светлость, генерал Ференци…
— Генерал Ференци получит то, что требовал. Капрала Иассира разоружить, связать и взять под стражу. Кнесну де Шасвар вернуть домой. Ваш прямой командир — я, а не генерал! Выполнять!
Они нехотя потянулись к поясам. Мой отец, выдернув меч из ножен, попятился к храму. А я бессильно сжал кулаки. Эти парни, как и все те, что пришли вместе с кнесом, должны выполнить приказ. А те, кого привел генерал, по первому же сигналу встанут на его защиту и, надо полагать, отпустят моих друзей. От Коди, положим, в бою толку мало, но Блэйр — один из лучших рукопашников в полку. И он мой друг. А на что способен Фелан, все уже видели. Если дойдет до столкновения, а до него дойдет с минуты на минуту, император трижды пожалеет о своем щедром даре несостоявшемуся капитану Иассиру. Но больше всех пожалею я.
Можно сколько угодно кричать про «труп», однако… Да, я люблю Матильду. И готов отдать за нее жизнь.
Но я не готов забрать чужую.
А ведь мне придется это сделать. И не только мне. Унгарцы без боя не сдаются. И что бы там Калнас Конрад ни обещал моему отцу… Я перевел взгляд на застывшего посреди двора кнеса. Брови сдвинуты, губы вытянуты ниткой, глаза мечут молнии, кулаки сжаты… Он-то уж точно не сдастся! Я это по Матильде знаю — она ведь плоть от плоти своего отца, и характер на самом деле у них схожий. Не сейчас, так потом Калнас Конрад возьмет реванш. И неизвестно, за кем останется последнее слово.
Ясно одно — нас никогда не оставят в покое. Мечи, магия — все бесполезно… Кто-то все равно пострадает. А я этого не хочу. Другой вопрос, что одного моего «не хочу» мало. Надо что-то делать. Вот только что? Если кнес никого и слушать не хочет?!
Я снова посмотрел на правителя Шасвара. Обернулся к Матильде… и слова застряли у меня в горле. Калнас Конрад был прав. Груб, но прав. Вспомнилось недавнее, собственное: «Какой кнес отдаст свою дочь замуж за милеза? Я бы, наверное, не отдал»… А ведь и правда не отдал бы. Деньги да титулы тут ни при чем. «Конрад уже обжегся однажды» — это были слова генерала Ференци. Но папа ошибся — не кнес обжегся, а его дочь. И сюда он пришел не за ней, а ради нее…
— Айден! — встревожилась Матильда. — Ты куда?!
— Хочу сравнять счет, — ответил я, спускаясь с крыльца.
Правитель Шасвара вздернул брови. А потом, подумав, кивнул своей охране — пропустите, мол. Те подчинились.
Шаг, еще шаг… И вот уже великий кнес стоит прямо передо мной. Светлые боги, только бы лицо сохранить! Про жизнь-то, понятно, я уж и не заикаюсь…
— Гляжу, вы благоразумно решили обойтись малой кровью? — усмехнулся отец Матильды.
— Можно сказать и так. — Я посмотрел ему в глаза. — И если вы так жаждете этой крови, вы ее получите, ваша светлость. На то вы и кнес. Но я сюда не за тем шел. И на дуэль вас вызывать не собираюсь. Как и ставить вам ультиматумы.
— А что же вам еще нужно?
— Чтобы ваша дочь была счастлива. Со мной или без меня, не важно. Потому что я люблю ее. И ведь вы ее тоже любите, ваша светлость. Я знаю.
Великий кнес досадливо поморщился:
— Если вы собираетесь давить на жалость…
— Зачем? И в мыслях не было. Просто… Я хотел извиниться. Во-первых, за то, что недавно устроил скандал в вашем доме, а во-вторых — за то, что обманул вас. Ваша дочь мне не жена, к сожалению. Эти кольца мы надели сами, без благословения храмовников. Они вообще краденые, и за это мне еще предстоит просить прощения у генерала Ференци. Который совсем недавно сказал мне одну очень важную вещь: «Ты пока не отец. И тебе не понять».
Правитель Шасвара озадаченно наморщил лоб, но ничего не сказал. А я собрался с духом и закончил:
— Вы имели полное право отказать мне в руке вашей дочери. И вы отказали — не потому, что я нищий, не потому, что моя репутация ни одной семье чести не сделает. А как раз потому, что вы любите Матильду. Возможно, даже сильнее, чем я. И всеми силами стараетесь защитить ее от жизни, которая, увы, порой очень больно бьет. Особенно по мишени вроде меня, заодно цепляя тех, кто со мной рядом. Вы не хотели для Матильды такого будущего. И мне нечего вам возразить, ваша светлость…
Я, опустив голову, стянул с пальца кольцо и протянул его несостоявшемуся тестю. Тот вздернул кустистые брови. Задумчиво посмотрел на золотой обод и крякнул:
— Значит, капитуляция? И что мне теперь с вами делать прикажете, господин унтер-офицер?
— Вам виднее. — Я пожал плечами. — Кажется, я слышал что-то о западной границе?..
— Угу, — хмыкнул кнес. — Чтобы ваш батюшка завтра же подал в отставку и прислал мне все свои ордена в ошметках скончавшейся дружбы? Благодарю покорно!..
Он задумчиво окинул взглядом притихший храмовый дворик. Скользнул глазами по напрягшемуся генералу Ференци, по замершим в предчувствии беды Блэйру с Коди, по лицу дочери… И вдруг едва заметно улыбнулся:
— Дайте угадаю, капрал: вы ведь надеялись обдурить меня еще раз? И даже если бы я отправил Матильду в монастырь, она бы там недолго задержалась вашими стараниями? Было бы желание, а там и западная граница — не бог весть какая даль, а?..
— Хорошая идея. Жаль, что вам в голову она пришла раньше, чем мне… — Я невесело улыбнулся и развел руками. — Паршивый из меня интриган, ваша светлость.
Кнес хмыкнул:
— Вижу… Спрячьте свое кольцо, оно мне не нужно. Вам, впрочем, тоже. Матильда, спускайся!
С крыльца донесся горестный всхлип. У меня опустились руки. Ну вот и все. Поздравляю вас, капрал Иассир, вы снова поступили как честный человек и уж теперь-то испоганили себе жизнь окончательно и бесповоротно… Трын бы побрал это некстати проснувшееся человеколюбие!
Хотя чего теперь плеваться. Поздно. Осталось только унести отсюда ноги, не дожидаясь, пока обманутая в лучших чувствах Матильда узнает, что я сдал ее папеньке буквально с рук на руки и даже не попытался…
— Капитан Иассир! — Повелительный окрик великого кнеса нагнал меня уже почти у самой площади. — А вы, собственно, куда это собрались?!
