Лана Туулли - Длинные тени
— Вы не сказали, чему я должна их учить. История, география, литература… Сапиенсология? — с легким замиранием сердца уточнила алхимичка.
— Учите всему, а потом разберемся, — мудро порекомендовала принцесса.
Королева энергично поддержала сестру:
— Да уж, и спрашивайте построже. Благо, статус и должность придворного мага это позволяют.
— Вот об этом-то я и хочу поговорить… — всполошилась Далия.
— Если можно — не сейчас, — попросила Ангелика. — Я тороплюсь в Министерство Чудес. Всего хорошего, моя дорогая, — она чинно попрощалась с королевой. — Всего хорошего, мэтресса.
— Ваше величество, — обратилась Далия к Везувии, когда Ангелика удалилась. — Меня все-таки очень волнует складывающаяся ситуация. Я всё понимаю — статус, традиции, жалованье, — но я же не маг! А про меня все думаю, что я — он! В смысле, маг, а не мужчина…
— Ах, оставьте, — отмахнулась Везувия. — Мой отец вот уже столетие работает придворным магом короля Иберры, и поверьте — умение колдовать вам совершенно не понадобится!..
— И что? Ты, надеюсь, поверила королеве? — спросила Напа. — Или тут же бросилась знакомиться с прочими обитающими при дворе магами, проверять, сможешь ли ты ими управлять без магии, или все-таки придется обращаться к мэтру Вигу за консультацией?
Беседа происходила вечером, в «Алой розе».
Сперва Далия хорохорилась, пыталась делать вид, что забежала просто так, проведать старых знакомых, но потом сдалась. Огонь уютно урчал в камине, рядом рокотал растянувшийся во всю длину Черно-Белый Кот (его плотно набитый живот вполне можно было использовать вместо глобуса, если вы собирались объяснять географию какой-нибудь особенной планеты). Напа встретила подругу так радушно, так приветливо, с таким восторгом принялась выспрашивать, как прошел рабочий день, что у мэтрессы не хватило совести соврать.
— А, не до того было! — отмахнулась Далия. — Потом я полдня бегала по Дворцу, искала принцесс… Малолетние шмакодявки!
— Что они натворили? — спросила гномка.
— Не то, чтобы натворили… — уточнила алхимичка. Почесала кончик носа. Посмотрела, как Кот топорщит усы и легонько сучит лапками — видимо, ему снилась охота. — Просто они мне врали. Представляешь? Никакого почтения к черной мантии! Врут алхимику — и думают, что я этого не замечу!
— Вообще-то, ты же сама сказала, что была не в черной мантии, а в магической лиловой, — заметила Напа. Далия наградила ее огненным взглядом.
— Не напоминай мне про это убожество!
— Молчу, молчу!..
— Представляешь, что они мне заявили? Что никаких занятий мэтр Фледегран с ними не проводил. Он, понимаешь ли, им «просто читал»… фр!.. — фыркнула Далия. — И даже не сам, а создавал специально зачарованный фантом. И эти хитрые пигалицы, состроив невинные мордашки, посмели спросить меня — меня! — какую книгу я собираюсь им озвучивать, пока они будут упражняться в танцах! Фр! Как будто я нанималась их развлекать! Еще скажите — показывать фокусы!
Второе фырканье получилось оглушительнее первого; Кот недовольно заурчал, а свинка-копилка издала угрожающее «хогри-хок».
— А мальчишка вообще социально опасен, — продолжала жаловаться алхимичка. — Попросил меня «колдануть» ему магическую травку, которая разрушает железо.
— Руимшанэ, — подсказала Напа. — Когда я жила с родителями в Орбурне, кто-то пытался обокрасть с помощью этой пакости мастерскую моего дедули. Мерзость ползучая, бр-р, даже вспоминать противно! Двадцать фунтов хорошего железа превратились в кучку бурой ржавчины, решетки на окнах пришлось переделывать, замки новые навешивать…
— Хм-м, — задумалась Далия. — Вчера он пробовал отпирать замок отмычкой, сегодня попросил руимшанэ… Странная последовательность.
— Собрался кого-то ограбить? — выдвинула идею Напа. — Сомнительно, принц все-таки… Хотя от вас, человеков, всего можно ожидать. Ужинать будешь?
— Меня инспектор Клеорн пригласил в Оперу, — отказалась Далия. — Если я перед спектаклем еще и поужинаю, то точно засну к концу увертюры первого акта.
— Зачем же ты ходишь в Оперу, если не получаешь от музыки никакого удовольствия? — рассудительно попеняла Напа.
— Против музыки я, как раз, ничего не имею, — последовал загадочный ответ.
Инспектор Клеорн, сияя взглядом и топорщась пушистыми усами, которым мог позавидовать даже Черно-Белый Кот, забрал мэтрессу Далию ровно в семь вечера.
— Прекрасное — прекрасной, — лихо скаламбурил он, преподнося своей даме букет чуть увядших примул, — Знаете, что обозначают на языке цветов примулы?
— «Мое внимание переходит в навязчивость»? — предположила Далия, принимая цветы без особого восторга.
— Нет, — засмеялся Клеорн, — если вы читали последний из романов мадам Белль, то там есть такой эпизод, когда герой, за которым установил слежку ревнивый соперник, передает своей возлюбленной крошечный букетик белых садовых примул, и именно в этот момент прекрасная дева понимает, что его любовь — истинная, и соглашается совершить с ним побег…
Напа посмотрела на Клеорна со скрытым неудовольствием — в силу гномьей прагматичности, она считала, что он, будучи сыщиком Министерства Спокойствия, должен являть собой пример целеустремленности, верности долгу и исключительной добропорядочности. Вместо этого инспектор был радостен, поедал Далию восторженным взглядом и, кажется, даже подпрыгивал от избытка чувств.
— Терпеть не могу романы Фелиции Белль, — заявила мэтресса. Жестом отказавшись от помощи Клеорна, она облачалась в тяжелый зимний плащ. — В них одни только глупости и сексуальная одержимость. Да чего еще и ждать от дамы родом из Брабанса…
— И то верно, — счастливо согласился инспектор. — Сцены, в которых она прописывает слежку за влюбленным героем, совершенно нереалистичны. Ну и забудем о ней… Позвольте предложить вам руку, мэтресса.
— Идем, — с тяжелым вздохом согласилась Далия. — Пока, Напа. Пока, Черно-Белый…
Кот чуть приоткрыл глаз и тут же поспешил сделать вид, что отбытие инспектора и его дамы в театр ему совершенно не интересно.
— Пока, свинка-копилка, — продолжала Далия. — Пока, Полин! Пока, Ньюфун!.. Пока, мышка, которая живет в углу…
Кот резко перевернулся, мгновенно обретя сходство с охотящимся львом, и прищурился, оглядывая углы ресторации. Потом обиженно посмотрел на алхимичку: эй, как смеешь над святым смеяться?!
— Идите уже, а то опоздаете, — напутствовала гномка.
Алхимичка, отчего-то приобретя легкое сходство с преступником, бредущим к эшафоту, последовала ее совету.
Заметив грустное настроение дамы, Клеорн посчитал нужным ее развлечь:
— А хотите, я расскажу вам о статистике преступлений, совершенных с помощью холодного оружия за последние десять лет?
— У меня есть выбор? — уточнила Далия.
Инспектор проводил ее к наемному экипажу, помог сесть.
— Ну, я могу рассказать о статистике преступлений, совершенных с помощью огнестрельного оружия. Или даже о правонарушениях, которые были совершены исключительно с помощью грубой физической силы, без применения не то что оружия, а даже обычных бытовых предметов, как то — скалок, печных заслонок, поленьев, пялец с натянутой вышивкой…
— Дайте угадаю, — вздохнула Далия. — Больше всех кулаками махали тролли. Верно?
— Вы правы, мэтресса! — восхитился инспектор. — У вас просто талант к дедукции!..
Алхимичка тяжело вздохнула и приготовилась к тому, что вечер будет долгим и смертельно скучным.
Ночь с 1-е на 2-е месяца Гусыни. Университетский квартал
К ночи в «Алой розе» прибавилось посетителей. Почтенные алхимики из Университета сидели в углу, обсуждая что-то глубоко научное; аптекарь и владелец одежной лавочки сосредоточенно играли в «Короля и Звездочета». Полин меланхолично бродила между столиками, разнося подносы; Напа что-то творила на кухне, и время от времени ресторация содрогалась по причине чересчур экспрессивных ударов топориком, которые сопровождали акт кулинарного гномьего креационизма.
Господин Ницш, пожилой и степенный страж порядка, грелся у жаркого огня. Он обхватил руками большую кружку пива и потягивал благоуханный напиток. Время от времени Ницш шумно отфыркивался и шепотом благодарил Асгадира Внезапного, божество, покровительствующего случайностям, за то, что поставил его сторожить покой Университетского квартала.
Черно-Белый Кот смотрел на полицейского с трудно передаваемым выражением, которое следовало понимать как сарказм, зависть и недовольство.
— Пьёут, скоутина, и не деулится, — услышал Ницш доносящийся неведомо откуда странный голос.
Он посмотрел под стол, махнул на Кота, сгоняя его с облюбованной половицы, огляделся по сторонам. Вроде, никто с ним не разговаривает…
