Лана Туулли - Длинные тени
— А-а… а-а-а… АПЧХХИ! — отозвался преступник.
Далия сурово нахмурилась, поставила светильник на ближайший столик и сложила руки на груди. Похоже, ее вооружение сработало, как надо. Надо будет потом поделиться с генералом Громдевуром новейшим изобретением Алхимии: зола, подброшенная вверх, чрезвычайно эффективна для поимки ночных воров.
Вернее, воровок.
— И вовсе я не воровка! — Возмутилась застигнутая на месте преступления барышня. — Ааа-апчи! Чхи! Чхи! А-а-ааа-пч! Я Камюэль, здешняя ведьма.
— А ее величество говорила, что ты целительница, — на всякий случай переспросила Далия.
— Да, по совместительству. Но главным образом, все-таки, ведьма… А-аапчи! Чем вы меня отравили?! — прогундосила Камюэль.
— Новейшее изобретение Алхимии, — строго ответила Далия. — Вызывает острый приступ удушья, отек воздухопоступательных проходов и закупорку соплевыведения.
— Это лечится?! — с ужасом уточнила ведьма.
— Не знаю, не знаю, — издевательски мурлыкнула алхимичка. — Если объяснишь, что тебе понадобилось в моей комнате, может быть…
— Ой, а разве это ваша комната?! Я думала, что это покои нашего придворного мага, мэтра Фледеграна…
Судя по всему, вруньей Камюэль была приблизительно того же уровня, как и целительницей. Это хорошо — вечер был поздний, и Далия не собиралась перенапрягать мозг, и без того утомленный статистикой преступлений с применением всех видов оружия, разбираясь, что из сказанного барышней будет правдой, а что — чистой воды липой.
— Понимаете, мэтр Фледегран мне дал книжку почитать, — в подтверждение своих слов Камюэль подняла с пола книгу. Далия взглянула на обложку — так-так, мы не только врём плохо, но и книги чужие разбрасываем… Алхимичка строго нахмурилась, и Камюэль, почувствовав неладное, поторопилась с ответом: — А я и забыла, что ее вернуть надо!.. Вот, думаю, приду вечером, пока никого нет, поставлю — а он и не заметит, потом ему скажу, что вернула давно, а он забыл, вот и всё…
Заговаривая строгой мэтрессе зубы, Камюэль попыталась поставить книгу на полку. Так как делала она это, не сводя взгляда с нахмурившейся Далии, ничего удивительного, что на свое законное место том так и не вернулся. Совсем даже наоборот. Хаотичные попытки Камюэль привели к тому, что с полки слетело еще несколько книг, а когда девушка, ойкнув, попыталась их подхватить, стеллаж отчего-то пошатнулся.
С верхних полок посыпались свитки, рукописи, самодельные тетради, коробки и прочий хлам.
— Я не хотела! — всполошилась ведьмочка. — Это из меня экстремальный магический потенциал проистекает! Ой, носик задышал… — удивилась она.
— Это не надолго, — сурово предупредила Далия. — Если ты немедленно не сделаешь так, как было, обещаю — я заколдую тебя при помощи продольно-возвратного стимулятора активных реакций окисления! Месяц будешь в гипсе ходить!
Поскуливая от страха, Камюэль принялась суетливо запихивать содержимое стеллажа обратно.
Видя очевидное смущение девушки, Далия передумала использовать кочергу в воспитательных целях. Она села в кресло и, дождавшись, когда беспорядок будет ликвидирован, предложила Камюэль сесть напротив.
— Давай, что ли, познакомимся. Значит, ты здесь в учениках…
— Я в учениках в Обители Премудрой Праматери Прасковии, — поправила Камюэль. И действительно — девушка была облачена в серую просторную хламиду, украшенную знаком Обители[3]. — А здесь стажируюсь. Понимаете, я еще не всамделишный целитель, я только учусь… на ведьму.
— Это как же? И целитель, и ведьма?
— Я вообще уникум, — объяснила Камюэль. — Меня, когда в детстве на способности проверяли, вообще в маги, командующими Природными Началами, хотели записать. Но я не согласилась — дура была. Теперь жалею, ни телепортироваться не научилась, ни мысли читать…
Она с тихой тоской посмотрела на голову Далии. Алхимичка сделала вид, что не понимает душевных терзаний юного дарования.
— А здесь ты как, неумеха этакая, очутилась?
— Меня в Королевский Дворец на стажировку троюродная тетка устроила — ведьма Жедяника, слыхали? Она на принцессу Ангелику моральное давление оказала, вот та и согласилась.
Судя по всему, Камюэль использовала термин «моральное давление» в каком-то узком, исключительно собственном значении.
— Во-о-от, — продолжила девушка. — А ее величество, как только меня увидела, тут же одобрила выбор принцессы, потому как почувствовала во мне родственную эльфийскую кровь…
Тут Далия не сдержалась — она настолько широко открыла глаза, что еще чуть-чуть, и они выпали бы из глазниц. Эльфийская? Она не ошиблась?
Ну, что прадедом Везувии был эльф, мэтресса знала. Тонкую кость, изящество, легкие, плавные и одновременно стремительные движения, которые отличали расу остроухих хозяев лесов, унаследовала не только кавладорская королева, но и ее дети. Но Камюэль?
Девушка была коренаста, на пару дюймов ниже среднего роста. У нее было круглое лицо, вздернутый носик, высокие скулы, широко посаженные глаза. Роскошный цвет волос (правда, сама прическа могла быть и погуще) — золотисто-пшеничный, насыщенный и искрящийся в темноте. Правда, совершенно случайно Далия знала, что такой цвет называется «Поле страсти» и продается в аптеках столицы по десять серебряных монет за флакон.
Ничего уродливого во внешности Камюэль не было. Ну, подумаешь, лоб плосковат… глаза слишком маленькие… зубы кривоватые… Далия видала гораздо более уродливых существ — хотя, следует признать, большинство из них имели шерсть, хвост и хотя бы четыре лапы. Конечно, и с такой внешностью люди живут… не говоря уже про гномов. Но причем тут эльфы?!
— Во-о-от, — не замечая удивления Далии, продолжала Камюэль. — И я с тех пор стажируюсь здесь. Уже третий месяц. Прежний-то целитель после того, как с Фледеграном в Пустыне повоевал, ушел постигать суть божества, вот место и освободилось… Вы на меня не сердитесь? — заискивающе спросила ведьмочка. — Проклинать не будете?
— Посмотрю на твое поведение, — тяжело вздохнула Далия. — Только, пожалуйста, в следующий раз, когда захочешь передать что-то мэтру Фледеграну, предупреждай заранее…
— Что, вы и некромантию практикуете? — простодушно удивилась Камюэль. Факт, что этой фразой она не оставила камня на камне от объяснения, как ее занесло в чужие покои, юное дарование в свой мозг не пустило. — А не боитесь, что вас застукают? А меня научите? — тут же скромно и напористо попросила девушка.
Мэтресса Далия выразительно ухмыльнулась.
— Пожалуй, достаточно будет сказать, что я имею представление как о древнейших традициях Магии Смерти, которые применялись еще во времена Империи Гиджа-Пент, так и о современных, практикуемых магами Восьмого Позвонка[4]…
— Ой, а расскажите!.. Я, честное слово, пробовать не собираюсь!
— Обещаешь?
— Да! — поклялась Камюэль.
— Если можно, письменное подтверждение, — попросила алхимичка. Получив требуемое, она принялась рассказывать о том незабываемом визите в некрополь древних правителей Империи Гиджа-Пент, которое совершила минувшим летом.
И только гораздо позже, перед тем, как отойти в царство Гьюпсюэ[5], Далия поняла, что Камюэль все-таки удалось ее обмануть. Чего ради она забралась в лабораторию придворного мага, девушка так и не объяснила.
Чуть позже
Ночь прорастала длинными тенями. Они ползли по серым оштукатуренным стенам, цепляясь за малейшие неровности, они тянулись вверх, свивая жуткую паутину.
Он резко повернулся на другой бок. Взбил подушку, перевернул, чтоб под щекой оказалась прохладная ткань. Попробовал закрыть глаза.
Тени не исчезли. Они сидели рядом, уродливые в своей бесформенности.
Он снова повернулся. Отшвырнул подушку, натянул на плечи одеяло и тут же откинул его прочь. Кожу жгло, будто он целый день пролежал голым на солнцепеке.
Рядом послушался жалобный звук — верный Шторм, услышавший, что хозяин не спит, подошел к краю постели и попытался как-то ему посочувствовать.
Он свесил с кровати руку, борзая тут же ее облизала и задышала часто-часто.
Потом Шторм устроился так, чтобы ладонь хозяина оказалась у него на загривке. Он почесал животное за ушами, сказал что-то бессмысленно успокоительное.
Долго лежал в темноте, боясь сомкнуть глаза.
Понемногу ночной сумрак и тихое дыхание спящей борзой сделали свое дело — веки отяжелели, сознание поплыло, погружаясь в царство сновидений.
Тени заскулили нетерпеливо. Ну же, они так долго ждали его!
Они прыгали вокруг, царапая его, жадно набрасываясь и тут же отпрыгивая прочь.
Он побежал.
Где-то в глубине своего сна он помнил о том, что он — храбрец и герой, а значит, не должен бояться каких-то там теней. Поэтому он заставил себя забыть о преследователях, и вспомнить о том, что действительно важно — о том, что надо найти Джою.
