Павел Минка - Невообразимо далеко от дома

В зал вошел инопланетянин. Рост – не больше метра, кожа – синяя, хилое тельце, длинные тонкие конечности, вытянутая голова с большими черными глазами наподобие мушиных. Очень похоже на тех инопланетян, которых Иванов видел в фантастических фильмах. Псевдопетрович держал в руках бутылку с красной жидкостью и периодически отпивал из нее. Каждые четыре секунды он громко икал.

– Амя ргоаля прокавыакпа! – заплетающемся языком прокричал Псевдопетрович и бросился Иванову на шею. – Клаяа павапва!

– Что он говорит? – спросил у ведущего Иванов, пытаясь хоть немного высвободиться из объятий инопланетянина.

– Он рад! – сказал торжественно Пудинг. – Просто, наверное, перебрал немного. Видите: синий-пресиний, как вы и говорили… Но это все тот же самый ваш дорогой и любимый Петрович!

Зал ликовал. Радостные голоса просто оглушали. Жизненные формы прыгали, скакали, кружились (если к ним вообще применимы эти слова) от счастья.

– Да нет, это не Петрович! – крикнул Иванов.

Но кроме Пудинга его никто не услышал.

– Подыграйте мне, – заговорщически сказал Пудинг. – А потом я помогу вам вернуться домой!

– Что? – возмутился Иванов, борясь с любвеобильным Псевдопетровичем. – Отцепите от меня этого вашего писькозавра, быстро!

– Тихо вы! – еще раз сказал Пудинг. – Еще одну минутку, не более, и потом все закончится! И вас ждет дом!

– Ладно, но быстрей!

– Какая радость! – сказал в микрофон Пудинг, и его голос эхом разлился по залу. – Двое любящих сердец воссоединились! Наш гость несколько шокирован, но это нормально после такого трагического расставания. Ну что ж, – со слезами счастья и умилением произнес Пудинг, глядя прямо на Иванова, – поцелуйтесь, голубки мои, и порхайте в свое гнездышко!

– Что? – округлил глаза Иванов.

– Целуй! – сказал Халява. – Если хочешь добраться домой, конечно…

Иванов потерянно повернул лицо к назойливому синяку Псевдопетровичу, зажмурил глаза и выставил губы вперед. Что-то липкое проглотило губы Иванова, и раздался громкий сосущий звук. Послышались оглушительные аплодисменты и радостные голоса.

– А теперь наши голубки вернутся к себе в гнездышко! – воскликнул Пудинг.

С радостными словами помощники отлепили от Иванова синяка и метнули его прочь из зала. Иванов был почти так же быстро вытолкан в спину. Псевдопетрович пытался домогаться его снова, но Иванов ловко развернул его и пнул прямо в то место, где по идее должен был находиться зад. Псевдопетрович исчез.

– Молодец! – сказала Халява. – Ты прошел испытание!

Иванов выругался. Но тут рядом появился Пудинг и сказал.

– Мы пока запустили рекламу. У меня есть минутка по вашему земному времени…

– Отправляйте же меня немедленно домой! – потребовал Иванов.

– Я не могу! – сказал Пудинг. – Это не в моих силах!

– Как? – возмутился Иванов. – Вы же обещали!

– Обещал, значит, помогу! Тем более, что вы спасли нашу программу! Сейчас, конечно, вашего брата развелось, но попробуй среди них найди порядочного плиськонамузика, чтоб все сделал так, как надо! Вы хорошо сгодились на эту роль!

– Я не пись… писькамузик! – взбесился Иванов, сжав от гнева кулаки.

– Знаю-знаю! – успокоил Пудинг. – Короче, отправить я вас не могу на вашу родную планету, но знаю, кто вам поможет!

– Кто?

– Да есть тут один, как-то хотел его на шоу пригласить, но он по определенным причинам не выездной… Думаю, он вас вернет домой! Ладно, мне пора…

С этими словами Пудинг развернул Иванова таким же образом, как до этого Иванов развернул Псевдопетровича, и дал ему пинок одной из своих конечностей, вылезших прямо из квазижелейного тела.

Иванов погрузился в пустоту…

Глава 7

Иванов стоял на твердой земле. Его окружали безжизненные горы. Прямо перед ним покоилась застывшая лава. Ветер игрался с волосами Иванова. Над головой висело два солнца, одно – крупное, второе – в два раза меньше.

Местность, мягко говоря, не внушала доверия и не успокаивала, но, подумал Иванов, могло бы быть и хуже. В принципе, здесь даже неплохо. Чем-то похоже на местность вокруг его дома. Там есть пустырь, очень похожий на то, что он видел сейчас. Правда, пустырь был еще загажен мусором. Рядом с пустырем недалеко от дома Иванова стоял одиноко ларек. «Может, здесь тоже есть ларек?» – подумал Иванов.

Он вспомнил про Халяву и полез в карман, но не обнаружил там ничего. И вдруг он почувствовал, что что-то скользкое обвилось вокруг его шеи. Это был… маленький зеленый ужик.

– Не волнуйся, это я, – прошипела змейка. – Халява. Просто я в другом облике. Любая Халява, знаешь ли, вещь хрупкая. Я чувствительна к среде обитания, поэтому и приходится менять свой облик, приспосабливаться. Так что не волнуйся, зайка, я с тобой. Мы наконец-то получим безвизовый режим и поедем покорять Европу.

– Чего?

– Это я пытаюсь на твоем языке с тобой говорить и ищу аналогии для своей мысли, – сказала Халява. – Видишь ли, доктор, мы, Халявы, несмотря на свой высокоразвитый интеллект, так и не обзавелись собственным языком. Да и к чему нам свой язык, если нас все равно раздают кому попало? Я просто проникаю в твой незамысловатый мозг, в то место, где у тебя находится склад ассоциаций, и достаю оттуда словечки, чтобы общаться с тобой. Понял?

– Не понял, – вздохнул Иванов. – Потом об этом подумаю.

– Вот и молодец, – ласково сказала Халява. – Я и не рассчитывала, что твой слабый мозг сможет уловить все, но ты справишься. Это как читать книгу, к которой не привык. На первый взгляд она может показаться очень сложной, но если уловить стиль и научиться пользоваться им, то никакой сложности не оказывается. В общем, как два пальца обоссать. Слова могут показаться сперва туманными, но ты обязательно их дешифруешь. В конце концов, это же твои слова, я их из твоей маленькой коробочки со словами беру. У меня есть прелестный анекдот на эту тему, но ты все равно его не поймешь! Кроме того, боюсь, что нам не до анекдотов, потому что сейчас что-то произойдет…

– Чего? Что произойдет?

– Нет времени объяснять. Даже нет времени объяснить тебе азы, которые бы позволили выжить. Тебе, скорее всего, так скоро придет гаплык, что не успеешь ничего понять. Сотрудники Лотереи были так любезны…

– Эти убийцы и живодеры!

– Ой, не стоит так сентиментально осуждать убийство, – сказал Халява с упреком. – Это в очередной раз констатирует примитивность твоей натуры. Я бы по этому поводу показала бы тебе один мем, но под рукой нет компьютера.

– Мем? Что это?

– Ты это слово слышал уже, правда, тогда сильно наклюкался, поэтому и не помнишь ничего. Процитирую тебе Галактическую энциклопедию «Галапедию»: «Мем – это информация в той или иной форме (медиаобъект, то есть объект, создаваемый электронными средствами коммуникации, фраза, концепция или занятие), как правило, остроумная и ироническая, спонтанно приобретающая популярность, распространяясь в интернете разнообразными способами (посредством социальных сетей, форумов, блогов)».

– Интернет есть и тут, что ли? – удивленно спросил Иванов.

– А то! Правда, называется он галанетом. Даже социальная сеть есть – «ВГалактике» называется. Но черт с ним, с галанетом! Мы говорили о сотрудниках Лотереи. Так вот, эта достойная пара послала тебя именно в то место Галактики, где, вероятней всего, тебе помогут. Они вовсе не обязаны были это делать. Они запросто могли бы тебя казнить за те преступления, которые ты не совершал, но совершишь в будущем, или перенести в открытый космос на то место, где до этого была твоя планета. В общем, ты был в полной их власти. Но тебе предпочли помочь… Результата, правда, пока нет, но и это тоже результат!

– Это ясно! Но где мы сейчас? И что должно здесь произойти?

– Я к тому и веду, – сказала Халява. – Мы прибыли в мир, который населяет всего лишь один обитатель. Имя его – Спаталихрон. И надо сделать так, чтобы он согласился тебе помочь. Он живет уже столько, что твой мозг просто не знает такого числа, и будет жить еще в столько раз больше, чем то число, которого не знает твой мозг. Он неповторим и вездесущ (правда, в ограниченных рамках), многолик и непредсказуем. Это о нем сложено:

Велик, прекрасен и чудесен,Что сам в себя влюбился он,И про себя слагает песни,И выше неба его трон.Он – стиль, икона, он – гламур,Себя он холит и лелеет,Он весельчак и балагур,И томно от себя он млеет.

– Я, конечно, знал, что все бабы – змеи, – огрызнулся Иванов. – Но тут вопрос выживания стоит, а ты мне свои дуратские стишки читаешь!

– Просто я волнуюсь, – плаксиво сказала Халява. – Неужели ты думаешь, что я была готова ко всему этому? – Халява захныкала. – Я просто в шоке! Моему потрясению нет предела! Ты, зайка, очень милый, но тупенький, убогий. Дурашечка! Вот я и пытаюсь взять все в свои руки, пока не поздно! А то пролетим, как фанера над Пекином…