Елена Никитина - Огненный путь Саламандры
— Полоз доставлен по назначению в лучше виде, — отрапортовала средняя голова, а правая вполголоса пробубнила: «Надеюсь, что в лучшем», но левая не дала ей озвучивать свои сомнения и дальше: — А ты, я смотрю, тут не скучаешь, даже сам выбраться сумел.
— Конечно, с-с-сумел, — примеряясь для более точного броска, ответил Влад. — Ворота с-с-сами вывалилис-с-сь от небольш-ш-шого ус-с-силия, едва не ос-с-ставив меня без хвос-с-ста.
— Да, без хвоста ты был бы не так импозантен, — посочувствовал Змей, продолжая с интересом наблюдать за еще больше засуетившимися стражниками. Причем их количество, как ни странно, уменьшилось. Наверное, толпой побежали за подмогой. — А сейчас ты чем занят? Я не мешаю своими разговорами?
— Как тебе с-с-скас-с-сать… — в тон ему оскалился владыка. — Вот их, — он кивнул на размахивающих мечами темных эльфов, — только немного нервируеш-ш-шь. А у меня целых два с-с-снаряда ос-с-сталось, так ш-ш-што продержусь ещ-щ-ще малек.
— А ты, оказывается, молодец. Снайпер. — Горыныч восхищенным взглядом трех пар глаз окинул поле боя. — Надо же так землю кровью врагов залить.
— Какая кровь? — не понял Влад и разочарованно добавил: — Я даже никого не покалечил серьезно.
— Да-а-а? А что это красное тогда? И пахнет как-то…
— А это, мой трехголовый прос-с-стофиля, — обычное вино…
С этими словами бочка полетела в особо смелых и самонадеянных мечников, решивших испытать судьбу и подобраться к огромному змею поближе, на расстояние досягаемости меча. Их постигла неудача, снаряд с плещущимся внутри содержимым был выпущен слишком умелой рукой, то есть хвостом. Разбежаться или отпрыгнуть никто не успел. Всех, кто стоял на пути траектории полета, раскидало словно щепки, а сама бочка, ударившись о землю, разлетелась вдребезги.
Ноздри Змея Горыныча усиленно затрепетали, уловив умопомрачительный запах крепкого красного вина. Он жадно подался вперед, отчего чуть не сверзился прямо на головы бегающих недотеп, которые небось и мечи-то первый раз в руки взяли, вон как неумело ими машут. С сачками эти олухи смотрелись бы более уместно. По крайней мере, безопасно.
— Сколько, ты говоришь, у тебя таких снарядов осталось? — с нескрываемым волнением в голосе вопросила правая голова.
— Теперь один, — с прискорбием констатировал Влад, подкатывая к себе последнюю бочку.
— Не бросай ее, умоляю, — жалобно заканючили все три головы разом. — Мы сейчас тут все уладим, а бочку ты потом отдашь нам. Идет?
— Валяй.
Три струи мощного пламени без предупреждения обожгли воздух у многострадальных ворот и быстро отбили у эльфов охоту приближаться к месту боя ближе чем на арбалетный выстрел. Бегали они все довольно быстро, поэтому покалеченных и убитых оказалось совсем мало. Даже подоспевшая подмога старалась держаться на расстоянии.
Воспользовавшись временным замешательством нерадивого противника, Царь Долины быстро цапнул в одну лапу Влада, в другую — вожделенную бочку и снова взлетел на крышу.
— Мож-ш-шет, мы с-с-сначала с-с-саймемс-с-ся более ваш-ш-шными делами? Например, с-с-спас-с-сением детей, — раздраженно отчитал владыка нежно обнимающего бочку и блаженно прикрывшего глаза Горыныча.
— Ес-с-сественно, — отрешенно отозвался тот и, выбив пробку, принялся вливать в себя плещущееся содержимое в каждую глотку по очереди.
— С-с-смей, ты — с-с-свинья!
— Я не свинья, я хала, это круче. — Горыныч наконец-то оторвался от вина, которого, надо сказать, осталось еще порядочно, и довольно крякнул. — Вот теперь полетели, — и, подцепив недовольного Влада под мышку, взмыл в воздух.
— Где ты оставил Полоза? — слегка придушенно спросил владыка, озираясь по сторонам. Острый шпиль, на котором не так давно висел трехголовый массовик-затейник, он приметил сразу. Такие шпили обычно устанавливают на самых главных зданиях…
— В их главном храме, — немного заплетающимся языком подтвердил его догадку Змей.
— И где он?
— А вон, с торчащей колючкой посередине. Скользкая она и неудобная, я чутье нее не свалился, пока этих неблагодарных Темных развлекал.
— С-с-сначит, летим туда, — из-под мышки командовал полетом Влад.
— А мы че делаем?
Но тут раздался какой-то непонятный нарастающий гул, воздух неприятно завибрировал, мешая Царю Долины свободно махать крыльями, эльфы внизу бросились врассыпную. Видимо, вибрация прошлась и по земле.
— Что это такое? — закричал владыка, стараясь не выдать охватившей его паники.
— Ё-моё-ё-ё… — только и смог ответить Змей Горыныч, потрясенно взирая на происходящее.
Огромные столбы пламени, клубов черного дыма и каменной пыли, величественно и грозно поднимаясь снизу, словно неведомое чудовище окутали весь главный храм Темных. Грохот рушащегося под напором мощной огненной стихии каменного изваяния, на первый взгляд казавшегося нерушимым, стал оглушительным, а взрывная волна отбросила царственную парочку, имевшую неосторожность оказаться в опасной близости, далеко за пределы крепостной стены. То, что строилось несколько десятилетий, что служило оплотом и святой реликвией темным эльфам много тысячелетий, что должно было и дальше вселять в сердца своих подданных уважение и трепет к власти, рухнуло в один миг. Вместо шпиля к начинающим робко зажигаться звездам взметнулся неимоверной высоты столб огня, вмиг разогнав опускающиеся на землю сумерки. Еще не до конца потемневшее небо заволокло едким черным дымом, а мелкое крошево останков храма продолжало разлетаться в разные стороны. И горе тому, кто ненароком оказался рядом.
— Кто не спрятался, я не виноват, — задумчиво прошептал Змей Горыныч, потрясенно глядя на гибель цитадели Темных. Они с Владом пребывали уже в человеческом обличье — перевоплощение после падения храма произошло непроизвольно. Оба отца теперь пребывали в некоторой степени контузии, осложненной шоком. Мягкая трава и рыхлая земля холма послужили им неплохой посадочной площадкой, но вот оглушило их изрядно. Правда, могло быть и хуже, только и сейчас паршивее некуда.
— Полоз, — жалобно прошептал владыка, обессиленно откидываясь на траву и закрывая глаза ладонями.
— Салли, доченька… — осознал наконец весь ужас происходящего и Царь Долины. — Как же это так? А?
А дальше были боль, отчаяние, страх, нежелание верить в реальность происходящего. Двое мужчин, такие разные в обычной жизни, но совершенно одинаковые в своем горе, лежали на склоне холма и отсутствующим безразличным взором смотрели на апофеоз огненной стихии. Их не волновали судьбы ни своих, ни чужих народов, им не было никакого дела до политических махинаций и личных разногласий, они не ждали наступления нового дня. Они скорбели. Их глаза оставались широко открытыми и сухими, а сердца обливались солеными слезами, все больше и больше бередя страшную кровоточащую рану. Они молчали. Им не о чем было говорить, да и зачем? Никакие слова не смогут выразить всю глубину горя отца, только что потерявшего свое любимое чадо.
Лаз был сырым и узким. Узким настолько, что иногда Полозу казалось, что он в один прекрасный момент застрянет и не сможет выбраться, как отец. Только отца обязательно выручит Змей Горыныч (он, конечно, тот еще тип и пьянь порядочная, но не подлец точно), а вот Полозу помочь будет некому. Однако пока везение было на его стороне, даже в самых узких местах удавалось протиснуться, а иногда проход становился довольно широким. Кромешная темнота сильно давила на психику и лишала чувства времени. Бесконечный лаз то поднимался вверх, то резко уходил вниз, постоянно поворачивал то вправо, то влево, сужался, расширялся, вилял, но заканчиваться, похоже, даже не собирался. И обещанного сквознячка, сулящего скорый выход на поверхность, что-то не ощущалось.
Сначала Полоз ни о чем не думал. Не мог, да и не хотел. Но по мере продвижения мысли потихоньку сами стали заползать в его ошалевшую от всего происходящего голову, порождая кучу вопросов, один страшнее другого. Прав ли он, безоговорочно доверившись кровожадному монстру, на совести которого не один десяток загубленных жизней? Почему благородство и сострадание паучихи проснулось именно сейчас? Зачем она сожрала своего хозяина, обрекая себя на верную гибель? Или не обрекая? А вдруг это тонкий психологический ход, рассчитанный на таких наивных дурачков, как Полоз, а сама заманила его под видом спасения в ловушку и теперь стала только сильнее? Если это так, то очень скоро Миром Царств безраздельно будет править восьминогая монстриха, и шансов остановить ее почти нет. А если допустить, что все сказанное Ллот — правда и она действительно является невинной жертвой жестокого рока? Тогда от главного храма Темных, оказавшегося вместо духовной цитадели средоточием коварства, лжи и предательства, очень скоро не останется и камня на камне. И что же на самом деле произошло с Салли? Можно ли ее еще спасти и как это сделать или он пришел уже слишком поздно? Недаром Мурвинальх так радовался заветному кольцу, что даже, кажется, не заметил собственной смерти. Но в любом случае Полоз постарается сделать все возможное и невозможное, чтобы вытащить свою любимую из цепких лап Лихого. Если надо будет, он зубами вцепится в глотку самой смерти, лишь бы Салли не ушла на другую сторону жизни навсегда. Пусть отвергнет его, но не уходит. Только за одну возможность хотя бы еще разок, пусть украдкой, взглянуть в насмешливые глаза Полоз готов был отдать слишком многое.
