Андрей Синицын - Поваренная книга Мардгайла
Хотя многие из вас, наверняка, в эту секунду подумали о том, что на самом деле «пищевая» статья расхода жизни намного весомее. Если приплюсовать время, которое отнимает процесс добывания еды, скрупулезно подсчитать, например, сколько его уходит у современного человека на вынужденное зарабатывание денег для покупки продуктов и напитков, сколько его убивается на мысли о еде, порой всепоглощающие… То есть, в совокупности с косвенными затратами, вышеупомянутое «застолье» составляет чуть ли не половину времени жизни. Сложим с количеством времени, отданным столь же неизбежному сну, и получим ужасающее число. Вывод неутешительный, если не сказать прискорбный: на остальные сферы жизнедеятельности приходится в лучшем случае около двадцати процентов. На все про все, на то, чтобы ЖИТЬ, а не просто набивать живот и спать, времени у каждого человека в распоряжении имеется… на самом деле едва ли пятая часть от того, что человек полагает временем своей жиз…»
Этим словам не было суждено прозвучать на научной конференции, ибо на место ее проведения их автор не добрался, по дороге угодив в автокатастрофу; слова эти — фрагмент аудиозаписи размышлений, которую надиктовал Айвен В. Торсон, доцент кафедры прикладной культурологии Европейского университета в Аахене; носитель — застрявший в листьях клена, растущего близ городского мусоросжигателя, обрывок магнитофонной пленки из разломанной кассеты, некогда содержавшей черновые наброски несостоявшегося доклада.
— О-о! Какие люди и без охраны! Игорь! Ты?! Привет, неуловимый!
— От такого и слышу! Колян, здорово! Вот кого сто лет не видел, так это тебя. Незримый… Ты часом не шпионом работаешь?
— Какой к черту шпион! Прикалываешься, что ли? На фирме я… прозябаю… пятый год уже.
— Поня-атненько! И ты, значит, туда же… Нынче все, в кого ни плюнь — примерно так же отвечают… Работаю на фирме… Сижу на офисе… Звони, если что… А как же Муза, Колян?
— Муза?.. Помню-помню. Хорошее имечко… Да что мы с тобой как на митинге? Посередь улицы руками машем… Давай куда-нибудь зайдем, покалякаем… Ты как? Спешишь? Или…
— Или… Конечно же — «или»! Когда ж я в следующий раз такого сокола поймаю? У нас хоть и большая деревня, а присмотреться — все ж таки немаленький город… А то ведь еще пару лет, небось, по разным улицам ходить будем.
— Вот и ладненько. Идем! Тут за углом как раз уютный подвальчик имеется. И называется шикарно, прикинь — «Коммуналка»… Представляешь?
— Пока не очень… Это что-то типа — все на одной кухне харчуются?
— Не на одной, а от одной… А ты что, никак опасаешься молодость вспомнить? Пошли, не боись…
— Ну-ну, давай…
— Ух ты! Какая вывеска необычная… И точно — «Коммуналка». Только она с улицы, как минимум, на берлогу налогового инспектора смахивает. Видать — сытно здесь живут… Какая тут, на фиг, молодость! Если б мы в молодости вот так-то…
— Э-э, да это еще цветочки… Вид издалека. Ты сейчас внутри посмотришь. Только челюсть придерживай.
— Оп-паньки! Какая красотища, блин!.. Девушка, это я не вам… Ой, извините! Вы тоже очень красивая… Вот только жаль — безымянная… Ну ничего, мы с этим сладим. Давайте, я вас назову тем именем, которое вы заслуживаете…. Заинтересовал? Так вот… Быть вам отныне… э-э, Дианой. Почему? А у вас взгляд охотницы. На кого охотитесь? Подозреваю — на мужчин… А нас зовут Игорь-Коля. Мы близнецы… Не похожи? Тогда однофамильцы… Лужковы мы. Слыхали? Опять не похожи? Ну, ка-ак же… У меня вот лысина, а у Колюни — кепка. Собирательный образ… Не нравится Диана? Как вы сказали? Света? Черт знает что! Да нет, имя-то хорошее… Только вам не идет… не едет… не пляшет… Только Диана!.. А как вам мой друг Колюня? Кстати, не женатый ни разу… больше двух лет… Ну вот, наконец-то улыбнулись!
— Игорь!
— Да подожди ты! Диана, а как вы к литераторам относитесь вообще, и к писателям в частности? Колян, ты слыхал? Шумно тут у них… Говорит — никак не относится, потому что относится к официанткам. Молодец, наш человек! За словом в карман не лезет… И все-таки вы — Диана. Не на мужчин охотитесь, так на клиентов… А на нас поохотиться не желаете? Мы вам чего-нибудь закажем. Чем не клиенты? Ну-у-у… обижаете! Почему только по сто грамм водки и по конфетке? Да под такую закусь и по двести вмазать не грех! Ладно, Дианоч-ка… Я ж сказал — мы писатели… а не писатели. На втором слоге ударение. Нам задумчивость нужна, а вы — водку… Посему — исключительно коньяк. Какие у вас вкусные коньяки есть? Чтобы без клоповщины… И цена чтоб с трехзначным числом была… С четырехзначными числами — только очень известные писатели пьют… Давайте нам бутылочку… за во-о-он тот дальний столик. И нарезочку организуйте какую-нибудь легкую, чтобы воспоминания потом не душили… лимончик, само собой, по умолчанию подразумевался… Ага… ждем… Вы уж не запаздывайте.
— Ну ты и трепло, Игорек! Где ты только слова берешь?
— Как это где?! Из слюны вырабатываю… Это ж, так сказать, строительный материал литератора. А-а-а… Вспомнил — у тебя же всегда с изустным общением проблемы были. А при виде женщин и подавно — по языку судороги… Ты это… хоть женился… или…
— Или. Ну их на фиг!.. Баб… Э-э нет, ты не думай, бортовые системы работают нормально… все откликается. И пара подружек испытанных есть. Постель часто делим, а вот дом… Не хочу. Мне и себя — много… Да и отражение мое — никому зеркало уступать не хочет. Так вот и хозяйничаем вдвоем… Я в этом мире, а отражение — в параллельном. Да… собака еще имеется — Джерри.
— Собака вместо женщины? А ты часом не зоофил?
— Да ну тебя, с твоими приколами… Сам-то как?
— Сам-то? Женат… Уже третий год… На второй… Впервые… О, какой шикарный каламбурчик получился!
— А серьезно?
— Куда уж серьезней… Три года назад развелся. Ну не получилось у нас с Ольгой. Не вышло две половинки в целое срастить. Если образно, то… шов разошелся, пациентов еле спасли. Колян, я знаю — она тебе в институте нравилась. Можешь позвонить, если хочешь… Телефончик дать?
— Слышь, Игорь, а ты не подсчитывал, сколько раз тебя за день посылают?
— Обиделся? М-да. Не на пользу тебе общение с зеркалом. Ты просто отвык от меня… Ну вот шутки у меня такие шустрые. Не все ухватить успеваю. Только рот открою — разлетаются, как воробьи… Слушай, насчет Оли я вполне серьезно. Захочешь — позвони. Двести семьдесят пять, девяносто девять, ноль ноль. Легко запоминается… Я знаю, она тебе обрадуется. Вспоминала частенько. Вот веришь, что бы там у нас ни стряслось, а мне до сих пор не все равно — как она, где она… да и с кем она — не все равно. И это при том, что обратно, в ту же реку — ни за какие коврижки.
— Бывает… да-а… Дела-а. Не ожидал я, что у вас так вот… Ладно, может, и правда позвоню… А ты сейчас с кем?
— У-у-у, брат! С Женщиной! Мне с ней ничего и сращивать не пришлось. Так легло, что не разобрать уже — где я, где она… Кристина.
— Чем занимается? Кем работает?
— Кем-кем… для женщины это не главное… Официально — никем. А на самом деле — реаниматор. Душу мою затасканную всякий раз воскрешает да зализывает… А язычок у нее божественный, целебный… О-о-о! Вот и Дианочка! Не прошло и полгода! Ну что вы, девушка… Это я к тому, что такую фемину не грех и всю жизнь ждать… Что там какие-то полгода? Да нет, фемина — это хорошее слово. Означает — женщина… на одном из дальнезарубежных языков. А может, с нами коньячку отведаете? Не положено? Ну, знаете, тут правильнее было бы употребить — не налито… Сейчас-сейчас, мигом исправим! Колян!.. Все равно не получится? А как насчет — после работы? Подумаете? О'кей! Подумайте, Охотница, подумайте… Гляди-гляди, Колян, как пошла… Не походка — находка. Танец тела. Взгляды так и наматывает на нижнюю половину. Как на катушку… Профессионалка!
— Ну, блин! Тебя пока переслушаешь… А что будет, если выпьешь?
— А ничего. Какой-то я неправильный. Когда выпиваю — наоборот, грустнею…
— Странно… Да, а с чего это ты на официантку западаешь? Сам только что говорил: Кристина — то, Кристина — се…
— Эх, Колюня… Я ж не виноват, что ты у нас такой тихий. Неужто не понял — для тебя стараюсь. Это ж у тебя в зеркале только одно отражение живет… Ладно, пьянка покажет — на какой минуте она тебе понравится… А мы пока начнем. Давай, наливай по полтинничку.
— Эт запросто. Ща-аз как-ак проучаствуем… Ну, бери… Давай — за встречу! Вздрогнули!
— Всенепременно!.. Та-ак… отметь в записной книжке писателя: начали с коньячка… и начали неплохо. Закусывай!
— Угу!
— Ты мне, Колян, про Музу не ответил…
— Потому и не ответил — нечего мне сказать… Я же помню наш юношеский максимализм. Если не пишешь — значит не живешь, по большому счету. Вот и получается, что не живу я… раз уж творчества в помине нету. Так, перебиваюсь.
