Вера Чиркова - Женись на мне, дурачок!
Что толкнуло меня — интуиция или наглость, а может, ударила в голову шальная догадка, но я резко сорвал с ближайшего столика богато вышитую скатерть и, набросив на правую руку, молча протянул ее ханше.
Возмущение лишь скользнуло тенью по ее губам, уступая место холодной самоуверенности, затем Саялат царственно положила холеную ручку на скатерть, позволяя мне вести себя.
— Госпожа не пожалеет, что приняла такое решение, — мягко и проникновенно вещаю я, подводя ее к ближайшей клетке. — Постараться по мере моих слабых возможностей доставить вам хоть небольшую радость, это все, о чем только я могу мечтать.
С этими словами я левой рукой сдернул с клетки цветастое покрывало и сам едва не охнул от изумления. Совершенно случайно, от потрясения неожиданным появлением Саялат, я привел ханшу не к началу осмотра, а к концу, к той самой клетке, которая, по моему замыслу, должна была стать главным украшением выставки.
Зато повелительница сдержать восхищенный возглас не смогла. Да и никто другой бы не смог. На маленькой бархатной подушечке, лежащей в глубине широкой чаши тончайшего розового фарфора, зашевелились эльмы, легендарные полуволшебные создания, похожие на крошечных человечков с прозрачными крылышками. Прячась от ночной прохлады, эльмы укладываются спать в вазу, стоящую посреди золоченой клетки, которая едва угадывается своей тончайшей ажурной вязью. Но стоит им почувствовать солнечный свет и тепло, как крошки начинают один за другим перепархивать с подстилки на широкие края вазы. И постепенно просыпаясь до конца и оживая, еще неуверенно помахивая крылышками, усыпанными посверкивающей алмазной пыльцой, принимаются изящно поворачиваться, согреваясь в ласковых лучах утреннего солнца. Драгоценные крылья переливаются всеми цветами радуги, крошечные ручки и ножки, покрытые мягким серебристым пухом, все быстрее двигаются в такт неслышной музыки, постепенно выплетая необыкновенно прекрасный танец.
Саялат, в волнении приоткрыв пухлый ротик и забыв про все на свете, завороженно следила за этим танцем, а я стоял рядом, не решаясь нарушить ее восторженное состояние. В этот момент рядом со мной не было хитрой и осторожной правительницы, из ухоженной роскошной оболочки выглянула совсем юная, нерешительная и доверчивая девчонка, и мне почему-то стало ее очень жаль.
— Ты был прав. Я не жалею, что поверила тебе, — слишком быстро опомнилась ханша. — А кто тебя нанял?
— Госпожа, наверное, забыла… — удрученно вздыхаю я, хотя почему-то уверен, что ничего и никогда она не забывает. — Да и немудрено, мало ли людей встречается вам каждый день. А со мной вы встречались больше недели назад. Я хозяин судна, которое доставило с южных островов зверей и птиц. Помня о данном госпоже обещании, я осмелился предположить, что в этом парке вам будет приятнее и удобнее разглядывать моих питомцев, чем в припортовом тесном загончике.
— И мои стражники теперь беспрепятственно пропускают сюда каждого, кто захочет показать мне свой товар? — просовывая в маленькую дверцу клетки кусочки фруктов, насмешливо фыркает она.
— Нет. Они никого не пускают. Но мне посчастливилось встретить среди ваших помощников человека… который так же сильно, как и я, хотел устроить для вас приятный сюрприз.
Продолжать я не стал. Если она захочет узнать имя советника, разрешившего мне привезти сюда животных, то спросит сама. А если не спросит, значит, на это у нее есть свои причины.
— А эта клетка… она одна… — Ханша выжидательно молчит, не желая показывать свою заинтересованность, и я мысленно поздравляю себя с правильной тактикой. Женское любопытство — это страшная сила, и каждый мужчина должен уметь им пользоваться.
— Еще ни одно животное, привезенное этим рейсом, не показано ни одному покупателю, — заявляю в ответ с явно слышимой в голосе обидой. — Не мог же я лишить вас права выбрать себе любимца первой?
— И все они…
— Здесь, — киваю утвердительно и, отвернувшись от клетки, делаю широкий пригласительный жест.
— Фокусник! — проследив за взмахом моей руки, одобрительно фыркнула Саялат, не замечая, что я поражен не менее ее.
Все, что мы не успели приготовить до появления в парке ханши, теперь доделано. Ковры, подушки, сласти, изысканная посуда за несколько минут, пока мы созерцали эльмов, словно по волшебству, бесшумно заняли свои места.
— Это не я, — абсолютно честно сообщаю ханше и по лукавому взгляду понимаю, что мне не очень-то верят.
Надеюсь, она на самом деле не считает меня магом?
Нет, хотя маги в Остане и под запретом, но пользоваться их услугами жители, особенно состоятельные, никогда не перестанут. И местные маги, скрывающиеся под видом гадалок, лекарей, шаманов и предсказателей, только рады такому положению дела. Некоторая полулегальность и мнимая опасность позволяют им драть с клиентов двойные и тройные гонорары. Вот только мне подозрение в причастности к этой компании может лишь навредить. Хотя все придворные завсегдатаи усиленно пользуются услугами шаманов, беседовать на равных с человеком, сведущим в магии, они не будут.
— Просто у вас тут слуги… слишком быстро бегают от страха, — сердито буркнул я, и Саялат неожиданно задорно расхохоталась.
— А если не успевают убежать, то прячут головы, выставляя мне напоказ… ха-ха!.. И почему я… ха-ха… не замечала, что это действительно смешно?
Ее задорный смех, словно заклинание магистра, в несколько секунд превратил тихий уголок парка в зал приемов. Непонятно из-за каких кустов начали появляться высокопоставленные чиновники со свитами помощников, знатные завсегдатаи робко пристраивались на диванах, стоящих во втором ряду от дорожки, стражники важно застыли у каждого поворота, а юркие прислужники потащили из секретного шатра кипящие чайники.
Я вел ханшу от клетки к клетке, подробно рассказывая выученные ночами сведения о своих питомцах, и на каком-то повороте с изумлением заметил, что за нами на почтительном расстоянии следует порядочная толпа придворных. И первыми в ней идут советник Энжебин и Хенрик, с донельзя деловитым видом не выпускающий из рук свой свиток. Придворные косились на него с досадой и пытались отпихнуть в задние ряды, но маг держался с героической невозмутимостью. Невзирая на едва не сбивающие с ног тычки, на которые не скупились озлившиеся лизоблюды. Остановившись у очередной клетки, я кивком головы подозвал мага, якобы затем, чтобы тихонько выдать указания по уходу за изумрудно-черной птицей с роскошным золотым хвостом и огромными печальными глазами.
— Пусть чаще меняют воду и не забудут днем прикрыть от солнца. Да держись рядом, а то тебя затопчут.
— Ты беспокоишься о нем, словно о родном, кто он тебе? — не упустила этот эпизод из виду зоркая Саялат.
— Муж сестры, — скромно ответил я, но ханшу внезапно заинтересовало это обстоятельство, и она пожелала узнать о нем подробнее.
Очень ненавязчиво намекаю, что для доверительного разговора лучше присесть на диван, и Саялат великодушно соглашается.
Кстати, еще пару дней назад я специально расспросил одного из чиновников и выяснил, что в дворцовом этикете нет никаких правил или обычаев, запрещающих одновременно сидеть на одном диване нескольким посетителям и приглашенным. Но среди спесивых придворных не так давно прошел слушок, что важных посетителей размещают более просторно, и все стали требовать себе отдельные диваны.
Однако сесть рядом с ханшей как равный я все же не решился. Не стоит дразнить всю эту орду интриганов и завистников, нажить кучу врагов я всегда успею. Поэтому, дождавшись, пока Саялат удобно устроится в куче подушек, скромно опускаюсь неподалеку от ее ног на край ковра, устилающего траву вокруг выбранного ханшей дивана, и беру из рук подскочившего с чайником прислужника горячую пиалу. Чуть сморщившись — ну не пью я в жару слишком горячее, — ставлю чай на краешек стола остывать и с преувеличенным ожиданием смотрю на копающуюся в вазах с конфетами женщину, давая понять, что готов удовлетворить ее любопытство.
— Почему же ты так о нем заботишься? — не замедлила этим воспользоваться Саялат.
Еще при нашей первой незабываемой встрече в пустыне я заметил это ее качество — резко, в лоб, задавать самые непредсказуемые вопросы. И еще тогда понял, что она каким-то образом умеет отличать ложь от правды. Потому с ходу выдаю ей не придуманную Клариссой легенду, а чуть подредактированную правду о наших отношениях с Хеном.
— Он хороший человек, и мы дружим. Родителей у него нет… Кто еще позаботится о парне?
— А сестру ты ему продал или твой отец?
— Ну, с сестрой у меня вышла целая история, — вспомнив приключения Мари, весело фыркнул я.
— Расскажи, — требует Саялат и, отодвинув в сторону поднос со сладостями, жадно вглядывается в мое лицо.
