Николас Поллотта - Бог Кальмар. Внезапное вторжение
Внешне сама светскость, лорд Карстерс ничего не сказал, но веселый блеск в его глазах разгорелся до едва подавляемого приступа смеха.
Задержавшись на мгновенье, чтобы капнуть масла в поскрипывающее колесо своего новенького кресла-каталки, проф. Эйнштейн не обращал внимания на прочих и пытался сдержать волнение. Значит, вот он и настал. День дней. О радость, о божественный восторг!
Оркестр свернул музыку в идеальной синхронизации с остановкой исследователей у подножья ступенек, ведущих к стоящему на возвышении королевскому трону Англии.
Невысокая и полная, больше похожая на пожилого толстяка, чем на женщину среднего возраста, королева Виктория Ганновер обладала абсолютной решимостью прирожденного лидера, и ее ясные глаза не упускали ничего из происходящего в тронном зале. На заднем плане принц Альберт жевал сэндвич с ростбифом, капая соком на свой роскошный наряд.
Обычно одетая в черное, королева сегодня нарядилась в веселые яркие цвета в попытке поднять настроение истерзанного войной города. В корону даже был вплетен венок из живых цветов, а левое запястье украшал букетик из тех, что обычно носят на корсаже. Однако ее жесткие черные башмаки покоились на самом грубом из подножий — неровном куске скалы, известном как Камень Судьбы. Похищенный много веков назад из Эдинбургского замка, этот камень был символом шотландской независимости, и его нынешнее местонахождение было наполнено предельно ясным смыслом.
— Какая жалость, — тихонько вздохнула Мэри, неловко делая реверанс.
— Да он поддельный, — ответил, кланяясь, лорд Карстерс. — Оригинал я похитил много лет назад и вернул шотландцам.
Зардевшись от гордости, Мэри повернулась прямо лицом к мужчине.
— Я люблю тебя, — громко и отчетливо объявила она.
Десять тысяч присутствующих тут же смущенно закашляли ли от этой неподобающей выходки. Небольшая армия лакеев и горничных бросилась в тронный зал и примыкающие галереи, раздавая корзинки с льняными носовыми платками в попытке объяснить этот кашель заурядными причинами, словно сейчас был пик сезонного заболевания инфлюэнцей. Эта дипломатическая хитрость сработала, и, хотя на это ушло некоторое время, в конце концов общая атмосфера вернулась к соответствующему нормам уровню чопорного достоинства.
— Лорды и дамы, — провозгласил герольд, выступая вперед на покрытом ковром тронном возвышении. Сделав паузу, он в соответствии с ритуалом дважды громко стукнул по тронному возвышению Королевским посохом Англии. — Джентльмены и леди! Верховная правительница Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, императрица Индии, Ее Королевское Величество, королева Виктория Ганновер!
Верноподданная толпа разразилась приветственными криками; королева Виктория кивнула в ответ и слегка махнула рукой. В течение некоторого времени, пока ликование не поутихло, что-либо сказать или сделать было невозможно.
Стоящий сбоку от трона премьер-министр Дизраэли мрачно хмурился, глядя на ждущих на красном ковре троих исследователей, в то время как генерал МакТиг незаметно делал им одобрительный знак, подняв большой палец.
Встав немного поближе к невесте, лорд Карстерс углядел висящий на боку генерала древний меч и потрясенно сообразил, что это был давно пропавший Священный Боевой Меч Дутара!
— Интересно, и где же он нашел эту штуку? — пробормотал в сторону лорд.
— Я слышал, Экскалибур подсказал им, — тихо ответил проф. Эйнштейн. — Рухнуло какое-то здание, и он вывалился на улицу.
— Вероятно, его замуровали в стене кальмарники.
— Очень похоже на то, юноша.
— Вчера он определенно пригодился бы, — прошептала, массируя побаливающие ребра, Мэри.
Когда общие крики и разномастные «ура» стихли, к королеве подошел лорд-гофмейстер и протянул ей плюшевую подушку, на которой покоился меч с серебряной гравировкой. При виде его шум в зале стих, и все затаили дыхание.
Взяв оружие за инкрустированную драгоценными камнями рукоять, королева Виктория поднялась с трона и подошла к краю возвышения.
— Опуститесь на колено, проф. Эйнштейн, — приказала она, тут же поправившись. — Э-э… подкатитесь поближе, профессор.
Подогнав кресло к самым ступенькам, проф. Эйнштейн склонил голову перед своей повелительницей-сувереном. От избытка чувств по щекам у него покатились слезы счастья. Наконец-то, после стольких лет, это произошло!
Держа меч плашмя, королева Виктория слегка стукнула им сначала по одному плечу профессора, потом по другому.
— Во имя Святых Михаила и Георгия, — произнесла нараспев она, — мы посвящаем тебя, сэр Феликс Эйнштейн, странствующий рыцарь и защитник королевства.
Замок задрожал от одобрительного рева толпы. Когда королева вернула меч лорду-гофмейстеру, вперед выступил ливрейный паж с золотым подносом в руках. Взяв с подноса ожерелье, королева Виктория показала залу, что на нем — Большая печать Англии. Когда крики «ура» смолкли, королева наклонилась и надела золотую цепь с печатью на побитую шею профессора. Эйнштейн слегка поморщился под тяжестью, но ничего не сказал.
— Можете теперь встать… э-э, выпрямиться в кресле, сэр Феликс! — разрешила королева, официально провозглашая его новое звание.
Со слезами радости на лице, рыцарь поднял голову под гром аплодисментов.
В горле у него встал громадный ком, и сэру Феликсу пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он смог заговорить.
— Ваше величество, я… я, право, не знаю, что сказать.
— Тогда не говорите ничего, — спокойно ответила королева. — Кроме того, сэр рыцарь, это еще не все.
Ничего подобного Эйнштейн не ожидал. Не все? На утренней репетиции лорд-гофмейстер ни слова не сказал о чем-то там еще.
Выйдя из-за трона, к Ним приблизился угрюмый государственный министр с маленькой деревянной шкатулкой в руках. Сняв с короны венок, королева Виктория открыла крышку шкатулки и достала прямоугольник черной ткани. Когда она возложила его себе на голову, в тронном зале наступила мертвая тишина. Где-то в задних рядах потрясенная белошвейка выронил булавку, и та, упав на пол, прозвенела громче, чем полуденный колокол Биг-Бена в День Гая Фокса[46].
— В соответствии с законами страны и королевским указом, — объявила твердо и отчетливо королева Виктория, — ваше имя отныне будет вычеркнуто из почетных списков за такое ужасное преступление как измена.
Собравшиеся громко ахнули, а Феликс Эйнштейн побелел. Губы его шевелились, но с них не срывалось ни звука.
— Ваше преступление — противозаконное владение венерианской боевой машиной и приведение оной в полное рабочее состояние, — продолжала королева, сурово глядя на внезапно побледневшего мужчину в кресле-каталке. — По английским законам, это преступление карается смертью.
Мир, казалось, закружился, Эйнштейн почувствовал, как им овладевает слабость, и бессильно обмяк на подлокотниках кресла. Поспешно приблизившись к нему, лорд Карстерс взял друга за локоть, не давая ему соскользнуть на пол.
— Ваше величество, могу ли… позвольте мне выступить в его защиту, — начал было лорд Карстерс в отчаянной попытке добиться снисхождения.
— Однако! — громко перебила его королева Виктория. Толпа затаила дыхание. Она дала всем почувствовать страшную силу своего гнева, а затем позволила легкой улыбке коснуться ее губ. — Принимая во внимание ваши недавние заслуги в служении короне, вы полностью прощены, профессор Эйнштейн.
Облегченно выдохнув с такой силой, что заколыхались гобелены на стенах, толпа сочувственно зашумела.
Возвращая ливрейному пажу цепь своего такого недолгого рыцарства, проф. Эйнштейн тепло с ней попрощался. А, ладно, как нажито, так и прожито.
С обеспокоенным выражением лица профессор подался вперед, насколько мог.
— Ваше величество, — напряженно прошептал он. — Полагаю, у меня нет никакой надежды сохранить те уцелевшие части треножника, которые я уже собрал?
— Не злоупотребляйте своим везением, Феликс, — едва слышно ответила королева Виктория. — Лорд-мэр хочет снять вам голову за уничтожение его резиденции, а принц Альберт не вполне убежден, что вы не несете прямой ответственности за весь этот инцидент.
Вытерев рот рукавом, принц-консорт сердито посмотрел на профессора с явной и открытой неприязнью.
— Да, понимаю, — пробормотал проф. Эйнштейн. — Тогда; благодарю вас за снисходительность, ваше величество.
Королева незаметно для всех слегка пнула его.
— Да перестаньте вы дуться. Я знаю, что вы не виноваты, и на следующей неделе, когда шум поутихнет, вас снова произведут в рыцари. А теперь будьте молодцом, откатитесь в сторону и примите самый серьезный вид.
