Изумрудный Армавир - Александр Нерей
— Тихо ты, — начал я успокаивать брата. — Верю, что ты не шпион и оказался среди нас не совсем добровольно. Только все должны усвоить, что и с мирами, и с их мамкой разговаривать можно запросто. Даже с Богом. Пусть мне сейчас никто не поверит, но скажу, что этим каждый день занимаюсь и вам всем советую. С Богом, конечно, редко, но калякаю. С мировой мамкой… После выздоровления ещё не говорил. А так, она меня несколько раз подлавливала. В гости пару раз приглашала…
— Вы видели? Он же малахольный! — взвизгнул один из напарников. — Да-да. Это я, который одиннадцатый. Хватит нам косички заплетать. Мы не тупые девчонки.
— Братка, ты что это? Ты же со мной во втором круге был, — опешил я от коварной подножки, а, вернее, того самого выстрела в спину, которого ожидал с самого утра. — Ты же вместо меня анализы на ангела сдавал. Справку шизофреника для меня получил. Знаешь, как она мне помогла! Не ожидал от тебя такого. Сам же Дашке косички плёл. В… В двадцать третьем мире дело было.
— Бредишь? Я там всего пару дней побегал, а потом ты явился. Взрослый, толстый, с метлой в кулачке, — огрызнулся бывший дружок.
— Так, коллеги. Этот субчик обработан его миром до неузнаваемости. У него память украли, а потом не знаю, что в голову засунули. Решайте, кто из нас с вами останется. Он или я? Лично я на всё согласен. Меня долой, и сами тут веселитесь, как умеете, или его взашей, чтобы не портил вшей.
Пусть к четвёртому с восьмым отправляется. Они тоже заплесневели. И пока родные миры их всех не разморозят, побудут в опале. Меня в четвёртом и восьмом даже затормаживают во времени. В их мирах и снегом стреляются до боли, так что… Думайте без меня. Я пока на свой Фортштадт выскочу. Там вашего решения обожду.
Только… Третий. Выйдешь ко мне и скажешь, чтобы я о вашем решении узнал и по своим делам отправился.
После монолога обиженного третьеклассника, я мигом выскочил из пещеры, прицелившись в римскую двенадцать. «Пусть повзрослеют. Устроили старообрядческий раскол. Как же можно сестёр присоединять к нашим рядам, если братья-миры сами такие…» — не успел я додумать, как позади зашуршала ракушка.
— Айда обратно. Мы за тебя горой. Все восемь человек, — доложил Александр третий. — Полчаса верещали друг на дружку, но здравый смысл и банановые ящики помогли сориентироваться, кто из вас прав.
Но сам представь, если бы тебе кто-нить такого наплёл? Кровь на ангельский анализ сдавать. Ха-ха-ха!
— Между прочим, так всё и было. Он… Вернее, у него такие анализы брали, а после в дурдом отвезли. Оттуда он вернулся со справкой вялотекущего шизофреника. Очень востребованной вещью оказалась.
Ну, пошли. Придётся вам всё с самого начала рассказывать. Неправдоподобно, на грани здравого смысла, но для ваших будущих путешествий, ой как пригодится.
Я перестал почивать на сомнительных лаврах победителя и засеменил в пещеру, увлекая за собой своего заместителя-весельчака.
* * *
— Извините за истерику. Я от него такого не ожидал. Точнее, от его мира, — начал я командирскую речь в гробовой тишине и таком же полумраке. — Кто из вас включит ЭВМ? Потом, с вашего разрешения, продолжу. Кстати, у неё можно и о моих сказках запросто спросить. Она не даст соврать.
— Давай сам. Мы вчера почти все своими молниями её мучили и терзали, да пытали-истязали, — предложил заместитель. — И начни с короткого вводного слова. Ну, кто она, откуда взялась, зачем с нами разговаривает.
— Об этом и сам бы хотел узнать. Но, да ладно. Я пару дней тому назад перепрыгнул в другой конец нашей галактики. Это я уже свою сказку рассказываю. Вводное, так сказать, слово. Не вру, не шучу, не приукрашиваю. Слово… Честное слово.
Так вот, там точно такая же пещера, только без цифр и иероглифов. Сижу я в ней, значит, думаю, что оказался во сне или в мороке. Кто-нибудь был в мороке? Ну, ладно. Захотите рассказать или спросить – пожалуйста. Продолжаю.
Сижу, ничего не делаю, жду, когда проснусь или кто-нибудь заговорит и объяснит, что же я там делаю. Объяснили. Вежливо так, с полировкой. «Включи пещеру», говорят. «Как?» спрашиваю. Никто не объясняет. Сижу, дремлю дальше. Не боюсь, не печалюсь. А зачем? Сон ведь.
Вижу человеческий гуманоид идёт. Синий, лысый, глаза… Больше коровьих! Чёрные. Но, всё равно, вроде как, ненастоящий.
Вышел он на средину пещеры и ручки свои вверх задрал. Материться начал по-своему. Но я-то хоть и в мороке, а всё равно соображаю, что он специально для меня показывает, как пещеру включать.
«Зах Дженн!» кричит. И на, тебе! Включилась родная. А он, голубчик, адресок свой, оказывается, диктовал. Пещера доброй оказалась и включила ему буковку на стенке, несмотря на то, что он синий и давно мёртвый. «Ступай с Богом», — сказала и отключилась. А Зах Дженн утопал до дома. Или в могилку, кто знает.
Встаю я, значит, тоже кричу пещере: «Сим-сим, откройся». Включилась. «Чего тебе надобно, старче?» спрашивает. Я ей, так, мол, и так. Хочу домой. Я, оказывается, не спал вовсе. В самом деле там оказался и ушами, и потрохами.
«Пожалуйста», отвечает пещера и букву на выходе рисует. Я прощаюсь, слезу утираю, мол, как ни печально, а всё одно до свиданья. Мчусь головой в стену и… Застреваю. Пропуска-выпуска у меня же нет. Требую аудиенции у местной Стихии. По новой включаю пещеру.
Едет из потолка баба Яга в ступе. Точнее, в цилиндрическом лифте. Страшная, аж… Старая. Куда ей до нашей красавицы, которая всем Жучкам нравится.
Так и так, объясняю. До дома охота, там вся моя пехота. Все бойцы-близнецы. Будущие дядьки и отцы.
«Щенка привезёшь?» спрашивает. «Ещё как, привезу. Хочешь кабанчика, а хочешь козу», отвечаю-обещаю. «Подставляй руку. Сейчас же пропуск впаяю», приказывает. Пришлось подставить. Домой же добираться надо. Кстати, кто знает, где наши пропуска вживлены?
— В руке, где же ещё, — в недоумении ответили бойцы.
— Кто на себе покажет?
— Кто упомнит? Давно вставляли. Ещё в детстве, — попытался оправдаться за всех третий.
Я снял куртку и ткнул пальцем в то место, которое обожглось
