Ольга Куно - Трое из Лукоморья

Стена бесшумно сдвинулась; перед солдатом образовалась узкая щель. Он взглянул внутрь, постоял неподвижно несколько секунд…и, легонько надавив на стену, возвратил её на место.

— Здесь, кажись, пусто! — громко констатировал он.

Снизу раздалось недовольное сопение. Сказать, что в погребе было пусто, никак нельзя, но девочек в банках я точно не засаливаю, что бы там в деревне ни болтали.

Я была так удивлена, что не сразу вышла из состояния оцепенения, и опомнилась лишь в тот момент, когда севший рядом солдат протянул руку к наполненной чашке. Я выхватила чашку в последний момент, и пальцы гостя успели схватить только воздух.

— Небось остыл уже, сейчас я вам свежего налью, — откровенно соврала я (из чашки шёл легко заметный пар), отдёргивая занавеску и выливая чай за окошко. Затем, как ни в чём не бывало, налила безвредный напиток — уже из другого чайника.

Солдат, сперва изумлённо следивший за моими действиями, судорожно сглотнул и непроизвольно поднёс руку к горлу. Видать, догадался, что могло бы произойти, замешкайся я ещё на секунду. Что-то подсказывало мне, что новый чай он пить уже не станет. Но вслух я ничего не сказала, лишь изобразила по-прежнему гостеприимное лицо.

— А можно я ещё кое-что у вас спрошу? — поинтересовалась я, кокетливо глядя на гостя.

Тот лишь молча кивнул.

— А почему вы решили, что девочку надо искать именно здесь, у меня?

— Да в том большой тайны нет; соседка её подсказала, — ответил солдат. — Высокая такая, с проседью.

— Та, которая, по правую руку живёт, за красным забором? — уточнила я.

— Ага, она самая.

Я покивала, с самым что ни на есть дружелюбным выражением лица.

— Вы не подумайте, это так, чисто женское любопытство, — заверила гостя я. А сама подумала: "Ну погоди, старая карга, с тобой я ещё поквитаюсь. Будешь знать, как солдатам на детей доносить".

Послышался шум: лейтенант поднимался наверх, громко топая по лестнице.

— Ничего, — вынужденно признал он. — Ошиблась старая дура. Ладно, нечего рассиживаться, чаи гонять. Давай-ка назад в деревню, может, она уже обернулась. А ты, хозяйка, мне всё равно крайне подозрительна.

Я снова очаровательно улыбнулась, недвусмысленно давая мужику понять, куда именно он может засунуть свою подозрительность.

— Смотри, если что-нибудь не то про тебя прознаю, вернусь, и мелким штрафом ты не отделаешься, — продолжал лейтенант.

Его спутник снова судорожно сглотнул — видать, понял, что в этом случае легко не отделается кто-то другой, — но спорить со старшим по званию не стал. Только добавил:

— Если девочка объявится, вы уж будьте добры, в деревню сообщите. А уж оттуда к нам посыльного пошлют.

— Всенепременно, — пообещала я, прижимая руку к сердцу.

Лейтенант сразу же развернулся и, не прощаясь вышел. Я подошла к замешкавшемуся солдату и негромко сказала:

— Отвар крапивных листьев, берёзовых почек и корня девясила.

— Что? — непонимающе нахмурился он.

— Я же вижу, ты почками маешься.

— Откуда вы знаете?! — от удивления он даже перешёл на "вы". Впрочем, а как ещё говорить с собственным потенциальным отравителем?

— Знаю. Так вот, то, что я сказала, и ещё настой медуницы и зверобоя можешь попробовать.

— С-спасибо, — ответил он и поспешно покинул избу.

Я крепко закрыла дверь, щёлкнула засовом и поспешила к окну, дабы убедиться, что гости действительно уедут. И лишь после того, как они, оседлав коней, скрылись из виду за силуэтами сосен, я подошла к стене с полками, повернула крючок и негромко сказала:

— Всё в порядке, можешь выходить.

Глава 3

— Пустырника я тебе пока больше не дам, — заметила я, разговаривая скорее сама с собой, нежели с Дарой. — Многовато будет.

— Да ничего мне не надо, я в порядке, — отозвалась девочка, а сама сжала руки в кулак, чтобы остановить дрожь.

Я усмехнулась. Меня обмануть трудно, но ещё хуже то, что ей никак не удастся обмануть собственное тело.

— Давай, ещё поучи меня, цыплёнок! — беззлобно фыркнула я. — Дам-ка я тебе, пожалуй, ледяной корень. Он хорошо успокаивает, и никаких побочных эффектов не даёт. Голова будет ясная, а нам с тобой предстоит хорошо подумать.

— Ледяной корень? — недоверчиво нахмурилась Дара. — Что-то я никогда про такой не слышала, и от вас тоже.

— Потому что рано тебе пока про такое слышать, — отозвалась я. — Это не просто целебное растение, здесь уже настоящая магия замешана. У обычных знахарей таких средств не бывает, и в аптекарской лавке их тоже не купишь. На вот, — я извлекла из банки нужный корешок.

— И что с ним делать? — спросила Дара, вертя корешок в руке.

— Положи в рот и пожуй как следует, — ответила я. — Потом выброси. Только не вздумай глотать. А то слишком сильно успокоишься.

Дара кивнула и принялась усердно работать челюстями. Я вернула банку на место и села на скамью, задумчиво подперев подбородок кулаком.

— И всё-таки, кому ты могла настолько сильно помешать? Ведь это не просто какая-то ерунда, раз за тобой прислали царских воинов. Причём если я понимаю правильно, то это были люди из государева гарнизона. По ерунде такие, как они, дворца не покидают. А вот по важному поручению, по делу государственной важности — это легко. Но при всём моём к тебе уважении, какое отношение ты можешь иметь к важным государственным делам???

Дана промычала что-то нечленораздельное; мне удалось уловить лишь вопросительную интонацию.

— Выброси корень, уже можно, и говори нормально.

— А как они догадались искать меня здесь?

— Тут как раз всё просто. Им Фёкла настучала, ваша соседка. Дескать, ты часто к ведьме бегаешь, там тебя и искать надо.

— Вот старая грымза! — с чувством воскликнула Дара.

— Тоже мне изобрела колесо! Об этом вся деревня знает.

— Так ведь косточки перемывать — это одно дело, а вот так вот солдат на человека наслать — совсем другое.

— Это для тебя другое, — возразила я. — А для неё, как видно, чем сильнее напакостить, тем лучше, просто до сих пор удобного случая не представлялось. Но сейчас важно всё-таки не это, а то, почему тебя ищут и кто отдал приказ. Возвращаться в деревню тебе, сама понимаешь, нельзя, и нельзя будет ещё долго. Но боюсь, что и здесь, у меня, оставаться может быть небезопасно. Если за тебя возьмутся всерьёз, то могут нагрянуть снова и снова. Поэтому нам надо разобраться, что к чему; только тогда мы поймём, как действовать дальше.

В дверь негромко постучали. Дара резко вздрогнула и вскочила с места.

— Ну вот, похоже, накаркала, — проворчала я. — Хотя стучат уж больно интеллигентно, на военных не похоже. И кого там нелёгкая принесла?

Стук повторился, чуть более громкий, но по-прежнему вежливый. Я сделала Даре знак спрятаться, и она поспешила скрыться в потайной комнате. А я в очередной раз пошла открывать.

Человек, стоявший у крыльца, выглядел значительно менее представительно, чем предыдущие посетители. Брюки заляпаны дорожной грязью, кафтан и рубаха порваны в нескольких местах и тоже украшены пятнами, наводящими на мысль о засохшей крови, светлые волосы растрёпаны, на подбородке проступает щетина. Можно было бы махнуть рукой: бродяга и бродяга, если бы не две детали. Деталь первая: число полос на рукаве рваного и перепачканного кафтана, на мой несведущий взгляд, зашкаливало. А стало быть, передо мной был мягко говоря не последний человек в царской гвардии. Если, конечно, он не снял этот кафтан с кого-то другого. Но учитывая состояние кафтана, лично я бы так поступать не стала. Ну, и, разумеется, деталь вторая: даже при том бедственном положении, в котором находился сейчас этот человек, было совершенно очевидно, что он умопомрачительно хорош собой. Даже у меня, насмотревшейся на представителей мужского пола во всех возможных ракурсах и выучившей наизусть все их изъяны, возникло непреодолимое желание кокетливо стрельнуть глазками и испустить томный вздох.

Кажется, впервые за много лет я смотрела на нового человека с некоторой степенью растерянности. Но и новопришедший, похоже, тоже немного растерялся. Было очевидно, что он глядит на меня с удивлением, хотя, смею надеяться, приятным. Как будто ожидал увидеть кого-то совсем другого, но в целом даже рад, что ошибся. Молчание несколько затягивалось. Очевидно, он тоже почувствовал это и произнёс:

— Добрый день…Вы не могли бы дать мне воды?

— Конечно, — кивнула я. И, повинуясь не до конца понятному мне самой наитию, добавила: — Проходите.

Он благодарно кивнул, вошёл следом за мной в дом и даже закрыл за собой дверь. На данном этапе манеры незнакомца свидетельствовали о достаточно высоком положении, занимаемом в обществе, что сочеталось скорее с количеством полосок на рукаве, чем с плачевным состоянием одежды. Я налила из кувшина воды и передала ему чашку. Хотя просьба напиться была в первую очередь предлогом, чтобы начать разговор, незнакомец жадно припал к сосуду и быстро опустошил его крупными глотками. Он с благодарностью вернул мне чашку. Недолго думая, я налила ему ещё, а за компанию взяла немного воды и себе.