Генри Каттнер - Пять рассказов о Гэллегере
– Как ты начал об этом болтать, я сразу за топор, – сказал дед. – Мне еще рано протягивать ноги. – Он захохотал. – Я помню еще какую-то дрянь с привкусом бензина… но чувствую себя отлично.
– А что было потом?
– Из машины или откуда-то еще выскочили эти крошки. Ты сказал, что машина плохо настроена, и подправил ее.
– Интересно, что же пришло мне в голову, – задумался Гэллегер.
Либли допили молоко.
– Готово. – сказал толстый. – Теперь пора завоевывать мир. С чего нужно начинать?
Гэллегер пожал плечами.
– Боюсь, что не смогу вам ничего присоветовать. Меня никогда к этому не влекло. Не представляю, как за это берутся.
– Сначала мы разрушим большие города, – оживленно сказал самый маленький либль. – а потом захватим самых красивых девушек и потребуем выкуп. Все испугаются, и мы победим.
– Как ты до этого додумался? – спросил Гэллегер.
– Все это есть в книгах. Так всегда делают, мы точно знаем. Мы будем тиранами и будем всех мочить. Можно еще молока?
– И мне тоже. – хором произнести двое других.
Улыбаясь, Гэллегер налил им еще.
– Похоже, вы не очень-то удивились, оказавшись здесь.
– Это тоже есть в книгах.
Хлюп-хлюп.
– В смысле… то, что здесь сейчас происходит?
– Нет, о путешествии во времени. В наши дни все романы пишут о науке и прочих таких вещах. Мы много читаем, а то в Долине почти нечего делать, – печально закончил либль.
– Вы читаете только об этом?
– Нет, мы читаем все: и научные книги, и романы. Как делать дезинтеграторы и тому подобное. Мы расскажем тебе, как нужно сделать оружие для нас.
– Спасибо. И такие книги у вас всем доступны?
– Конечно. А почему бы и нет?
– Мне кажется, это опасно.
– Мне тоже, – задумчиво сказал толстый либль. – Но почему-то ничего не случается.
Гэллегер помолчал.
– А вы можете рассказать мне, как делать тепловой излучатель?
– Да. А потом разрушим большие города и захватим…
– Знаю-знаю – захватите красивых девушек и потребуете выкуп. А зачем?
– Мы знаем, как нужно себя вести, – ответил один из либлей. – Мы книги читаем, честное слово. – Молоко пролилось из его чашки, он посмотрел на лужу, и уши у него от огорчения поникли.
Двое остальных утешающе похлопали его по спине.
– Не плачь, – велел самый большой.
– Но я должен, – сказал либль. – Так написано.
– Ты все перепутал. Над разлитым молоком не плачут.
– Нет, плачут. И я буду, – уперся первый и принялся рыдать.
Гэллегер принес ему еще молока.
– Так что с этим тепловым излучателем?
– Это просто, – сказал толстый либль и объяснил, в чем дело.
Действительно, это было просто. Дед, конечно, ни хрена не понял, но с интересом смотрел, как работает Гэллегер. Через полчаса все было готово. Это на самом деле оказался тепловой излучатель: он прожег дыру в дверце шкафа.
– Фью! – присвистнул Гэллегер, глядя на дымок от обугленного дерева.
– Надо же! – Он взглянул на металлический цилиндр, который держал в руке.
– Человека этим тоже можно убить, – буркнул толстый либль. – Как того, во дворе.
– Да, мож… Что?! Где?
– Во дворе. Мы сначала сидели на нем, но потом он остыл. У него в груди дыра.
– Это ваша работа, – обвиняюще сказал Гэллегер.
– Нет. Он, наверное, тоже из другого времени. Тепловой излучатель прожег в нем дыру.
– Кто… кто он?
– Я его никогда раньше не видел, – ответил толстый либль, явно теряя интерес к этой теме. – Я хочу еще молока. – Он запрыгнул на рабочий стол Гэллегера и выглянул в окно. – Йо-хо! Этот мир – наш!
В дверь позвонили.
– Дед, посмотри, кто там, – сказал слегка побледневший Гэллегер. – Наверное, кредитор. Они привыкли уходить отсюда пустыми. О боже, я еще никого не убивал…
– А я уже… – буркнул дед перед тем, как выйти, но не объяснил, что имеет в виду.
Гэллегер в обществе маленьких либлей вышел во двор. Случилось непоправимое: посреди розовых кустов лежал труп мужчины, старого и бородатого, совершенно лысого. Труп был одет в странный наряд – что-то вроде эластичного цветного целлофана. В груди его зияла большая дыра, прожженная тепловым излучателем.
– Он мне кого-то напоминает, – заметил Гэллегер. – Не знаю только, кого. Он выпал из времени уже мертвый?
– Мертвый, но еще теплый. – ответь либль. – Это было приятно.
Гэллегер содрогнулся – отвратительные маленькие чудовища. Но, видимо, они безвредны, иначе не получили бы доступа к опасной информации. Присутствие либлей беспокоило Гэллегера куда меньше, чем присутствие трупа.
Откуда-то издалека донеслись протесты деда.
Либли вдруг попрятались под кустами, а во двор вышли дед и еще трое мужчин. При виде голубых мундиров и сверкающих пуговиц Гэллегер бросил тепловой излучатель на грядку, для верности нагреб на него ногой земли и изобразил нечто вроде приветливой улыбки.
– Привет, парни. Я как раз собирался звонить вам. Кто-то подкинул труп ко мне во двор.
Как заметил Гэллегер, двое из визитеров были полицейскими – хорошо сложенные, недоверчивые и быстроглазые. Третьим был невысокий элегантный человечек со светлыми волосами, приклеенными к узкой голове, и тонкими усиками под носом. Он немного напоминал лису.
На груди его красовался Знак Почетного Полицейского, а это могло значить и много, и мало, в зависимости от того, кто его носит.
– Я не мог их удержать, – сказал дед. – Так что тебе конец, молодой человек.
– Это он так шутит, – объяснил Гэллегер полицейским.
– Честное слово, я уже собирался…
– Довольно. Как вас зовут?
Гэллегер представился.
– Угу. – Полицейский присел, чтобы осмотреть тело.
– Ого! Что вы с ним сделали?
– Ничего. Когда я вышел утром, он уже лежал здесь. Может, выпал из какого-то окна. – Гэллегер указал на небоскребы вокруг.
– Он не выпал – ни одна кость не сломана. Выглядит он так, словно вы проткнули его раскаленной докрасна кочергой, – заметил полицейский. – Кто это такой?
– Не знаю. Я никогда его не видел. А кто вам сказал…
– Никогда не оставляйте труп на виду, мистер Гэллегер. Кто-нибудь сверху – оттуда, например, – может его увидеть и позвонить в полицию.
– Ага, понимаю.
– Мы узнаем, кто его убил, – с иронией заметил полицейский, – пусть это вас не тревожит. И узнаем, кто он. А может, вы сами нам расскажете?
– Доказательства…
– Достаточно. – Огромные ладони хлопнули. – Я позвоню, чтобы приехал коронер. Где видеофон?
– Дед, покажи ему, – устало сказал Гэллегер.
Элегантный человечек со светлыми волосами сделал шаг вперед.
– Гроарти, осмотрите дом, пока Баннистер говорит по видео. Я останусь здесь, с мистером Гэллегером.
– Так точно, мистер Кэнтрелл.
Полицейские ушли вместе с дедом.
– Прошу прощения, – сказал Кэнтрелл, быстро шагнул вперед и присел. Воткнув тонкие пальцы в землю у ног Гэллегера, он вытащил тепловой излучатель и с легкой улыбкой принялся его разглядывать. Гэллегер затаил дыхание.
– Интересно, откуда это здесь взялось? – пробормотал он, лихорадочно придумывая выход.
– Это вы его спрятали, – ответил Кэнтрелл. – Я видел. К счастью, полицейский ничего не заметил. Пожалуй, я оставлю эту штуку себе. – Он сунул цилиндр в карман. – Вещественное доказательство, а? Рана в вашем трупе довольна необычна…
– Это не мой труп!
– Он лежит на вашем дворе. Мистер Гэллегер, меня очень интересует оружие. Что это за устройство?
– Это… это просто фонарик.
Кэнтрелл вынул цилиндр из кармана и направил на Гэллегера.
– Понимаю. Если я нажму вот эту кнопку…
– Это тепловой излучатель, – быстро сказал Гэллегер, отступая в сторону. – Ради бога, осторожнее!
– Гмм… Его сделали вы?
– Да…
– И убили им этого человека?
– Нет!
– Советую вам не распространяться на эту тему, – сказал Кэнтрелл, снова пряча цилиндр в карман. – Как только полиция наложит на него лапы, вам крышка. Ни одно известное оружие не наносит таких ран, и им будет нелегко доказать, что это ваша работа. Мистер Гэллегер, я почему-то верю, что не вы убили этого человека. Сам не знаю, почему. Может, учитываю вашу репутацию. Известно, что вы довольно эксцентричны, но известно также, что вы неплохой изобретатель.
– Спасибо, – сказал Гэллегер. – Но… это мой излучатель.
– Может, мне представить его как вещественное доказательство номер один?
– Он ваш.
– Договорились, – с улыбкой сказал Кэнтрелл. – Я посмотрю, что можно для вас сделать.
Как выяснилось, мог он не так уж много. Почти любой может получить Знак Почетного Полицейского, но политические связи не обязательно означают волосатую лапу в полиции. Однажды запущенную машину закона остановить было нелегко. К счастью, в те времена права личности были священны, что, впрочем, объяснялось развитием телекоммуникаций: ни один преступник просто-напросто не мог скрыться. Гэллегеру было предписано не покидать Манхеттен, и полиция не сомневалась, что едва он попытается это сделать, система видеотелефонов мигом сядет ему на хвост. Не требовалось даже выставлять охранников. Трехмерное фото Гэллегера уже попало в картотеки транспортных центров Манхеттена, и если бы он попытался купить билет на стратоплан или на ховер, его бы немедленно опознали, отчитали и отправили домой.
