Терри Пратчетт - Правда
— О? — Казначей задумался. — Ты имеешь в виду те писульки, которые ты рассылаешь герцогине Щеботанской, герцогу Сто Гелитскому и прочим подобным людям?
— Именно, господин, — подтвердил Вильям. Волшебники были такими снобами.
— Гм… Что ж, пожалуй, ты можешь написать, что, по моему мнению, это шаг в нужном направлении, который… будет приветствован всеми прогрессивно мыслящими людьми и который наконец втащит наш брыкающийся и вопящий город в век Летучей Мыши. — Под орлиным взором казначея Вильям прилежно зафиксировал эти слова в своем блокнотике. — Кстати, мое полное имя — доктор А. А. Круттивертти, доктор математики (седьмой), доктор чарологии, бакалавр оккультизма, магистр кулинарии… Круттивертти через «о».
— Конечно, доктор Круттивертти. Вот только, э-э, век Летучей Мыши уже подходит к концу. Может, ты хочешь, чтобы наш брыкающийся и вопящий город наконец вытащили из века Летучей Мыши?
— Несомненно.
Вильям записал и это. Для него всегда было загадкой, почему кого-то, кто тем временем брыкается и вопит, обязательно нужно тащить. Почему нельзя просто взять за руку и повести?
— Надеюсь, ты пришлешь мне экземпляр своего письма? — осведомился казначей.
— Конечно, доктор Круттивертти.
— Если еще что-нибудь понадобится, спрашивай, не стесняйся.
— Спасибо, доктор. Кстати, насколько мне известно, Незримый Университет всегда выступал против использования наборного шрифта.
— О, я думаю, настало время раскрыть свои объятия волнующим перспективам, которые сулит нам наступающий век Летучей Мыши, — пояснил казначей.
— Мы… Э-э, как я упоминал, доктор, он уже вовсю отступает.
— Стало быть, нужно поторопиться, не так ли?
— Верно подмечено.
— Что ж, мне пора лететь, — сказал казначей. — Жаль только, нельзя.
Лорд Витинари, патриций Анк-Морпорка, потыкал пером в чернильницу, проламывая покрывающую чернила тонкую корочку льда.
— Почему ты не заведешь себе нормальный камин? — спросил Гьюнон Чудакулли, первосвященник Слепого Ио и неофициальный представитель городского религиозного истэблишмента. — Я, конечно, не сторонник душных помещений, но здесь откровенно холодно!
— Слегка свежо, не без этого, — согласился лорд Витинари. — Странно, но лед светлее чернил. Чем это вызвано, как думаешь?
— Вероятно, наукой, — расплывчато изрек Гьюнон.
Подобно своему брату Наверну, волшебнику и аркканцлеру НУ, Гьюнон не любил занимать свою голову заведомо дурацкими вопросами. И боги, и магия нуждались в разумных, непоколебимых людях, а братья Чудакулли были непоколебимы, как скалы. И примерно так же разумны.
— А. Неважно… О чем мы там говорили?
— Хэвлок, ты должен положить этому конец, понимаешь? У нас ведь была договоренность.
Витинари, похоже, занимали только чернила.
— Должен, ваше преосвященство? — переспросил он спокойным тоном, не поднимая головы.
— Ты же знаешь, все мы дружно выступаем против этой чепухи с подвижными литерами!
— Напомни мне еще раз… Смотри, смотри, он постоянно всплывает на поверхность!
Гьюнон вздохнул.
— Слова слишком важны, чтобы доверить заботу о них механизмам. Мы ничего не имеем против граверов. Ничего не имеем против слов, которые надежно закреплены. Но слова, которые можно разобрать, а потом сделать из них другие слова… Это же чрезвычайно опасно! Мне казалось, ты тоже это не одобряешь?
— В широком смысле не одобрял и не одобряю, — подтвердил патриций. — Но долгие годы управления этим городом, ваше преосвященство, научили меня одной очень важной вещи: вулкану тормоза не приделаешь. Иногда разумнее позволить событиям развиваться естественным путем. Вскоре они перестают развиваться и умирают. Так происходит чаще всего.
— Раньше, Хэвлок, ты не отличался столь снисходительным отношением, — заметил Гьюнон.
Патриций посмотрел на него холодным взглядом, который длился ровно на пару секунд дольше, чем того требовала комфортность.
— Гибкость и понимание всегда были моим девизом, — сказал он.
— О боги, правда?
— Абсолютная. А сейчас я хочу, чтобы ты и твой брат, ваше преосвященство, проявили некоторую гибкость. Напоминаю, это предприятие основано гномами. Кстати, ваше преосвященство, назови-ка мне самый крупный гномий город.
— Что? О… Сейчас вспомню… По-моему, это…
— Да-да, именно так все и реагируют. Но на самом деле это Анк-Морпорк. Здесь сейчас живет более пятидесяти тысяч гномов.
— Не может быть!
— Уверяю тебя. Недавно мы установили очень хорошие связи с сообществами гномов Медной горы и Убервальда. Имея дело с гномами, я всегда старался, чтобы дружественная рука нашего города была слегка наклонена вниз. Кстати, учитывая нынешнее временное охлаждение в наших отношениях, все мы весьма рады, что баржи, груженные на гномьих рудниках углем и осветительным жиром, прибывают в город каждый день. Улавливаешь, что я имею в виду?
Гьюнон бросил взгляд на камин, в котором тлел одинокий кусочек угля.
— Кроме того, — продолжил патриций, — игнорировать этот новый тип, гм, отпечати становится все сложнее. Крупные отпечатни уже существуют в Агатовой империи, а также в Омнии, о чем ты наверняка знаешь. Именно из Омнии в огромных количествах поставляются «Книга Ома» и памфлеты, которые там так популярны.
— Фанатичные бредни… — пожал плечами Гьюнон. — Ты давно должен был их запретить.
На сей раз взгляд патриция был куда более продолжительным.
— Запретить религию, ваше преосвященство?
— Ну, под запретом я имел в виду…
— Никто и никогда не называл меня деспотом, ваше преосвященство, — отчетливо произнес лорд Витинари.
— По крайней мере, дважды, ха-ха-ха, — решил разрядить обстановку Гьюнон Чудакулли.
Правда, слегка неудачно.
— Прошу прощения?
— Я сказал: по крайней мере, дважды… Ха-ха-ха.
— Вынужден извиниться, но я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Так, небольшая шутка, Хэв… ваше сиятельство.
— А. Шутка. Ха-ха, — сказал лорд Витинари. Слова завяли еще в воздухе. — Да. Так вот. В общем и целом омниане обладают полной свободой в том, что касается распространения благих вестей, поступивших от Ома. Однако не стоит унывать! Думаю, Ио не менее исправно снабжает вас своими благими вестями.
— Что? О да, конечно. В прошлом месяце он немного простудился, но быстро поправился.
— Грандиозно. Воистину благая весть. Не сомневаюсь, наши отпечатники с радостью распространят ее по городу. Удовлетворят все ваши требования, даже самые строгие.
— Стало быть, ваше сиятельство, вы печетесь только о нашем благополучии?
— Разумеется, — подтвердил лорд Витинари. — Мои мотивы, как всегда, абсолютно прозрачны.
Гьюнон подумал, что «абсолютно прозрачны» может означать одно из двух: либо эти самые мотивы видны насквозь, либо их просто нельзя увидеть.
Лорд Витинари просмотрел несколько лежащих на столе бумаг.
— Как вижу, за прошедший год Гильдия Граверов трижды поднимала свои расценки.
— А… Понимаю… — протянул Гьюнон.
— В основе всякой цивилизации лежат слова, ваше преосвященство. Собственно, цивилизация — это и есть слова. А столь важными вещами разбрасываться не стоит. Мир крутится, ваше преосвященство, и мы должны поспевать за ним. — Патриций улыбнулся. — Было время, когда народы дрались между собой, точно огромные хрюкающие животные в болоте. Анк-Морпорк правил большей частью этого болота, потому что у него были более острые когти. Но сейчас место железа заняло золото, и, боги не дадут соврать, анк-морпоркский доллар стал самой надежной в мире валютой. А завтра… возможно, оружием станут слова. Самые лучшие слова, самые быстрые слова, последние слова. Выгляни в окно. Что ты там видишь?
— Туман, — ответил первосвященник. Витинари вздохнул. Иногда погода не помогала, а только мешала разговору.
— Если бы день был ясным, — резко произнес он, — ты увидел бы высокую клик-башню, стоящую на другом берегу реки. Слова прилетают сюда из самых дальних уголков континента. Еще недавно на то, чтобы обменяться письмами с послом в Орлее, у меня уходил целый месяц. А сейчас я могу получить его ответ на следующий день. Некоторые вещи стали гораздо проще, но одновременно все стало намного сложнее. Мы должны изменить наш образ мысли. Должны идти в ногу со временем. Ты о клик-торговле слышал?
— Конечно. Торговые суда постоянно…
— Я имею в виду, теперь ты можешь послать сообщение по семафору в Орлею и заказать, скажем… пинту креветок. Разве это не замечательно?
— Но они же протухнут, пока их сюда привезут!
— Конечно. Я просто привел пример. А теперь представь, что креветка — это сгусток информации! — воскликнул лорд Витинари, и глаза его засверкали.
