Наследница престола - Буторин Андрей Русланович
С неожиданно вспыхнувшей надеждой Гутторр зашагал в кузню. Там достал из укромного, защищенного Силой тайника алмазный шар. Скорее даже не шар, а многогранник — только граней у него было столько, что даже с помощью Силы нелегко было их сосчитать.
Из кармана рубахи он достал белую тряпочку, осторожно развернул. Брезгливо поморщившись, взял с нее прядь сальных волос, срезанных им в бане с предполагаемой наследницы престола, и положил внутрь шара, который пропустил пальцы Гутторра беспрепятственно. Шар медленно оторвался от стола, завис над ним и начал вращаться. Сначала неспешно, затем все быстрее и быстрее — пока блики от его граней не превратились в сплошное радужное мерцание.
Гутторр подключил сознание к ауре шара и застонал: волосы принадлежали дочери Императора джерронорров Турронодорра!
Гутторр вышел из кузни и тряхнул головой. Прочь гнилые мысли! Нужно делать дело, претворять задуманное в реальность!
Он обошел кузницу и воздел руки над освещенной звездами травой. Пласты дерна беззвучно разошлись в стороны. Из-под земли медленно поднялся темный силуэт катера. При таком освещении судно казалось огромным и мощным — на самом же деле выглядело как старая рыбацкая лохань — только космическая… Впрочем, внешний вид скрывал истинные возможности. По сравнению с этим катером джерроноррские и даже анама-дянские — были всего лишь шаландами!
Воспользовавшись Силой, Гутторр наполнил трюм и часть пассажирского салона плодами турплюка. С помощью той же Силы поменял свою черную одежду на неприметное серое и мятое одеяние — то ли портового грузчика, то ли сельскохозяйственного рабочего. Вошел в катер, сел в кресло и сосредоточился, рассматривая внутренним взором наилучшие вероятностные линии Грядущего. Он не был всемогущим, поэтому не мог видеть и творить сколько-нибудь отдаленное Будущее. Но ближние варианты его наблюдать умел… Сделав выбор, Гутторр удовлетворенно кивнул и поднял катер в звездное небо.
Он рассчитал все так, что вынырнул из межпространства в одно мгновение и почти в одной точке с «Яростью». Еще немного — и оба судна растворились бы в яркой аннигиляционной вспышке. Но катер Гутторра лишь чиркнул по обшивке крейсера. Впрочем, этого было достаточно, чтобы «Ярость» вспучилась мгновенно коконом защитного поля, которое исчезало в межпространственных Прыжках, отбрасывая скорлупку катера, словно камень из суперпращи. Гутторр сразу включил сигнал бедствия. Анамадянский крейсер замер, словно принюхиваясь, затем потянул к себе катер силовым потоком и, разверзнув зев транспортного шлюза, всосал его в себя, как глоток коктейля через трубочку.
Гутторр предстал перед Туриными обескураженным и полным раскаяния.
— Простите, простите, — лепетал он, усиленно моргая. — Не хотел… Я рассчитаюсь, не губите!
— Как же вы собираетесь с нами рассчитываться? — усмехнулся Евгений.
Гутторр воровато огляделся и зашептал:
— Турплюка дам! Много. Шесть плодов. Хотите — восемь!
— А почему не семь? — хмыкнул Генка.
— Нечетные цифры не люблю, — поморщился Гутторр.
— Вы что, контрабандой занимаетесь? — сухо поинтересовалась Ева.
— Да какая контрабанда? — заозирался «нарушитель». — Со своего огорода… На хлеб, на железо. Кузнец я… Гутторром зовут.
— Стало быть, вы с Леггерры? — спросил Зукконодорр.
— Ага, с нее. Отпустите, а?
— Мы-то отпустим, никто вас не держит. Вы ведь сами подали сигнал бедствия!
— Да я случайно — испугался просто, когда об вас шмякнулся… Надо же! Не слышал ни разу, чтобы вот так напороться можно было!
— М-да, случай маловероятен, — многозначительно посмотрел на «контрабандиста» Евгений.
— Думаете, что я специально? Зачем?! — испугался тот.
— Откуда мне знать? Например, чтобы проникнуть на наш корабль.
— И что мне? Зачем? Не террорист я, железо кую, торгую помалу, овощ выращиваю… — залепетал Гутторр. — Да вы гляньте в мою лодку! Там плоды только…
— Межзвездный катер у простого кузнеца-огородника? — усмехнулся Зукконодорр.
— Какой там катер! Лоханка! По случаю взял — даром почти. Раньше-то я на космодроме работал… Да вы гляньте!
— Видел, видел, — отмахнулся Евгений. — Но в чудеса я мало верю.
— А зря, зря! — Глаза Гутторра вспыхнули. — Вот у нас чудо в селе было! Лекк, рыбак наш, посуду вчера на берегу нашел. Пустая бутылка ненашенская. Он ее мальцу своему и отдал. А тот в костер ее бросил! А из бутылки баба выпала!
— Какая баба? — вздрогнула Ева.
— Обычная баба — только толстая и грязная. Мальцы испугались, а я взял ее, домой привел. Дурная баба — глаза навыкате. Не помнила ничего, не говорила, мычала только. Я ее вымыл, турплюком накормил, она и очухалась.
— И что рассказала? Как в бутылку попала? — осторожно спросил Зукконодорр.
— Не, ничего… Мало что помнит… Сказала, что не от нас, с другой планеты. Украли ее, похоже. Может, продать хотели — баба-то справная.
— И она сейчас у вас? — ахнула Ева.
— У меня. Спит, отдыхает… Ева сказала Генке:
— Сынок, побудь пока здесь, угости чем-нибудь гостя.
Затем поманила мужа рукой, и они вышли из ангара.
— Как ты думаешь, он говорит правду? — спросила она, когда переходной люк закрылся.
— Похоже на то, — пожал плечами Зукконодорр.
— Ты и впрямь веришь в такие совпадения?
— А что остается?
— Прощупать бы его… — неохотно выдавила Ева.
— Была бы Сила! — вздохнул Евгений.
— Неужели у него Людмила?
— Думаю да.
— Что будем делать?
— Как бы то ни было, надо забрать ее в любом случае!
— Согласна… А если это ловушка?
— Когда мы с тобой боялись риска? — Турин обнял жену.
— Да, но теперь с нами Гена.
— Он уже мужчина. И он — джерронорр, Избранный.
— У него тоже пропала Сила.
— Это меня и беспокоит. Нас будто всех выключили — Туриных… Но рано еще ставить на нас крест!
— Ты сказал — Турины… Так приятно… Без Силы я еще больше чувствую себя землянкой.
Ева прижалась лбом к груди мужа. Когда супруги вновь появились в ангаре, «гость» сидел за маленьким столиком и пил земной кофе.
— Мм! Вкусно! — мотнул он чашкой, заметив вошедших.
— Рады, что вам понравилось, — сказала Ева.
— Мы хотим кое-что обговорить с вами, — сказал Зукконодорр.
— Я готов, — сделав последний глоток, отставил чашку Гутторр.
— Вы хотите, чтобы мы отпустили вас?
— Да! — вскочил из-за столика «гость».
— И вы, конечно же, не против, чтобы этот маленький инцидент остался между нами?
Гутторр усиленно закивал.
— Тем более ваша… мм… коммерческая деятельность, разумеется, не нуждается в огласке?
— О! — закрыл глаза ладонью Гутторр. — Я прошу вас!
— Хорошо. Все три ваших желания мы выполним. В обмен на одно наше.
— Слушаю! — воспрянул духом «контрабандист». — Хотите — двенадцать плодов!
— Нет, — усмехнулся Турин, но сразу стал очень серьезным: — Вы отдадите нам эту женщину.
— Ну-у-у, — протянул Гутторр. — Это же не кусок железа и не овощ… Что значит — отдать? А если она не захочет?
— Главное, чтобы захотели вы. С ней мы сами договоримся.
— Если она согласится без принуждения… И если вы обещаете обращаться с ней хорошо…
— Вас это действительно волнует? — жестко спросил Зукконодорр, глядя в упор на собеседника. — Может, подумаете о своей судьбе?
— Волнует, конечно, волнует! И моя судьба, и жизнь этой несчастной девушки. Почему нет? Или у меня совсем нет совести, если я торгую собственным турплю-ком? — Гутторр сделал вид, что обиделся.
— Ладно, совестью тоже можно торговать, — махнул рукой Зукконодорр. — Я не про вас конкретно. Но сейчас не до душеспасительных бесед. Летим к вам!
— А товар? — попытался возразить «контрабандист», потом махнул рукой: — Хорошо, будь по-вашему — летим!..
Крейсер, разумеется, оставили на орбите Леггерры. Договорились, что шлюпка Гутторра останется пока на «Ярости» — на всякий случай. После того как «кузнец» отдаст девушку, Турины обещали доставить его на «Ярость» и отпустить на все четыре стороны вместе с «шаландой». Тот поворчал для порядка, но особо спорить не стал.
