Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна
— Приму за комплимент, — усмехнувшись, Волк едва склонил голову, и всё ж умудрился усадить меня на ближайшее кресло. А у меня тело к тому моменту как одеревенело всё!
Я ведь думала, нет у меня родственников больше, бабушка никогда о них не рассказывала. А тут, оказывается, есть, но какие? Нашему забору двоюродный сарай, и только!
Лучше б ее и вовсе не было.
— Зря, — тут же отрезала ведьма, небрежно постукивая лаковой туфелькой по полу. И уж не знаю, нервы-то ее были или нет, однако ж этот ее жест сильно отдавался в голове. К сожалению, моей!
И тихая просьба была озвучена как будто сама собой:
— А мы не можем просто поговорить? Без всего… этого?
Но Делисса моим просьбам не вняла. Что ей до моих волнений? Родственные связи, те самые, что самую сильную магию дают, кажется, ей были чужды. И обида прошлых лет мгновенно вылилась на меня вместе с ушатом презрения во взгляде и чистым ядом на губах:
— Без этого? Без чего, девочка? Без ненависти к твоей обожаемой бабуле, которая сломала и испортила мне всю жизнь? Или к имперскому магу, который явился ко мне бередить старые раны? Нет, уж. Раз она сама не посмела появиться передо мной, так хоть ты получишь сполна. Не нравится? Выход найдете сами.
— Бабушка много лет назад умерла, — тихо процедила я, невольно сжимая кулаки. — Просила извиниться за это. Теперь мы можем перейти к сути?
Но ведьма отреагировала ни сразу. С минуту она пристально вглядывалась в мое лицо, словно пытаясь понять, лгу ли я… А потом, запрокинув голову, расхохоталась!
И смех этот, громкий, противный, заливистый, полный нескрываемого злорадства, раскаленным кнутом ударил по моим заледеневшим венам. Я ее ненавидела.
Боги, как же я ее в этот момент ненавидела!!
— Умерла? — с непередаваемым удовольствием прокатив слова на языке, прищурилась ведьма. — Какие приятные новости ты принесла в мой дом. Она сдохла в мучениях, я надеюсь?
И тут мое терпение лопнуло!
Глаза застилала кровавая пелена, а родовая магия выплеснулась наружу, расшвыривая всё на своем пути. С грохотом отлетел в сторону кофейный столик, со стуком распахнулись напрочь окна, со звоном выбивая тонкие стекла. Диваны, кушетки и кресла перевернулись все, как один, и ведьма с трусливым воплем слетела на пол!
— Прекрати! — послышался ее отчаянный визг, который до меня доходил, как сквозь вату в ушах. — Прекрати это немедленно!
Но я не хотела. Не собиралась останавливаться!
Всё, чего я сейчас желала — чтобы мои силы продолжили вдавливать ее в пол, до боли, до искр в глазах, до тех пор, пока из ее грудной клетки с хрипами не польется кровь и извинения. Я никому не позволю пачкать имя моей бабушки!
Но на лицо легли широкие мужские ладони, обжигая:
— Ника. Успокойся, родная. Она того не стоит.
— Память моей бабушки того стоит, Волк, — едва взглянув в такие знакомые, темные, и спокойные глаза, я с неудовольствием почувствовала, как гнев в душе начинает успокаиваться, подобно стихающему шторму, подвластному магии сирен. — Она ее слов не заслуживает.
— Тогда не марай ее чужой кровью, — мягко напомнил маг. — В первую очередь ты природная ведьма. А уже потом кровавая.
Взять себя в руки оказалось сложно. Но… в его темных глазах отражались мои — гневные, алые, жаждущие убийства и темных дел. И это отрезвляло, да.
Вот только не успокаивало.
Кивнула, сбрасывая гневную пелену, и усилием воли заставила бушующие силы успокоиться. Ни к чему сейчас давать волю чувствам. Я хочу докопаться до правды, и только. А разгуляться смогу, когда Ансельма встречу. И вот тогда вся Пятерка меня не сможет остановить, клянусь!
— Это что… это что такое было, вообще? — откинув ковер, Делисса с трудом скинула с себя край тяжелого ковра, не так давно пытающегося ее банально раздавить. — Ты приняла родовой дар⁈
Волк, наконец, отпустивший меня, на ее слова лишь хмыкнул, легко поднимая перевернутую мебель. Странно ли: он почему-то о таких вещах знал намного больше истинной ведьмы!
— Приняла, — резко бросила ей, отстраненно наблюдая, как перестают бешено колыхаться шторы на разбитых окнах. В покореженных створках, со стеклянным крошевом, некогда прекрасный особняк выглядел теперь жалко. Но никакого сочувствия не вызывал! — Наследственный дар выбора не предлагает. Он просто приходит. Ты или его принимаешь или борешься с ним до конца жизни. Жизнь становится очень короткой, правда.
— Амелисса то же самое говорила, — тихо, будто себе под нос пробормотала моя родственница, каким-то неловким жестом поправляя растрепавшиеся волосы. — А я ей не поверила.
— Неужели завидовала, Делисса? — поставив перевернутое кресло, Волк усмехнулся, опираясь локтями на его спинку. И постучал пальцами, указав взглядом на сидение.
Тяжело вздохнув, я все ж села, хотя внутри всё натянулось, как пружина. Мозги уже мыслили ясно, но жгучая обида и злость всё еще недовольно ворочались внутри, тревожа жгучую, почти детскую обиду.
За что она со мной так?
— Завидовала, — странно, но ведьма вставать не спешила. То ли тяжелое платье подняться не давало, то ли еще что. А Волк из себя джентльмена явно не собирался изображать. Он вообще, как оказалось, злопамятный. — Да как тебе сказать.
— Возьми и скажи. Желательно сначала, — резко ответил маг.
Моя родственница обвела взглядом разрушенную комнату, посмотрела на меня, сложившую руки на груди, и задала неожиданный вопрос:
— Твоя мать ведь неодаренной была?
Я лишь хмыкнула, и то про себя. Неодаренной в семье была дочь Амелиссы, то есть моя бабушка. И я. Но это Делиссе знать совсем необязательно. Пришлось врать:
— Допустим. И что?
— Наша мать была неодаренной, — поведала мне ведьма, пытаясь подняться. Не получилось. В итоге она осталась сидеть там же, на полу, разве что оперлась спиной на опрокинутый диван, зеркально повторив мой жест с руками. — Она влюбилась и вышла замуж за лорда, который был красив, но не слишком богат. И хоть матушка была бедна и титулов не имела, он тоже души в ней не чаял. До поры до времени, конечно. Пока не родились мы, и в нас не проснулась магия. И тогда теплая отцовская любовь обратилась лютой ненавистью — он терпеть не мог ведьм, и простить мать за обман не смог. Даже сослал ее куда-то в провинцию, где она и зачахла в итоге. К слову, ненавидел он нас, своих дочерей, одинаково, и меня это устраивало. А потом в далекой деревне умерла наша бабка, и у Амелиссы пробудился кровавый дар. Тот самый, что я вижу сейчас в тебе. И нет, я не завидовала, Волк. Я была рада. Ведь сестру он стал ненавидеть сильнее.
— Ты стала любимой дочерью, Делисса, — насмешливо проговорил Волк, пока я пыталась вдуматься в историю собственной семью, которую, как оказалось, я совсем не знала.
Бабушка о своем прошлом никогда не рассказывала, и теперь я начинала понимать, почему.
— Любимой? — издевательски рассмеялась ведьма. — Какие громкие слова! Но да, отец презирал меня чуть меньше, и отослал сестру в Школу Ворожей, лишь бы ее не видеть. Вычеркнул из фамильного древа, отрекся от нее, сделал так, чтобы ее имя нигде не упоминалось. Ты знал, что Артиас — это придуманная для нее фамилия? Наш род звался совсем иначе. Отец просто стер позорное пятно из своей жизни. А потом занялся мной.
О, как. Всё чудесатей и чудесатей…
Видя, что мы молчим оба, Делисса вдруг хмыкнула:
— Вы даже представить не можете, сколько раз мой дражайший папенька выдавал меня замуж за своих друзей, стремясь получить власть, деньги и расположение влиятельных лордов. Но вот незадача… Он умер, так и не приблизившись к императору. А я пережила их всех! И все благодаря магии, которую он так ненавидел. Забавно, правда?
— Сочувствую твоей утрате, — уж чего-чего, а истинного сочувствия в словах мага не было ни на грамм. Скорее уж подчеркнутое равнодушие и только. — Ближе к сути, Делисса.
— Куда уж ближе, — с раздражением бросила она, глядя снизу вверх, но точно не чувствуя себя уязвленной. Среди всего этого бардака, с растрепанными волосами, в помятом платье и с расцарапанной щекой, ведьма всё еще оставалась настоящей ведьмой. Гордой и несломленной. — Сочувствия моя судьба не вызывает сейчас, не трогала никого и тогда. Пока я вынуждена была терпеть приставания скользких прощелыг из высшего общества и слюнявые поцелуи стариков из знати, моя сестренка внезапно проявила свои таланты и стала лучшей выпускницей имперской Школы Ворожей. Ее заметили, ее оценили, и вскоре она стали блистать при императорском дворе. Как думаете, этот выверт судьбы оценил наш папенька?
