Анна Одувалова - Ожерелье Лараны
– Но… – Анет шмыгнула носом и вытерла рукавом слезы со щек. – Неужели не было другого выхода?
– Увы, я сначала планировал использовать для воскрешения Лараны тело какой-нибудь совершенно незнакомой девушки, желательно той, которой не суждено жить, но обещание настолько сильно вас связало, что другое тело уже просто бы не подошло.
– Но тогда зачем все это? Почему ты передумал в последнюю минуту, я ведь уже не ощущала себя, я почти стала Лараной Д'Ларвийской.
– Понимаешь, украшения разлучили нас практически на тысячу лет. И, по сути, только они удерживали в этом мире Ларану в призрачном облике, а меня в материальном теле. Сейчас мы наконец-то свободны. Ты не представляешь, как я устал от всего за столько лет! И странно, что не понимал этого. Дурацкие украшения не давали покоя не только принцессе, но и мне. Я чуть было не совершил ошибку, и не предал окончательно свою эльфийскую сущность. Еще раз прошу, прости меня.
– И меня, – грустно улыбнулась Ларана, прильнув к Каллариону. – Спасибо тебе за все и прости. Ты хорошая, и я по-своему люблю тебя.
– Дир, – усмехнулся эльф, постепенно теряя очертания, – я тебя обманул еще в одном. Изумруд Эллана… изучи поподробнее его свойства, этот артефакт может подчиниться и тебе.
Призрачная пара растворилась в воздухе, а оставшиеся в комнате люди замерли – слишком сильное впечатление оставил ритуал. Первым пришел в себя Дерри.
– Ты как? – шепнул он.
– Нормально, – ошарашенно отозвалась Анет. – Нет, действительно нормально. Для меня это был просто сон, я пока еще ничего не осознала.
– Я провожу тебя в комнату, – сказал Лайтнинг, когда в дверях появился раздраженный Адольф, размахивая составленным договором.
– Дерри, ну ты где? – возмущенно начал он. – Ты идешь, или как? Долго тебя ждать?
– Сейчас. Тут не до тебя было! – буркнул Дерри. – Только Анет провожу.
– Не беспокойся, занимайся делами, – подошел Ранион и предложил Анет руку. – Девушку я провожу. Лайтнинг хотел возмутиться, но не нашел достойной причины, к тому же и сама девушка, как-то слишком охотно приняла руку следящего. Поэтому у ксари просто не осталось выбора. Он настороженно кивнул и вышел вслед за Адольфом.
Уже обсудив все дела с болотным троллем, ксари собрался поговорить с Анет: слишком сильно он испугался за ее жизнь во время ритуала, хотелось сказать очень много важного, но в комнате девушки не оказалось. Дерри обнаружил ее в холле второго этажа.
Он через открытые двери разглядел сидящую на невысоком диване Анет. Девушка была одета в странные узкие штаны и поэтому могла позволить себе сидеть в весьма фривольной по арм-дамашским меркам позе, подогнув одну ногу под себя, а второй болтая в воздухе. Рядом с ней на краю стола сидел Ранион и что-то увлеченно рассказывал, жестикулируя и наклоняясь совсем близко. Анет смеялась и явно наслаждалась обществом следящего. Дерри выругался, и, круто развернувшись на каблуках, отправился в другую сторону. Разговаривать расхотелось. В конечном счете, они с Анет уже все решили, и ничего друг другу не обещали. И то, что он сам сегодня был готов поменять свое мнение и надеялся, что девушка будет ждать того момента, когда он разберется со своими проблемами, значения уже не имело.
Спать Ольга легла рано, так и не дождавшись Анет, которая сначала полвечера трепалась с Ранионом, а потом вообще отправилась на поиски Дирона и пропала. Как подозревала девушка, переговоры с магом по поводу открытия портала на Землю затянулись далеко за полночь, и Анет просто решила лечь спать в другой комнате, чтобы не беспокоить подругу.
Оля провалялась на кровати около получаса, пытаясь дождаться это блондинистое чудо, а потом попросту отключилась. Последней в ее сонном сознании мелькнула мысль: «А пожалует ли Стикур завтра с утра, чтобы потащить меня скакать по сугробам, распугивая и так слишком впечатлительных слуг, или нет?» Девушка потянулась, по-кошачьи выгибаясь на простынях, и закрыла глаза, вспоминая дни, проведенные в хижине, а точнее, тренировки со Стикуром.
Несмотря на морозы, на первую тренировку герцог вышел в мягких замшевых штанах и в рубашке. Рубашка, правда, была теплая, из серой шерсти, с широкими рукавами и шнуровкой на груди, но, по мнению Оли, куртку все равно никак не заменяла. Девушка высказала свои умозаключения вслух, но от Стика вместо объяснения получила только загадочную улыбку. Что эта улыбка означает, стало ясно очень скоро. Несмотря на то, что на себя Оля одела теплый и легкий пуховик, купленный еще на Земле и по ее мнению, как нельзя луче подходящий для физических упражнений на свежем воздухе, в нем все равно было неудобно и очень жарко. Толстый синтепон сковывал движения, и Оля чувствовала себя словно человек-зефир. На следующий день пришлось исправляться и искать более подходящую для занятий одежду. Подошел тонкий, хорошо тянущийся свитер, в народе называемый «лапша». Двигаться стало значительно удобнее, Ольга даже начала получать некоторое удовольствие, правда, только первые полчаса, во время разминки.
Стикур плавно скользил по вытоптанному снегу, показывая всевозможные стойки и движения, а Оля с энтузиазмом и грацией маленького мамонтенка пыталась изобразить нечто похожее на то, что делал герцог. На ее взгляд получалось в общем и целом неплохо, но Стикуру почему-то не очень нравилось. Он закатывал глаза, непонятно ругался сквозь зубы и повторял снова и снова одно и то же легкое, танцующее движение до тех пор, пока Оле не удавалось изобразить что-нибудь хоть отдаленно похожее.
Особо сложные для Оли стойки и переходы герцог повторял очень медленно, зачастую прижав девушку спиной к своей груди, чтобы она через его напряженное тело могла прочувствовать и запомнить динамику движения и после точно повторить все повороты и наклоны. В такие моменты Оле хотелось быть не то что в своем пуховике, а в ватнике, да и Стикуру, судя по всему, тоже.
Утро у девушки началось тогда, когда небо за окном еще не посветлело, и с него не исчезла россыпь звездочек. Оля сидела на подоконнике в своей комнате, завернувшись в бледно-салатовую простыню из тонкого, похожего на шелк материала и смотрела в окно на предрассветное небо, на белый и воздушный, словно попкорн, снег, летящий крупными хлопьями. Огненно-рыжие волосы спускались почти до плеч, едва касаясь смуглой обнаженной кожи.
– Ты такая красивая, – услышала Оля и медленно повернула голову. Стикур стоял, подпирая плечом дверной косяк. Его черные волосы совершенно не желали лежать аккуратно и портили весь продуманный до мелочей образ холеного аристократа. Впрочем, сегодня герцог не выглядел таким уж стопроцентным аристократом. Волосы в беспорядке, в глазах усталость, а линялая черная рубашка застегнута лишь на треть пуговиц.
– С чего это вдруг комплименты? – удивилась Оля, даже забыв поинтересоваться, а какого гхырха здесь делает Стикур с раннего утра.
– А это не комплимент, – грустно улыбнулся герцог, подходя практически вплотную. – Это констатация факта.
– Как твоя рука? – спросила Оля, переводя разговор в менее опасное русло.
– Нормально… – как-то удивленно посмотрел Стикур на свою перебинтованную кисть. – Но ты все равно можешь меня пожалеть.
– Пожалеть? – Оля округлила глаза. – Что мне сделать?
– Прости, – сморщился Стикур, опираясь здоровой рукой на подоконник рядом с девушкой. – Не знаю, что на меня нашло… может, вот это?
Он нагнулся к Оле и осторожно скользнул губами по губам, ненавязчиво проверяя реакцию девушки. Она сидела неподвижно и попыток убежать не делала. Герцог, осмелев, прижал ее к себе, теряясь в зеленых глазах и дурманящем запахе незнакомых духов.
– Как у тебя все просто… – с сожалением прошептала Оля, выскальзывая из сильных рук, и с удивлением обнаружила, что уже вовсе не сидит на подоконнике, а находится в непосредственной близости к кровати. А простыня, этим утром заменяющая платье, опасно съехала вниз.
– Просто?
– Да, сначала ты делаешь вид, будто все, что произошло между нами – ошибка. Потом ведешь себя, как ни в чем не бывало и даже нагло напрашиваешься в друзья, а после этого ожидаешь, что я «паду в твои объятия», не задавая лишних вопросов, как только тебе придет охота?
– А почему бы и нет? – пожал плечами герцог, а на его лице появилась самодовольная улыбка. – Я же мог изменить свое решение?
– А я?
– А что ты?
– А о моем решении ты осведомился? Мое мнение узнал? Почему ты посчитал, что я соглашусь с твоим решением?
– Так было всегда… мне не отказывали женщины, – самодовольство медленно уходило с лица Стикура. – Ну, до сегодняшнего дня… в жизни все бывает в первый раз.
– Вот видишь, это еще одно доказательство того, что я поступаю правильно. А сейчас, если у тебя все, мне бы хотелось, чтобы ты ушел.
– Вообще-то, я пришел позвать тебя на тренировку – или ты уже про них забыла?
