Юлия Фирсанова - Родиться надо богиней
Остальные представления шли по сокращенной до минимума для менее знатных особ программе: пареньки кланялись, девочки приседали в глубоких реверансах, кто запинаясь от волнения, кто четко и внятно выговаривали положенные фразы и отходили в сопровождении надувшихся от гордости родителей, чьи чада сегодня были в центре внимания, настолько, насколько это возможно, когда на балу блистала королевская семья, затмевавшая всех и вся.
Все процедуры уложились в десяток минут. Оживленно загомонив, знать принялась с новой силой осаждать новеньких, получивших право на официальное существование. Вдоволь насладившись вниманием окружившей его толпы и раздарив ворох двусмысленных улыбок дамам, заинтригованных знатным молодым и богатым(!) красавчиком, Элегор решил заняться делом. Убедившись, что отец накрепко присосался к бутылке и больше ничего вокруг не замечает, юноша принялся проталкиваться к принцессе, весело болтавшей с принцем Джеем.
— Прекрасный вечер, Элия, — по-хамски прерывая разговор, заявил герцог, намеренно опустив титул, и, паясничая, отвесил изысканный поклон.
— А, маленький винодел, здравствуй! Ты так и не научился хорошим манерам!? — мановением руки останавливая зло напружинившегося брата, вознамерившегося поучить зарвавшегося щенка правилам хорошего тона, приветливо улыбнулась принцесса, разглядывая с ног до головы юного невежу. Герцог не сильно изменился со времени их последней встречи. Его буйная шевелюра теперь держалась в некотором подобии прически. В серебристо-серых глазах поприбавилось гордости и самоуверенности, которых, впрочем, и четыре года назад там был избыток. Элегор стал почти таким же высоким, как братья Элии, но фигура его еще сохранила юношескую угловатость. Одет он был в черное с минимумом украшений в виде тонкой серебряной оторочки камзола и отворотов сапог, на воротнике вилась более крупная вышивка из лоз. Этот наряд очень шел к худощавой фигуре герцога.
С чувством глубокого превосходства, данного ему ростом, Элегор снисходительно посмотрел на девушку сверху вниз и сказал:
— Рад, что ты меня узнала.
— Конечно, милый. Как же я могла забыть такое сокровище с драными скулами и коркой грязи под ногтями. Да и нечасто воры в королевских садах падают с миакран, — парировала Элия.
— Я безумно счастлив, что оставил столь неизгладимый след в твоей душе. Поэтому, ликуй, сегодня я доставлю тебе удовольствие своим присутствием, — с апломбом заявил юноша, игнорируя конец фразы.
— О! Не знаю даже, как и снести эту великую честь, что вы оказываете мне, герцог, — иронично отозвалась Элия и уже более серьезным тоном добавила:
— Так и быть, мальчик, можешь держаться поблизости, осваивайся в обществе, только не путайся под ногами. Потом еще поболтаем.
Девушка обернулась к брату Джею, чтобы продолжить прерванный разговор. Пока Элия беседовала с Элегором, принц холодно изучал юношу, как энтомолог странную, неядовитую, но весьма подозрительную букашку — то ли просто уродца, то ли диковинного мутанта. Решив, что пока девушка разберется с хамом сама, вспыльчивый принц сделал над собой гигантское усилие и смолчал. Только ярко-голубые веселые глаза Джея враз стали холодными, подернувшись корочкой льда, а рука в жесте предупреждения коснулась пояса там, где обычно висел кинжал.
Окружающие с исследовательским интересом наблюдали импровизированный спектакль, ожидая, когда неслыханная наглость юного глупца, то ли перебравшего на радостях по поводу вступления в свет, то ли вовсе безнадежно рехнувшегося от волнений дня, получит по заслугам не только в форме словесных уколов остроумной принцессы, но и весомых кулаков ее братьев. На Элегора смотрели как на буйно помешанного.
Не сумев найти достойного ответа, юноша решил воплотить в жизнь свою первоначальную идею и невзначай наступил на тонкий шлейф платья своей оскорбительницы. Нежная полупрозрачная ткань, не приспособленная к такому варварскому обращению, с легким треском порвалась. В шумном зале мгновенно установилась зловещая тишина. Принцесса неспешно обернулась, посмотрела на физиономию довольного герцога с куском шлейфа у ног, потом снисходительно улыбнулась и громко сказала:
— Спасибо, мальчик. Я и сама подумывала переделать платье. А теперь не нужно и обращаться к модистке. Знаю, как мало дает тебе отец на карманные расходы. Возьми ткани себе на заплатки для нижнего белья!
— Теперь коротко не только спереди сверху, но и сзади, тебе идет, — как всегда, запутавшись в паутине слов принцессы, привыкшей вести колкие остроумные диалоги с родственниками, Элегор брякнул первую попавшуюся глупость.
— Такой красавице, как я, идет абсолютно все, — ласково сказала девушка и мысленно, чтобы ее слышал только юноша, добавила серьезно: "Извиняйся сейчас же, глупец. Иначе подпишешь себе смертный приговор, тебе таких шуток не простят!".
"В подачках не нуждаюсь", — послал мысленный ответ Элегор и, гордо развернувшись, направился на галерею. Разгоряченной бурными переживаниями дня голове не мешало проветриться на свежем осеннем ветерке. Юноша решительны шагом устремился на балкон, не замечая, как, поспешно освобождая дорогу, отшатываются от него, словно от прокаженного, леди и лорды. Знать успела отлично усвоить, что оскорбить кого-нибудь из членов королевской семьи можно, но только раз в жизни, и это будет последним, что ты в ней успеешь сделать.
Проводив удивительно-нахального парня задумчивым взглядом, Элия вновь повернулась к брату, но не обнаружила его на месте. Просканировав зал, принцесса констатировала отсутствие всех прочих родственников, за исключением отца, скинувшего мантию слуге и сейчас обхаживающего смешливую блондиночку, и дяди Моувэлля, задумчиво ласкавшего пустой бокал. Конечно, кое-кто из братьев позаботился о том, чтобы оставить фантомы, но Элия на эту старую удочку не клюнула.
"Куда это они все подевались? Не иначе пошли бить морду маленькому герцогу! Бедный малыш. Надо проверить и вмешаться, я еще не успела наиграться с ним сама", — завершив коллекцию фантомов своим собственным, который должен был исчезнуть через полчаса, девушка телепортировалась в коридор и пошла, ориентируясь на интенсивную концентрацию эмоций гнева, ревности и злости, замешанную на семейной силе. Похоже, братья решили приняться за Элегора всерьез.
Едва фантом принцессы покинул место разыгравшейся драмы, как к куску шлейфа кинулись, едва не сталкиваясь головами, самые удачливые и горячие поклонники Элии, дабы урвать кусочек ее платья на память, и несколько дам, такого желания не питавших, но надеявшихся при помощи тряпочки, касавшейся тела Богини Любви сотворить какой-нибудь привораживающий мужчин амулет.
Выйдя на балкон в галерее, Элегор чуть не стукнулся о ледяную улыбку принца Энтиора. Юноша дерзко, прикрывая задором подступающий ужас, ухмыльнулся в ответ.
— Больше ты от меня не скроешься, щенок! — процедил принц.
Бог Боли всегда помнил своих врагов и недобитые жертвы, тем более что последние можно было пересчитать по пальцам одной руки.
— Ваше высочество изволит меня оскорблять? — нахально осведомился юноша, вскинув голову. Элегора захлестнула волна ярости, сдобренная старым детским страхом. Не особенно соображая, что делает, он вытянул из-за пояса перчатку и швырнул ее в лицо Энтиора, стараясь хлестнуть по полыхающим хищной злобой бирюзово-ледяным глазам. Краем глаза герцог заметил в двустворчатых дверях балкона принцев Кэлера и Элтона, а так же высокую фигуру лорда Нрэна позади. Юноша нутром почуял, что сейчас его будут бить, бить очень жестоко, скорее всего ногами и возможно даже насмерть. Но останавливаться было уже поздно.
На балкон телепортировались принцы Рик, Джей и Мелиор, к ним присоединились лорды Ноут, Ментор и Тэодер. Стало очень тесно и почему-то трудно дышать.
"Вся семейка в сборе!" — подумал герцог, даже не успев толком испугаться, и едва увернулся от аристократического кулака принца Энтиора. Но второй удар достиг цели. Несмотря на свой изящный вид, на поверку рука с наманикюренными тонкими пальцами оказалась чрезвычайно тяжелой и жесткой, как кусок железа.
Оскорбленные в лучших чувствах родственники принцессы Элии схватили юношу и телепортировались с жертвой в ближайшую пустую комнату, первоначально назначенную для того, чтобы гости могли привести себя в порядок. Сейчас помещению предстояло сыграть прямо противоположенную роль. Герцог стал игрушкой в сильных руках не знающих жалости и пощады богов. Начался молчаливый, мужчины считали ниже своего достоинства разговаривать с ничтожеством, дерзко оскорбившим сестру, методичный процесс избиения. Элегор решил "Умирать, так с музыкой", и сосредоточился на одной цели: нанести в ответ как можно больше ударов этим мерзавцам. Смачно плюнув кровью в рожу Энтиору, герцог доли секунды наслаждался гримасой на лице принца, а затем потерял сознание.
