Александр Рудазов - Шестирукий резидент
Нет, я не хочу сказать, что замок Лаларту - уютное и приятное место. Там тоже грязно, мрачно и тускло, полно всякой нечисти и каждый камень помнит смерть и боль. Но все же почище и посветлее, чем тут. Да и музыка как-то успокаивает…
А в Кадафе существует лишь одна музыка - тоскливый вой На-Хага. Здесь, внутри, его не слышно (почти), но если выйти на балкон, можно насладиться по полной программе. Я все гадаю - как он до сих пор не осип? И неужели этот Лоретти местного разлива никогда не спит? Черт его знает…
Может, пока я здесь, устроить немножко мелкого саботажа? Веревки натянуть в коридорах, кирпичи разложить на дверях, стулья клеем намазать, в туалетах стирального порошку насыпать… Штирлиц всегда так делал.
– Путаешь, патрон, это не Штирлиц, это Борман так делал. А у Штирлица был кастет, и он всегда бил всех в зубы.
Точно, перепутал. Это партайгеноссе Борман всем мелко пакостил. Старый добрый Мартин Рейхстагович…
Хотя нет, стоп, это все откуда-то из другой оперы. Из анекдотов, что ли? Нет, господа, анекдоты нас ничему хорошему не научат, лучше будем придерживаться основ. Может, поезд с боеприпасами под откос пустить? Нет, поездов здесь нема… Жаль. А что еще можно сделать? Расклеить на стенах листовки «Йог-Сотхотх - враг народа»? Мелко как-то. И эффекта ноль. Других идей почему-то нет. Что поделаешь - меня все-таки на диверсанта не учили… Только краткие курсы энгаха-юниора под руководством Рабана, вот и все мои университеты.
Нет, сейчас надо сосредоточиться на задаче номер один - найти моего неизвестного недоброжелателя, пишущего записки с намеками и подсылающего убийц. Все-таки кто? Носящий Желтую Маску, Шаб-Ниггурат, Нъярлатхотеп? Или эта Большая Тройка вообще ни при чем? Тогда кто?
– Патрон, не парься, последние мозги сломаешь, - недовольно посоветовал Рабан. - Сейчас вот пойдем на совет, посидим, послушаем… Эти трое там будут - вот и поработаем… Намекнем что-нибудь такое нейтральное и посмотрим, у кого глазки забегают…
– Такое только в школе для благородных девиц сработает! - огрызнулся я. - Или с Пазузу - он тупой. А эти трое - мозги Лэнга!
– А я - твои мозги! - нагло заявил Рабан. - Ты, патрон, не волнуйся, я все сделаю. Главное, без команды языком не мели - пока не скажу, рта не открывай!
– Ну-ну… Суфлер недоделанный…
Мимо прошествовал эг-мумия - точно такой же, как Склнътастар, только без гвоздя в груди. Для меня они все на одно лицо. Я проводил его подозрительным взглядом, но трогать не стал. Эг-мумий в Кадафе лучше не задевать - у Йог-Сотхотха они играют роль чиновничьего аппарата. В драке эти уродцы почти бесполезны - медлительные, неуклюжие, не слишком сильные, оружием не пользуются, боевой магией владеют минимально. Но плести интриги умеют здорово - неудивительно, что один из них стал доверенным лицом моего неизвестного недоброжелателя.
Время шло, я скучал. Слегка развеялся, когда пришел Хастур - этот исполинский демон, как всегда, не дал замковой прислуге сидеть без дела. Сшиб одну из угловых башенок, неудачно дернув лапой, раздавил пару Тощих Всадников Ночи и устроил скандал, обнаружив, что кто-то слопал почти половину его завтрака. Да, у меня хороший аппетит - и что? Однажды я целые сутки питался собачьим кормом, запивая его помоями (не просите, не расскажу!), почему бы мне не поесть из миски одного гигантского архидемона?
Рычание и вой было слышно во всем замке - когда Хастура оставляют без еды, он страшно злобствует и кричит во всю мочь. А разоряться Змеезубый умеет здорово - его вопли валят деревья и разрушают дома…
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-У-У-У-У-У-У-У-У!!!!!!! - возопил он так, что один из шпилей обвалился.
– Спартак - чемпион!!! - заорал в ответ я.
– Что с тобой, Лаларту? - брезгливо спросили из-за спины.
Я резко обернулся, выпуская когти… и тут же разочарованно втянул их обратно. Это оказался Дагон.
Дагон выглядит почти так же, как его Жрецы Глубин, только на голову выше, кожа скорее зеленоватая, чем синяя, а на лицевой присоске виднеются мелкие зубы. В отличие от своих служителей, он свободно говорит на Наг-Сотхе (хотя я ума не приложу, как ему это удается без языка). И дыхательную маску он, конечно, не носит - у богов обычно не бывает проблем с дыханием.
У Дагона удивительная история. Он много веков был богом финикийцев (его имя происходит от финикийского «даг» - рыба), покровительствовал земледелию и рыболовству. И даже одно время ухаживал за Инанной (финикийцы называли ее Астартой). В общем, один из добрейших богов. Только вот… это был не совсем он.
Когда на Земле шла великая война между Мардуком и Азаг-Тотом, Дагон держал нейтралитет. Тогда он был самым обычным богом - не лучше и не хуже других. Но во время финальной битвы, когда Азаг-Тот уже пал, а Ктулху бился из последних сил, Дагон вступил в сражение. На чьей стороне - трудно сказать, потому что он ничего не успел сделать. Ему ужасно не повезло - в момент закрытия Лэнга он оказался точно посередине между мирами. И в результате его расщепило на две самостоятельные личности, на двух Дагонов - Темного и Светлого. Для богов это в порядке вещей, сплошь и рядом случается. Классический пример - Ахурамазда и Ангро-Майнью, также являющиеся двумя половинками одного великого бога.
Светлый, сами понимаете, остался на Земле - именно он покровительствовал финикийцам. А Темный попал сюда, в Лэнг. И за тысячи лет стал здесь одним из главнейших персонажей, владыкой Глубинного Царства, верным пособником Йог-Сотхотха. Вот так вот все и получилось…
– Так что с тобой? Очередной приступ глупости? - презрительно уточнил Дагон, поворачиваясь ко мне спиной.
– Угу. То есть нет. Погоди малясь, - догнал его я. - Скажи-ка, друг…
– Я тебе не друг, - злобно наморщил присоску глубинный бог.
При этом мы оба невольно повернулись и посмотрели на выбоину в парапете. Этот балкон - памятное место для нас обоих. Ну хорошо, только для Дагона - то, что здесь произошло, случилось до того, как я подменил Лаларту. Пять лет назад мой «отец» и тот, кого я сейчас мягко удерживаю за плавник, чтобы не сбежал, беседовали на этом самом месте о какой-то ерунде. И Лаларту вдруг ни с того ни с сего решил пошутить. А он всегда был дураком и шутки у него соответствующие…
Короче, он просто столкнул Дагона с балкона. А высота здесь неслабая - все-таки эта сторона Кадафа обращена к бездонной пропасти. Конечно, на бога это особого впечатления не произвело - упал, прочихался и пошел себе дальше. Но неприятный осадок на душе все равно остался…
– Мне надо с тобой поговорить, - мягко, но жестко сказал я.
– Нам не о чем говорить, - прочмокал присоской Дагон, безуспешно пытаясь высвободиться.
Сейчас, разбежался! Могущество у него огромное, но, как и у Инанны - мирное. Сражений этот тип обычно старается избегать. Были бы мы хотя бы под водой…
– Ладно, что тебе? - злобно покосился на меня Темный бог, поняв, что выслушать придется. Если, конечно, не хочет расстаться с плавником.
– Ты ведь знаешь некоего Цюрмле?… Должен знать.
– Знаю, - угрюмо кивнул Дагон, все еще незаметно пытаясь высвободить плавник. - Это один из моих доверенных жрецов. А тебе-то что?
– Мне нужно с ним побеседовать… кое о чем. А насколько этот тип… доверенный? Чем он вообще занимается?
– Выполняет мелкие поручения. Тебе какое дело, чем занимаются мои слуги?! Отпусти плавник!
– Сейчас, сейчас, - пообещал я, слегка выпуская когти. На полупрозрачной поверхности плавника появилась белесая царапина. Дагон посмотрел на свои когти - острые, но коротенькие - и злобно захлюпал. - А ты ему ничего в последнее время не поручал… из мелкого?
– Ничего. Он уже несколько лун не попадается на глаза. Зачем он тебе?
– Эх, патрон, нам бы сюда детектор лжи… - сокрушенно сказал Рабан.
– А насколько он хороший слуга? У тебя никогда не возникало ощущения, что он служит еще кому-то?
Дагон ощутимо вздрогнул. В его взгляде появилось непонимание и легкая тень страха. То ли Цюрмле действительно имеет отношение к покушениям на меня, и Дагон об этом знает, то ли этот Жрец Глубин и в самом деле находится у него под подозрением.
– Ты что-то знаешь? - медленно спросил он. - Лаларту, если ты что-то знаешь…
– Нет-нет, ничего, - поспешил я. - Просто мы с ним недавно встречались… при несколько странных обстоятельствах.
– Если ты что-то знаешь, лучше скажи, - угрожающе раззявил присоску Дагон. Крохотные зубы мелко завибрировали, сморщенные края выпучились так, что меня аж передернуло. Если какой-нибудь неосторожный раб сейчас поднесет к этой жуткой штуковине руку, от нее в мгновение ока останется лишь высохшая культяпка.
– Извини, что побеспокоил, - бережно отпустил его плавник я. На нем остались семь бледных кружочков - следы пальцев.
– Нет, подожди!… - рявкнул Дагон, теперь хватая уже меня. Блин, у него и на ладонях тоже присоски - пять бледных чмокающих колец с зубами… А я никогда не замечал. - Теперь твоя очередь! Почему ты спрашиваешь о Цюрмле? Ты от меня так просто не отделаешься!