Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна
— Да как, — невнятно пожала домовиха плечиками. — Мы их и не видели почти. Последний раз лет пять как назад они вона тут усе были. А опосля как пропали, только Волк один и захаживал иногда. А ты? Где ж ты пряталась все эти годы, Доминичка? Вон, выросла как, округлилась, где надобно, девушкой стала совсем. Но тощая какая! Неужто не кормили?
— Кормили, тетушка, кормили, — не удержавшись, хихикнула я. — Только я же ведьма. Вся еда в энергию идет.
Тут я даже не лукавила: ворочать природными силами не так просто, как кажется, энергии нужно много. Потому толстых ведьм в природе и не существует, если только магией обделенные. Я прям даже поспорить готова, что те ведьмы, кто ритуал защиты Ансгара прошел, вскоре растолстели все. Ну те, которые выжили.
А сколько их было за две сотни лет загублено, даже представить страшно…
После этих мыслей настроение как будто испортилось, но тетушка Прусья заскучать не дала, мигом меня в воду отправила. Плавала я долго, избавляясь от мыла и тяжких дум, ныряла еще дольше, до свинцовой усталости в ногах и нехватки кислорода. И вылезла только, когда домовиха заругалась.
Она меня ждала у ступенек, бережно сжимая в руках большой, расшитый рушник, и красивую, вышитую синими цветами сорочку из выбеленного льна. Что удивительно, размером таким, будто на меня шили. После чего меня заставили поесть как следует, и отказаться не получилось. Пока пила насыщенный куриный бульон с яйцом и сухарями, домовушка проворно прочесала мои волосы, высушив их.
У нечисти магия особенная, действует даже на неодаренных ведьм. Да и не магия то была вовсе, а скорее потревоженный ветерок из распахнутого окошка. Окошка, за которым, пока мы возились, уже наступила ночь…
В кровать меня уложили тут же, бесконечно охая и причитая. А я деревенский говор маленькой женщины слушала с улыбкой, и никак не могла отделаться от мысли, что снова чувствую себя ребенком. Ощущений добавили теплое молоко с медом… и носки. Большие, вязанные, шерстяные носки!
Впервые за долгое время я засыпала с улыбкой на губах.
Но сны, увы, не были такими радужными.
Мне снился дом. Тот самый, далекий и незабываемый, простой деревенский дом, стоящий на узкой улочке косогора. Перед ним нахально изгибалась река с водяным и русалками, а за ней раскинулся огромный темный лес, полный чудесных тайн, опасности, магии и старых друзей. Снился волшебный ручей, бьющий прямо из-под земли у корней редкого, высокого белого ясеня. Тот самый, в котором я Ирбиса лечила.
Мне снилась кухонька с выбеленной печкой, румяный пирог с малиной и старая, толстая книга, написанная бабушкиной рекой и даже наши домовые. Снились мостки у реки, на которых я любила сидеть, болтая ногами в прохладной воде, и старый скит в лесу… он тоже снился.
Я видела его как наяву, небольшой и темный, спрятанный от посторонних глаз в самой чаще. Полный самых разнообразных трав и амулетов, древних книг, артефактов и оберегов.
Скит, который я собственными руками сожгла дотла.
Просыпалась я со слезами на глазах. Точнее, пыталась проснуться, но не могла. Всё пыталась и пыталась сбросить приевшийся сон, раз за разом показывающий, как жарко полыхает деревянное строение, разрушая всё, что мои предки берегли веками. Но ничего не получалось. И лишь соленые слезы текли, не прекращаясь.
И только когда я почувствовала легкое прикосновение к щеке, стирающее слезы, я смогла проснуться. И первым, что увидела, стали такие знакомые, уже совсем не страшные желтые глаза, мягко светящиеся в кромешной темноте.
— Ты, — тихо выдохнув, я, наконец, поняла. Даже не поняла — почувствовала.
Не первый раз я плакала во сне и, наверняка не последний. Но это нежное прикосновение мужских рук к своей щеке я только сейчас узнала. Это не Ирбис тогда меня коснулся, преодолев наведенную на него магию. Это Волк пришел наяву!
Вот, почему окно в спальне тогда было открыто!
И он понял. Не знаю, как, но понял, хрипло усмехаясь и признавая:
— Я.
И я полезла обниматься, впервые благодаря всех наших богов за то, что они послали мне на пути именно этого мага. Да, он принес мне много боли. Но без него мне было еще больней.
Успокаивалась еще долго, едва слышно всхлипывая в мужское плечо. Волк не торопил, спокойно поглаживая по вздрагивающей спине, а тишина, укутавшая плечи, была мягкой, не укоряющей.
И лишь потом он спросил, осторожно отстраняясь, положив свою ладонь на мою щеку:
— Ну и чего опять ревела?
— Дом приснился, — неохотно призналась я, до сих пор чувствуя себя той самой маленькой, слабой девочкой. Но теперь мне вовсе не хотелось хорохориться, как при первой встрече, а хотелось пожаловаться, чтобы он, такой сильный, меня защитил.
И я знала — защитит. Защитит, убережет и теперь не оставит.
— Домовые навеяли? — понимающе хмыкнул он. Едва кивка дождался, негромко вздохнул и невозмутимо перетянул к себе на колени. А я и не возражала. Так было тепло и гораздо, гораздо спокойнее. Даже непослушные руки перестали дрожать, а сердце биться в тревоге.
А после он и вовсе поднялся, легко удерживая меня на руках, и вышел из комнаты.
Я не сопротивлялась.
За окнами необычного особняка царила непроглядная ночь, но сам особняк был едва освещен теплым светом множества натуральных, едва потрескивающих свечей. Темнее всего было в холле, а вот в помещении, куда из него вела арка под ним, оказалось совсем наоборот.
Это была большая комната, намного больше всего остального. Часть ее уходила в цокольный этаж, пришлось преодолеть несколько ступеней. Но потолок… он оказался стеклянным! Высоченный, куполообразный, с тонким стеклом, отчетливо показывающий далекое, безоблачное небо, раскрашенное россыпью ярких звезд. Это было волшебно.
А сама комната на проверку оказалась залом с гигантским камином и кучей самого разнообразного оружия на стенах. В каменном нутре бушевало яркое пламя, согревая пространство, и давало немало света, позволяя осмотреться вокруг.
К счастью, Волк, поставив меня на ноги, мешать не стал. И даже легонько подтолкнул в сторону одной из стен, позволяя ближе рассмотреть всё, что на ней висело.
Кому именно принадлежала оружейная, стало понятно сразу. Круглое помещение как бы делилось витыми столбами на несколько секций — от двери до двери их было пять, три от камина слева и две справа. Ножи, кинжалы, метательные звездочки, мечи, какие-то цепи и многое другое, чего я раньше даже не видела, строго соответствовали уже знакомым цветам. Бронзовый, алый и серебро, а после них черный и белый. Дракон, Ворон, Лис, Волк и Ирбис!
Это было их оружие, причем, похоже, припасенное на все случаи жизни.
Теперь-то стало понятно, для чего у пятерки Воплощенных в каждом городе имелся личный особняк.
— Нравится? — послышался насмешливый вопрос Черного Волка, занявшего места в одном из пяти кресел, стоящих у камина длинным полукругом. Надо ли говорить, что только они оказали все одинаковыми, перетянутыми обычной темной тканью с едва заметным узором? Они, да огромная шкура перед ними, причем какого-то странного, неведомого зверя, который мне был не знаком. Но рога у него имелись точно!
— Впечатляет, — призналась я, обнимая себя за плечи и с опаской приближаясь к неведомой зверюге с яркими, но неживыми глазами. — А это кто?
— Горный архаг, — легко подхватывая с ближайшего столика, стоящего между креслами, вино, маг неспешно наполнил бокалы. — Что-то среднее между львом, тигром и бараном. Рога есть, но и зубы с когтями тоже. Водится только на горном перевале, возле резиденции Ансельма. И в каньоне Проклятых.
Подумав, присаживаться на серую косматую шкуру я передумала. И с ногами забралась в ближайшее кресло, натягивая на коленки подол длинной рубахи, уточная:
— Того самого каньона, куда, возможно, идут Лили и остальные?
— Именно, — опускаясь в соседнее кресло, Волк протянул мне бокал. И не удержался от смешка. — Это, конечно, не настойка из мухоморов. Но для расшатанных нервов сойдет.
