Владимир Поселягин - Дитё
— В горло попал. Не глядя! — добавил я тем же тоном.
— Неплохо, но можно было и лучше, — сказал Игорь, кидая вниз гранаты, которые достал из моей сумки. — Нужно было подождать, пока они соберутся внизу, и закидать их гранатами, как я только что сделал.
— Ну, можно и так, — согласился я.
— Побежали?
— Побежали, — согласно кивнул я.
И мы под выстрелы и вой одной полицейской сирены, прыгая с крыши на крышу, рванули вперед.
— Как ты тут оказался? — спросил я у Игоря на бегу.
— Радист с «Абхазии» вышел в эфир и произнес твою фамилию и имя. Наши перехватили не только его, но и американцев, так что нас послали к тебе на помощь.
— Так вы здесь были?
— Нет, но рядом, — ответил он, не вдаваясь в подробности. И это тот великий мастер сабли, который учил меня сабельному бою.
«Совсем меня за ребенка держит. Понятно же, что у них тут были свои дела, а их перенаправили на меня», — сердито подумал я, вслед за ним пролезая в большое слуховое окно и прыгая через стропила.
По жаркому, нагретому солнцем до состояния парной чердаку мы пронеслись к другому слуховому окну.
— Как уходить с острова будем? План уже есть?
— Да, есть, — ответил Игорь, рукавом утирая заливающий лицо пот. — Тут в горах аэродром, на нем несколько частных самолетов, можно на одном из них улететь. Я неплохой пилот.
— А если заблокировали его? — переводя дух, спросил я с сомнением.
— Там подальше есть еще одна полоса, вертолетная, на ней частенько садится один частник. Если повезет, мы его прихватим.
— А если его там нет?
— Там он, вчера вечером над нами пролетал, так что точно там.
— Ну так бежим, чего встал-то?
— Год не виделись, а ты ни на грамм не изменился, — сказал Игорь со вздохом.
Добежав до второго дома с краю, мы по лестнице спустились вниз.
— Давай до угла, я тебя прикрою, — сказал он, держа в руках мой дробовик.
Так, прикрывая друг друга, мы пересекли несколько совершенно пустых улиц, и только какой-то ошалелый турист пробежал вдали, мелькнув яркой попугайской расцветкой рубашки.
Похоже, пиндосы разобрались с местными правоохранительными органами, которые влезли в наши разборки, так как они догнали нас у подножия горы в километре от города.
— Бегом до тех камней, там нас ждут! — крикнул Игорь, и короткими очередями из ПП, который забрал у меня, махнувшись на дробовик, стал прикрывать отход.
Волочить две тяжелые сумки было довольно проблематично, а уж бегом, то вообще адский труд, но я справился и рухнул, судорожно дыша, у большого выступа скалы.
Не пытаясь отдышаться, я залез в одну из сумок и стал в ней рыться, ища то, что могло пригодиться.
«Блин, да где? Там Игореха один остался!» — взвыл я, разгребая завалы из запасных магазинов, патронной россыпи, снаряженных гранат в коробках, брусков взрывчатки и нескольких экземпляров пистолетов.
Наконец я во второй сумке нашел то, что искал. Это был раритетный, на мой взгляд, «Маузер К96» с деревянной пристегивающейся кобурой. Первоклассный трофей с пирата. Тем более патронов к нему у меня было просто завались. Вытащив пистолет из кобуры, я быстро пристегнул ее к пистолету и, приведя его в боевую готовность, стал взбираться наверх, где был отличный вид на местность.
Найдя нормальное место, которое мне вполне подходило, я положил рядом коробку с гранатами и патронами и приготовился к бою.
«Ох, как вас много!» — подумал я, разглядывая с высоты нападающих.
Игоря не видел, но слышал.
«Жив курилка. Похоже, где-то в кустах заныкался!» — с теплотой подумал я, прицеливаясь в одного из морпехов. То, что атаковали нас именно они, понял сразу. Выправку никуда не денешь.
Отличная позиция и большой запас патронов сразу показали, кто главный на поле боя. Свалив пяток солдат в гражданском, но со служебными карабинами, заставил залечь остальных. В отличие от Игоря, я отлично видел их в кустарнике на опушке. Поэтому продолжил отстреливать их, выискивая в основном командиров. Небольшое расстояние было хоть и на пределе для моего длинноствольного пистолета, но хватало.
Засекли меня довольно быстро, но ответный огонь был неэффективным, разве что только небольшой каменный выступ, который закрывал меня, после непродолжительного обстрела стал заметно меньше.
«Что за люди? Нет, чтобы обидеться и уйти, так нет, в ответ стреляют, гады!» — возмущался я, задом сползая с площадки.
Чтобы добраться до другой, мне пришлось проползти под колючим кустарником, растущим у подножья и на склонах скалы.
Самое плохое, так это то, что, судя по звукам стрельбы, Игорь находился в одном месте. А это означало, что его или зажали, или он ранен и не может двигаться. Поэтому, шустро перебирая ногами, я заполз на другую площадку и, найдя удобное место для стрельбы, стал устраиваться, отслеживая при этом обстановку.
«Черт, выстрелы смолкли!» — тревожно прислушивался я.
В кустах, откуда вел огонь Игорь, вдруг раздался одиночный выстрел, и мое сердце ухнуло вниз. Адреналин просто ударил в голову, и мне все стало пох…й, погиб мой друг.
Прицелившись в троих солдат, которые держали на прицеле мою скалу, несколькими выстрелами снял их.
«Ну все, уроды, вы разбудили во мне зверя! Мой хомячок в гневе!»
Дальше сидеть на скале было бессмысленно, или снайпера подтянут, или сами снимут. По моим подсчетам, пиндосов осталось едва десяток, и против меня они не тянули. Тем более командира у них я снял одним из первых выстрелов.
Скользя на заднице по склону вместе с мелкими камешками, похожими на гальку, скатился вниз и, перекатившись через плечо, чтобы погасить скорость, вскочил на ноги и рванул в кустарник, с помощью которого можно было подобраться к янки незаметно.
Сердито сопя, полз по-пластунски под острыми шипами кустарника, стараясь делать это незаметно.
Судя по всему, у амеров была своя светлая голова, и она послала штурмовую группу из пяти человек через тот же кустарник, там-то мы и встретились.
— Тревога! — заорал кто-то справа от меня.
Перекатившись в сторону, я врезался боком в ствол кустарника и, вскинув маузер, стал поливать огнем все, что шевелится. Крутнувшись в другую сторону, прислушался, перезаряжая пистолет. Сейчас его точный бой мне ой как пригодится.
По-видимому, тут были самые опытные, и ответного огня я не дождался, хотя и слышал где-то неподалеку чьи-то стоны.
Поводив глазами туда-сюда, стал осторожно отползать, страхуясь от неожиданных сюрпризов.
Отползя метров на двадцать, развернулся и, сделав крюк, обошел янки со стороны, зайдя в тыл.
Заползя под кустарник, я осторожно отодвинул ветку и аккуратно выглянул. На небольшом свободном от кустарника месте находилось трое парней в гражданском, и на траве лежало двое раненых.
«Ага, зацепил все-таки. Не разучился стрелять на звук», — подумал я, приглядываясь к своим врагам. А они точно для меня были врагами. Двое парней возились с ранеными, а один из них, по виду командир, страховал их, при этом бормоча что-то в микрофон рации.
Достав гранату, я выдернул чеку и, выждав время, чтобы они не смогли отшвырнуть ее обратно, кинул им под ноги.
— Граната! — заорал один из пиндосов, тот, который страховал остальных, заметив круглый ребристый корпус гранаты, катящийся к ним.
Дальнейшее меня изумило. Этот солдат бросился на гранату, закрыл ее своим телом и подскочил от разрыва, приняв на себя все осколки. И только через несколько секунд до меня дошло, что он банально споткнулся, бросаясь к гранате, чтобы откинуть ее в сторону.
Маузер загрохотал у меня в руке, отбрасывая ее от сильной отдачи.
Первым свалился крайний, сидящий ко мне спиной парень с закинутым на плечо карабином М-16. Он только начал приподниматься, как тяжелая маузеровская пуля буквально отшвырнула его в сторону от лежащего раненого. Вторым я свалил вскочившего на ноги и поворачивающегося в мою сторону крупного коротко стриженного морпеха, который уже срывал с плеча карабин.
«Да куда ты против пули-то?» — подумал я, вгоняя ему в живот вторую. И сразу же перевел огонь на третьего, задница которого уже виднелась среди веток кустарника. Именно он оказался самым умным, так как на крик «граната», не раздумывая, нырнул в заросли кустарника.
Пуля маузера попала ему прямо в очко, куда, честно говоря, я и не целился, так как стрелял навскидку. Вскочив, выбежал на поляну и, сделав контроль как своих только что подстреленных, не обойдя даже подорвавшегося, так и раненых. После чего, забравшись в кустарник к самому шустрому, успокоил и его, уже почти кончившегося от потери крови.
— Морпехи долбаные, — сплюнул я и, перезарядившись, подхватил один из карабинов, насовал в карманы обоймы к нему и хотел снять с подорвавшегося рацию, но она взрыв не пережила, что меня расстроило. У других раций не было.
